Одним из шедевров мирового искусства является фреска Сикстинской капеллы «Сотворение Адама»[120]. Папе Юлию II сюжет картины представили словами из Библии: «И сотворил Бог человека по образу своему». Изображенная встреча Адама и Бога, с протянутыми друг к другу руками, не что иное, как познание своего разума, через призму когнитивной мысли «я и мой разум». Обратите внимание, что пальцы Бога и Адама не касаются. Возможно, автор работы хотел запечатлеть этот важный между личностью и разумом момент. Существует также гипотеза о том, что это момент расставания, момент выбора Адамом свободы мысли и своего «человеческого» пути, вне божественного протектората. Так сформировалось отдельное от всего незримого «я». Возможно, это путь Сократа: всякий человек смертен; Сократ человек; Сократ смертен.
Изображение женской фигуры справа, вероятно, Евы, ожидающей божественного дуновения и отделения от плоти Адама. Возможно, это прощальная сцена ухода сына из жизни Создателя на пути создания семьи и появления последующего поколения. Адам уверен: он готов самостоятельно пройти все этапы жизни в поиске истины своего предназначения.
Бог находится в каждом из нас, и имя его conscientia[121], а человеческий мозг самое достойное место для чистой любви, истины и мудрости. Существует гипотеза о том, что человеку не удастся приблизиться к Богу без способности мыслить, но идея изобразить настолько большой мозг и поместить Творца в него, вероятно, имеет другую коннотацию, не входящую в церковную идеологию. Так как познание истины мира происходит не только инстинктивными ощущениями, но и с помощью разума[122].
Современные исследования вынесли свой вердикт изучению данной фрески. Так называемый плащ Бога очень схож с контурами человеческого мозга. Боковая бороздка, или трещина Сильвио, отделяет височную и теменную доли. Нижний ангел, удерживающий Бога, своими очертаниями напоминает ствол мозга; нога ангела изображает гипофиз, что является центральным органом эндокринной системы; правая рука Бога проходит через префронтальную кору, которая, в свою очередь, вовлечена в планирование сложного когнитивного поведения, проявления личности и принятия решений; женский силуэт под рукой Бога формирует надкраевую извилину; ангел у ног Творца своими очертаниями напоминает угловую извилину; позвоночные артерии представлены в виде развивающегося шарфа; согнутое колено ангела образует контуры зрительных нервов; Бог находится на месте лимбической системы, участвует в реализации функций памяти, эмоций, играет роль в обучении, а также участвует в формировании ориентировочно-исследовательской деятельности[123]. Другие искусствоведы увидели в плаще Бога контур послеродовой матки, зелёный шарф ангела напоминает пуповину, что ведёт к идее рождения человека и дальнейшего кормления грудью, контуры которой можно увидеть позади Адама.
Какой бы ни была истина этой картины, различные гипотезы только укрепляют догадки о срытом замысле и требуют детального подхода в изучении созидательного разума. Вспоминаются слова Шерлока Холмса о том, что «незначительные детали, обычно важнее всего».
«Тайная вечеря»[124] да Винчи, занимает особое место в насыщенности философских загадок. Расположение окна позади Христа, предрекающее якобы потоп; куски хлеба в руках апостолов, порядок которых воссоздает сорокасекундную музыкальную композицию, напоминающую реквием. По правую руку Христа находится персонаж с изящным женским лицом, предположительно это Мария Магдалена, которая, склонившись, вместе с другими фигурами образует букву «М», означающую matrimonio, т. е. «брак»; возможно, склонившиеся Христос и другой персонаж, образуют букву «V» инициалы да Винчи. Расположение апостолов не что иное, как зодиакальное чередование, предположительно, что Иисус был козерогом (козерог символ духовного развития); перевёрнутая солонка на столе предвещает беду; пустая тарелка Иуды отвержение божественной пищи; перевод с восточно-итальянского диалекта названия изображенной рыбы угорь (Anguilla) означает «тот, кто отвергает религию».
Великие творения Иеронимуса Босха также имеют двойственное значение и ряд засекреченных шифров. Художник жил в период, когда всеобщая мысль о конце света стала частью жизни людей, культуры и ментальных изменений[125]. Датой наступления Страшного суда был определен 1505 год, и всевозможные пророчества и мифы всё больше устрашали средневековое общество. Но во время всеобщего испуга и ожидания смерти были люди, которые занимались активно наукой и философией, которые продвигали морально-этические нормы и познание. На фоне социальной тревожности активно исполняли свою роль экстрасенсы и астрологи, а магия стала «утешением» многих[126].
