Ямасита, я найду твоё золото, сказал я, или умру, пытаясь.
Что?
Тед стоял позади меня в рубке. Глядя ему в глаза, я покачал головой и вернулся к управлению лодкой. Пройдёт час, прежде чем мы вернёмся в порт.
IV. Бег
Привяжи нас! крикнул мой отец.
Я запрыгнул на причал с толстой лодочной веревкой и закрутил её вокруг бревна. Дизельные двигатели сбросили обороты, а затем замолчали. Я нахмурился. День рыбалки закончился.
Довольно хорошая рыбалка? сомневаясь спросил Тед, глядя на меня.
Я пожал плечами. После выгрузки пива из холодильника, я высыпал оставшийся лед в лагуну. В глубину двадцать футов я видел дно. Далее я облил палубу струей пресной воды из шланга высокого давления. Папа заставлял делать так в конце каждой поездки. Соленая вода разъедала любой металл лодки, если её не смыть сразу же.
Сынок, иди домой и скажи Селесте, что я опоздаю, сказал папа сверху.
Мои глаза выпучились. Я выпрямился. В моём сознании появилось искривлённое лицо Патрика. Расстояние от порта до дома было длинным. Я засомневался, что смогу избежать встречу с ним.
Нет, я останусь и помогу тебе, сказал я.
Нет, ты сделаешь, как я сказал!
Но папа.
Вперёд!
Я медленно закрыл крышку холодильника. И глянул на лицо Теда. Пожилой мужчина смотрел на меня тем же взглядом, что и раньше. Его выражение было похоже на выражение моей мамы. Он выглядел обеспокоенным.
Эй, Билл, как на счёт того, чтобы я отвез его до дома? спросил Тед.
Нет, с ним всё будет хорошо. Давай, Джефферсон!
Я спрыгнул с лодочной палубы на причал.
Си Юос Маас, сказал Тед на языке Чаморро.
До свидания, Джефферсон!
Я побежал через гравийную парковку к пляжной дороге. Папины слова снова звучали в моей голове: «Он слишком слаб, чтобы заполучить большую рыбу».
Хорошо, я покажу тебе, сказал я, стиснув зубы.
Мысли о марлине исчезли, когда я приблизился к дороге. Банда Патрика зависала в этом районе. Чамарро и Патрик наблюдали за детьми, которые не принадлежали к их группе. Я вздрогнул. Я был номером один в их списке.
Я не хотел им попасться на этой стороне пляжной дороги. Открытые поля граничили с ней и не предоставляли мест для укрытия. Я свернул с пляжной дороги и направился в военный Парк.
Военный Парк оставался нетронутым в течении тридцати лет с момента последних выстрелов войны на острове. Сгоревшие танки, пулеметные установки и закрепленные ящики для таблеток все ещё стояли рядом с джунглями, но теперь уже безлюдные и покинутые солдатами. Казалось, все это произошло только накануне.
Пересекая небольшое поле, я подошёл к одной оставшейся дороге между парком и лодочным причалом. Подъехала машина без выхлопной трубы. Я нырнул глубоко в растительность, выстилающую канаву. Машина проехала мимо. Гравий с дороги проскочил по мне.
Идиот! пробормотал я.
После того, как я выбрался из канавы и отряхнул колени, я осмотрел парк. Густые лиственные деревья возвышались, а листья лианы подобные спагетти, висели на каждой ветке. На земле гигантские растения с листьями, как уши слона, поглотили пол джунглей. Я не хотел проходить сквозь глубокую листву. Однако, это был единственный вариант.
Хотя я иду по мрачной долине смерти пробормотал я.
Я тихо произнёс двадцать третий псалом, когда я пробирался через высокие растения. Моя мама часто мне рассказывала о том, как этот псалом помог ей пережить трудные времена после развода с моим отцом. С голодными детьми и без чеков на элементы от бывшего мужа, она долго оставалась в этом состоянии. Моя мама убеждала меня, что, если я обращусь к Господу, когда я буду в трудном положении, тогда я замечу, что добрый господь присматривает за мной. Но я не был в этом уверен.
Ты должен найти свой камень, всегда подчеркивала мама.
Она хорошо изучила Библию. Обычно мама обращалась к четвёртой главе книги Иисуса Навина. Как и слова из любимой песни Джошуа, я знал историю от начала до конца. Моя мама пересказала мне четвертую главу книги Иисуса Навина: как двенадцать колен Израилевых взяли двенадцать камней из русла реки Иордан и понесли их к берегу, когда вступили на обетованную землю. Они поставили камни, как памятник тому, что сделал Господь: он вывел народ Израиля из Египта, через пустыню на обетованную землю. Они оставили гору из двенадцати речных камней, что бы они напоминали им, что их жизнь изменилась и что самое главное, что они были частью чего-то большего, чего-то божественного.
