Парадокс: "Я знаю, как буду жить, но, совершенно, не знаю, какие у меня на эту жизнь планы".
P.S. В кавычках.
***Мне Бог дарует новый день
И это дар (я подчеркну),
Но нужен ли мне этот бред?
Я существую, не живу.
Лучше б дарил эти часы
Несчастным, радостным, больным;
Тем, кто оценит эти дни,
Ведь их достойней были бы.
А я, всего лишь, человек.
Меня давно ждут небеса.
Я шлю «привет» и жду ответ,
Но мне кричат «Твой дом земля».
Зачем дарить секунды тем,
Кто их использует зазря?
Зачем, скажите, новый день?
Ведь он исчезнет в никуда.
Мое сегодня чистый лист
И завтра просто полотно.
Слезы намочат новый день,
Но без чернил морское дно.
Пройду года, десятки лет,
Мой быт станет роскошным сном,
Но мое завтра сохранит
Пустые лист и полотно.
Приехала тетка в красном костюме;
Два чемоданчика: маленький и большой.
Натянула бахилы, заговорщицки и угрюмо,
Деловито спросила меня: «Где больной?»
А я еле стою, меня всю трясет,
Подаю документ, говорю «это я»,
Меня морозит и бросает в пот,
Она вынимает бумажки из багажа.
Задает мне вопросы, в руки берет аппарат,
Просит теплой воды и задрать майку.
Печатается кардиограмма, а я один из крольчат,
Что подается на ужин злющему Дарту.
Все проверила, внимательно на меня глядит,
И спрашивает, когда я в последний раз ела,
У меня за спиной «Корвалол» ядовит,
Я запнулась, задумалась, удивилась.
«Не помню» небрежно бросила я ей в ответ,
Три дня назад ела салат и свалилась,
Отчетливо помню про кофе и пачку сигарет,
А вот поесть я, наверно, забыла.
Тетка уходит и задания мне дает,
И я кое-что помню четко:
«Тебе нельзя оставаться одной».
Тетя, простите, но это, к сожалению,
Невозможно.
Мне комфортнее всего, когда ты оставляешь меня без выбора
Я не хочу выбирать что-то «за» или «против», поэтому, когда ты уходишь, я тяжело вздыхаю, грущу пару дней, а потом начинаю глубоко дышать. Я дышу полной грудью и становлюсь неузнаваема. Перестаю пить по многу дней, решаю сменить имидж, создаю для себя идеально насыщенный день, а потом, немного поплакать ночью. Проходит время, скажем, два-три дня, я смотрю сериал перед сном или читаю книжку, уже забывая поплакать.
А потом ты снова появляешься.
«Я говорила тебе про безоговорочное добро и безусловное (едва заметное) зло. Готовая делиться последним, ничего не прося взамен я отдала тебе все. Я стояла за тебя скалой, не позволяя даже себе, как-либо, тебя всерьез задеть. Мужчина ведь должен быть сильным и уверенным, как ты».
А так, если быть откровенной: ты даже этих строчек не стоишь.
***Вера вечерами читает рассказы
О Бродском в её купе.
То, что Вера устойчиво знает,
Я, выходит, не знаю совсем.
Вера говорит: «когда мы бухали»
Перед глазами стоит метро
И мальчишка, что на утро свалит,
Перевернув все моё нутро.
Но ни один из них не сравнится
С девушкой в моей голове.
Если Бродский в неё вселился,
То она заполнила все во мне.
Слог у Веры поставлен так чётко,
Особенно часть про анис.
Я как будто бы старая тетка
Ставлю пластинку Веры на бис.
Вера, спасибо тебе, дорогая,
Ты великий, великий талант!
Если Бродского ты читала
Я, отныне, тобою «богат».
Добрый мой.
Сердечный.
Чистый.
Что же тебе там видится?
Как же тебе там кажется?
Дымом травы не надышится.
Какая сегодня по списку?
Обновляешь раз в месяц их.
Под кроватью найдёшь записку
Забыла там я свой стих.
Чуть прохладной водой по телу,
А помнишь, как мы с тобой лгали?
Я в это слепо верю,
Что навеки твоей останусь.
Сменишь меня, как перчатки.
Чтоб согреться, потом можешь снять.
Ты нежный.
Весёлый.
Сладкий.
Кроме памяти нечего взять.
Собрала по кусочкам обиды,
Зеркала заклеить никак.
Разменяла удачу на крики,
Вместо друга сама себе враг.
Проиграла Есенина, Бродского,
Полозкову, Ахматову, Монову,
Понемногу впустила дурацкого
И поставила «точку» огромную.
Говорила: «нет смеха без души»,
Говорила: «с ней все в порядке»,
«Не кипи, не пиши, не звони,
И иди хоть куда без оглядки».
Мне двести виски со льдом;
Жить вот так интереснее
Давай еще сутки убьем?
Нам без души дико весело.
Но, видимо, я все забыла,
Куда мне, в душе ведь блокнот.