Великие творения Иеронимуса Босха также имеют двойственное значение и ряд засекреченных шифров. Художник жил в период, когда всеобщая мысль о конце света стала частью жизни людей, культуры и ментальных изменений[125]. Датой наступления Страшного суда был определен 1505 год, и всевозможные пророчества и мифы всё больше устрашали средневековое общество. Но во время всеобщего испуга и ожидания смерти были люди, которые занимались активно наукой и философией, которые продвигали морально-этические нормы и познание. На фоне социальной тревожности активно исполняли свою роль экстрасенсы и астрологи, а магия стала «утешением» многих[126].
Оценивая и пытаясь разгадать значения образов в картинах этого периода, нужно опираться на средневековую символику, которая имела особый смысл: рыба означала пост (в других источниках христианство), сова грех, закрытая книга означала глупость, тюльпан ассоциировался с обманом, образ свиньи означал дьявола и проституцию, арфа путь в иной мир (по другой версии псалмы), ваза с лилией чистота Девы Марии, весы символ Страшного суда, дверь символ Христа, горящее колесо изгнание Адама и Евы и др.[127]
Многие символы имеют двойственное значение. К примеру, кошка символизирует лень и похотливость, а также «кошку Мадонны», которая окотилась в тех же яслях, где родился Иисус; змея олицетворение Сатаны, а также означает превращение змеи в жезл, с которым Моисей отправился в пустыню; кентавр символ страстей и прелюбодеяния и одновременно путеводитель святого Антония; медведь символизирует жестокость и невежество, а также это символ христианства, изменяющего духовно людей; павлин в христианском символизме знак бессмертия, а распускающий перья павлин символ тщеславия и др.
Трактовка средневековых работ является сложной по той причине, что многие символы имеют несколько значений, от чего может меняться и суть картины. В данном случае нам важно мышление человека, которое развивалось между двумя мирами: миром науки и миром религии, второй нёс с собой трагические очертания Страшного суда, инквизиции и других видов террора на фоне борьбы церкви против инакомыслящих. Великие личности эпохи часто прибегали к скрытости истины своих работ, которые рождались в период гонений, называемый периодом «между свободомыслием и страхом не нагрешить»[128].
Бесспорно, что состояние разума человека зависит напрямую от окружающего мира. Жизненность человеческого разума зависит от многих факторов, влияющих положительно на его жизнеспособность. В свете постоянного ожидания конца света, террора инквизиции, массового страха человеческий разум не мог познать истину свободы, тем самым оказался в заточении архаичных религиозных видений[129].
Несмотря ни на что, часть общества стремилась к истине науки. Средневековые открытия занимают особую страницу в мировой истории. Сложность научных открытий заключалась не в качественных или количественных знаниях первооткрывателей, важным является само нахождение первооткрывателей между страхом и желанием познавать. Если в первом случае страх это общая характеристика христианства в Средние века (страх перед Судным днём, страх согрешить, страх непослушания, страх перед Богом и Сатаной одновременно, страх быть отстранённым от церкви, страх перед пламенем инквизиции и т. д.), то познание развивалось между старыми и новыми знаниями.
Исследуя вопрос мышления людей указанной эпохи, стоит описать принцип сосуществования знания и незнания. Известная фраза «Я знаю, что ничего не знаю» имеет свой философский подтекст. На протяжении длительной истории её приписывали Сократу, по свидетельству Платона, а также Демокриту, ссылаясь на исследования филолога-классика и историка Античности Германа Дильса. Экспрессия высказывания менялась от «Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю» до «Я уверенно знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого». Суть остаётся той же: в стремлении и преклонении богу γνώσις[130]. Так появился принцип «знание как идол», и началось формирование «общества информации», «храмов знаний», «революционеров знания», постепенное продвижение европейского общества к идее Бэкона: «Знание сила»[131]. Но были и противники стремления к знаниям, следовавшие постулату «Нельзя служить Богу и мамоне», считая данные понятия несовместимыми.