Когда господь даёт тебе камень, Джефферсон, ты должен быть готов ты должен быть готов, заканчивая говорила она, почти шепотом.
Я вышел на небольшую тропу, где глубоко в земле были видны следы животного.
Дикие кабаны, прошептал я.
Они свободно путешествовали по джунглям, и бивнями расчищали тропы.
Прости, мам. На этом острове нет никаких камней.
Я поспешно пошёл по грязной тропинке, ища дерево, чтобы взобраться на него. Я стал сравнивать диких кабанов и акул, и те и те были опасные.
Я наклонился, чтобы пройти под вьющимися лианами, и когда поднял голову, то увидел прямо возле лица ствол оружия. Я ахнул и отшатнулся. Мои ноги скользнули в грязи, и я приземлился на спину.
Это был ржавый пулемёт Второй Мировой Войны. Он стоял на большом и тяжелом штативе. Я представил себе первых американских морских пехотинцев, идущих по тропе во время войны. Они так и не смогли вернуться домой.
Я продолжил свой путь. Густой полог земли исчез с краёв узкой тропы. В джунглях все больше появлялось высоких деревьев и реже попадался подлесок. Небольшой холм поднялся на сорок ярдов передо мной. Я остановился. Эта была бетонная конструкция, с небольшой щелью посередине.
Тпру! произнёс я.
В давние времена морские пехотинцы вели стрельбу с этого места, и я представил, что попал в их поле зрения и зону стрельбы. На вершине японского дота, рваная дыра пропускала солнечный свет прямо в его недра. Только американский истребитель "Vought F4u Corsair" мог сбросить бомбу с неба, в результате чего и появилась такая большая дыра в твердом бетонном сооружении.
Бум! произнёс я, представляя свою сцену.
Я снова продолжил свой путь через джунгли. Теперь только небольшое расстояние отделяло меня от папиного дома.
Это Джефферсон!
Пронзительный голос прокричал моё имя. Я съежился и повернулся. В тридцати ярдах от меня стоял Чаморро с красным мотоциклом. Патрик появился в поле моего зрения. Вдали кричали птицы джунглей.
Поймать его! крикнул Патрик.
Чаморро завёл свой мотоцикл. Из-под моих ног отскочил кусок земли, когда я из-за всех сил побежал по джунглям. Я пересек короткую дистанцию быстрым бегом. Когда я выбежал на набережную, я услышал рёв ещё нескольких мотоциклов.
Когда я пробрался на вершину хребта, я изменил направление. Вдоль хребта поднималась укрепленная бетонная конструкция. Я сделал шаг, но быстро остановился, чуть не попав в старую лисью нору.
Мотоциклы ревели по другую сторону хребта.
Мотоцикл подъехал к остановке, которая находилась в двадцати ярдах от меня. Это был Патрик, он поднял свой тёмный козырёк.
Попался! крикнул Патрик.
Улыбка его становилась шире. Я побежал к нему, схватив левой рукой землю.
Ешь грязь! закричал я.
Кучей грязи и камней я забрасывал его и его мотоцикл.
Патрик закричал, когда грязь попала ему в глаз. Он отвернулся от меня.
Я нацелился на конец хребта в двадцати ярдах от меня и рванул, разрывая папоротники своими коленями. Патрик крикнул своей банде. Я спрыгнул с хребта, находившись в воздухе долю секунды, и сильно ударился об землю. Я почувствовал боль в плече. Я поднялся на ноги.
Небольшая пешеходная дорожка манила меня она заканчивалась недалеко от папиного дома. Я пробежал двадцать ярдов по этой тропинке. Мотоциклы ревели позади меня. Я свернул с тропы. Множество небольших деревянных крестов стояли вертикально в грязи. Я нырнул под листву джунглей и полз по грязи вдоль могил с деревянными крестами. Через мгновение, ярко-красный мотоцикл спустился на пешеходную дорогу. Я упал в грязь и влажную листву, но повернулся, чтобы заглянуть через щель в молитвенной доске. Ещё два мотоцикла подъехали.
Патрик, ахнул я.
Его мотоцикл проезжал мимо. Шлем Патрика лежал на коленках, он двигался на нейтральной передаче и рассматривал тропу.
«Господи, пожалуйста, не дай ему заметить мои следы», молился я.
Патрик исчез. Я немного приподнялся и увидел, как он едет по тропинке.
Глубоко вздохнув, я заметил на могилках, рядом с которыми лежал, свежесрезанные цветы.
Могила.
Вокруг меня стояли маленькие японские молитвенные доски, разных размеров и форм. Некоторые из них были старые, гниющие и покрытые мхом. Другие были, как новые. Несколько разбитых молитвенных досок лежало под моими ногами и грудью. Я вздрогнул.
Я должен был выбраться отсюда. Я проверил джунгли во всех направлениях. Дорога к улице была пустая, я никого не видел.