Я всего на пару минут затупила,
На что, улыбнувшись,
сказала «Why not?»
«Я полюбила. У меня не вышло. Я не жалею»
«Я полюбила. У меня не вышло. Я не жалею»
В сочетании из трех предложений, это высказывание выглядит нелепым и печальным. Но если брать каждое из них по отдельности, они, сами по себе, очень положительны.
Я полюбила. Я задыхалась от чувства радости, в моем животе летали бабочки, а при виде еды меня тошнило, от нервов, конечно. Каждую встречу я смотрела на него самым ласковым и безоблачным взглядом, каждую ссору сопровождала криками о своей любви. Для меня было важно говорить, смотреть, чувствовать. Каждый раз, когда он прикасался к моей руке или обнимал за талию, очень тихо, едва не всплакнув, я про себя твердила о том, как люблю его. Каждое расставание, мне казались вечностью минуты без него и каждое примирение чем-то вроде покорения вершины Эверест. Я пишу о том, что все уже давно знают, но для меня это стало открытием. Я первая обнимала и целовала, сама, до него такого не происходило. Отныне, я влюбленная, в розовом платье, с улыбкой и с цветами в волосах, мчусь к тому самому, чтобы рассказать, как прошел мой день. Я часто осуждала этих слащавых и приторно нежных девиц, кормящих своих мужчин ложечкой, а теперь стала такой же, как они.
Изменения были не только внешние. Я стала ранима. Для меня мужчина, о котором я думала в первые минуты пробуждения и, благодаря которому могла крепко спать, стал единственным и «тем самым». Тот самый мужчина, который растопил мое ледяное сердце, всегда знал, как мне лучше и, что мне уместно говорить и делать. Я могла заплакать за чашкой капучино на встрече с подругами и смиренно улыбаться, когда было дико смешно. Я стала меньше говорить и больше слушать, перестала смеяться и судорожно прикуривать сигарету в моменты грусти и тоски. Я довела до автоматизма свое новоиспеченное «я» и заставила всех в это поверить. «Посмотрите-ка на это: человек, держащий в одной руке бокал виски, а в другой сигарету, теперь с упоением ест мороженое и мило хмурится, если речь заходит о мужчинах». Он должен был мной гордится. Мне, к слову, по-прежнему трудно об этом писать. Вместе со слезами счастья, пришел еще один, довольно таки странный недуг, я стала мнительна. Мне все время казалось, что я не права. Это стало настолько естественно, как застегнуть молнию на сапогах, что я не могла отделаться от чувства расстегнутых сапог во время разговоров с кем-либо, особенно с собой. «Он сказал, что я сделала это, потому что не подумала о его чувствах, значит он был прав. Он поступил именно так, потому что я не дала шанса поступить иначе. Он не позвонил, не пришел, не посмотрел, потому что я виновата в этом». Это сказывалось на общении с семьей, друзьями и коллегами. Когда ты влюблен, ты слеп.
У меня не вышло. У меня не выходило каждый раз. Я тянула вагоны на своих хрупких плечах. Вагоны понимания, доверия, согласия и самое важное, вагон любви. Я говорила «остановись, это не страшно, мы справимся, мы же любим друг друга» и всегда слышала в ответ «я тебе не нужен, ты не стараешься, я подкину угля, а ты продолжай тянуть вагоны, может быть ты просто не справляешься с этой работой, может мне лучше найти кого-то лучше, чем ты». Вы знали, что отношения это работа? И нет, не та работа, где тебе платят и любишь то, что делаешь, а та, где ты все время обязан, она не должна тебе нравится, она должна тебя закалять. После такой работы, устаешь больше, чем от той, куда ты ходишь по графику, где тебя встречают с улыбкой твои коллеги, где есть печеньки и горячий черный кофе, а дважды в месяц тебе еще и дают деньги на новое платье и поездки на такси. Я верила, что та работа, на которую я должна ходить после любимой оплачиваемой, будет мне в радость, потому что отношения это любовь и поцелуи, это походы в кино и занятия двух часовым сексом, а потом это нежное «уже скучаю по тебе». Как оказалось, мне это было «не в радость, а в тягость». Мы ходили в кино только на те фильмы, какие предпочитает он, а вместо поцелуев, я получала порцию «ты истеричная эгоистка», вместо «уже скучаю по тебе», «я сегодня не хочу желать тебе добрых снов, ты меня заставляешь». Я приходила на вторую работу в платье, а мне в лицо кидали грязный комбез и кричали «что стоишь? иди тянуть вагоны, а я подкину угля». И вот, я уже со стертой краской и потрепанными волосами заходила домой, где меня ждали с вопросами «вы опять поругались?». Бывали периоды когда я оставалась в платье и шла по тонкому льду к любви всей своей жизни, ни разу не споткнувшись, тогда, в эти пару часов халтуры, я наслаждалась отсутствием на мне пыли и обшарпанного комбеза, в прочем, с тем самым мужчиной всегда нужно было быть начеку.