В то время, когда был совершён наезд, все добрые граждане пялились в экраны своих телевизоров, ожидая между первой стопкой и закуской новогоднее обращение президента. Какие уж тут свидетели? Но вслух Инга этого не сказала.
Мотя работает с камерами наблюдения. Капустин поднял на ноги местное РУВД. Я жду, когда можно будет опросить Игоря Сергеевича.
Сегодня ей очень не хотелось называть его по фамилии.
К ним подошёл усталый врач.
Как он? тут же спросил полковник.
Разговаривает по телефону.
Что?!
Потребовал свой мобильник и выставил всех из палаты, пояснил хирург. Что вы на меня смотрите? Не знаете Игоря?
Инга напомнила себе, что Сокольский принадлежит к числу людей, способных идти с перебитыми ногами и драться сломанными руками, если это потребуется. Слова врача не означали, что всё страшное позади. Баринцев считал так же:
Сергей Владимирович! Меня интересует
Его состояние, знаю, раздражённо перебил врач, и потёр небритую щёку. Никаких прогнозов! Рано. Судя по тому, как быстро восстановились функции нижней части тела спинной мозг не повреждён. Он не стал говорить про трудности диагностирования подобных травм. Сломаны три ребра, в поясничной области огромная гематома. Больше ничего не скажу. Давайте, езжайте по домам, новый год встречать. Хотя, поздно Уже наступил Не дожидаясь ответа, хирург махнул рукой и пошёл дальше по коридору.
Оставайся здесь, приказал полковник. Если он в состоянии трепаться по телефону значит, и показания даст.
Инга кивнула. В нарочитой грубости Александра Борисовича она уловила попытку скрыть страх за подчинённого. Полковник знал Сокольского гораздо дольше, чем она, и не мог не переживать. Она дождалась, когда широкая спина Баринцева исчезнет за углом коридора, и подошла к палате
Игорь действительно, как очнулся, сразу взялся названивать по телефону. Ждать отклика пришлось долго, но он терпеливо слушал гудки в трубке, уверенный, что ему ответят. И не ошибся.
Что тебе нужно? глухо прозвучал женский голос.
Я просил тебя уехать из города, напомнил Сокольский.
Как раз еду.
Он прикусил губу, ожидая, что она ещё скажет.
Я хотела сделать тебе больно, призналась Катя. Но не знала, как. Душа у тебя резиновая, в отличие от тела. А больше мне ничего в голову не пришло.
Катя! Он не мог глубоко дышать, поэтому говорил тихо и с паузами. Нападение на сотрудника ФСБ серьёзное преступление.
Арестуешь меня?
Не ты была за рулём, признал Сокольский.
Сволочь! высказала ему Катя, и по тону он понял, что она удовлетворена.
Сокольский отключил телефон. Спина болела до тошноты. Боль вспыхивала, даже если пошевелить пальцами. «Ты своего добилась, Екатерина Витальевна», подумал он, не в силах испытывать ни гнева, ни угрызений совести. Мысли прыгали, он не мог сосредоточиться. Сперва подумал: «Не надо было тащить в постель женщину, моральные качества которой ты знал ещё до личного с ней знакомства». Эту мысль прогнала другая, не менее здравая: «Кем она должна себя чувствовать? Шлюхой, которую ты использовал и бросил?» «А она не шлюха? Не шлюха Любовница убийцы»
«Начал переговоры не с того конца», как говорил в таких случаях его брат Олег. Вот и поплатился. Последнее соображение немного примирило Игоря с полученной травмой.
Мне сказали, что ты можешь говорить.
Сокольский опомнился и посмотрел на Ингу. Он не заметил, в какой момент та вошла в палату
Глава четвёртая. Пересечение параллелей
(1 января, после 1 часа ночи)
Он не понимал, сколько прошло времени. В прошлый раз был день, но успело стемнеть. Зимой дни короткие, но почему-то ему казалось, что он прождал несколько часов. Такого быть не могло
Верка! Ты где?
Рядом с тобой. Совсем ничего не видишь?!
Почти
Он разглядел машину у обочины, кое-как доковылял до неё и повалился на заднее сидение.
Ты что, пьян?! возмутилась девица.
В больницу давай Он еле дышал. Ранен я.
Ты что, пьян?! возмутилась девица.
В больницу давай Он еле дышал. Ранен я.
Что?!
Некогда рассказывать.
Она нажала на педаль и ринулась с места, так что его вжало в сидение, но он уже почти ничего не чувствовал. Всё расплывалось и темнело, звучали какие-то голоса в голове, но и они пропадали, словно удалялись в неведомые глубины подсознания
* * *
В этой больнице на Лазаретном Костику уже приходилось бывать. Можно сказать, он её изучил во всех подробностях. К вечеру Королёв чувствовал себя не то, чтобы хорошо, но сносно, чтобы ему захотелось домой. Как на грех, медперсонал и больные вели себя беспокойно, отмечали Новый год. Дождавшись, когда всё стихнет, Костик сполз с койки и выудил из тумбочки старательно запихнутый туда полушубок. Спустившись по лестнице к чёрному ходу, Королёв огляделся, ничего подозрительного не заметил, и нажал на ручку. Дверь не шелохнулась.
Оба! возмутился Королёв. Закрыли на замок, что ли?
Он пощупал задвижку та оставалась открытой. Костик вздохнул, поразмыслил некоторое время и решил, что открывать замки пальцами ему никогда не удавалось. Значит, надо выбираться через приёмный покой. Поднявшись по лестнице, он побрёл в другую часть коридора. Попутно сложил в голове удобоваримое объяснение на тот случай, если его остановят.
Здесь было светлее, и он издали заметил, что путь отрезан. Поперёк прохода стояла каталка, вокруг неё собралось несколько человек. Костик затаился за ближайшим углом, решив переждать. Не будет же народ толпиться там полночи.
Пулевое ранение, сказал дежурный врач приёмного покоя и Костик тут же навострил уши. Я должен сообщить в полицию.
Сообщайте, куда хотите, только сделайте что-нибудь! девица в ужасе оглядывалась, не зная, что ещё сказать, или сделать, чтобы эти сонные люди начали шевелиться. Я вообще не знаю, как до вас добралась!
Врач похлопал её по руке, и повернулся к медсестре. В этот момент двери открылись, и из ночной темноты просочились трое молодцов в тёмном, одинаково никакие, словно их нарочно подбирали по стёртости внешних признаков. Один тут же подошёл и сунул врачу в нос удостоверение.
Всё в порядке, доктор. Это наш человек, мы его заберём туда, где ему окажут квалифицированную помощь.
Вы что?! Он может умереть в любой момент!
Тип с удостоверением равнодушно посмотрел на доктора.
Успокойтесь, у нас с собой спецтранспорт, сказал он, и наконец обратил внимание на девушку. Это вы его привезли?
Верка рассеянно кивнула.
Вы поедете с нами.
Это куда ещё?!
Заберите её, скомандовал тип, и один из подручных тут же облапил Верку за плечи, подтолкнув к выходу таким уверенным жестом, что она подчинилась.
Не волнуйтесь, с ними всё будет хорошо, пообещал главный доктору.
Вместе со вторым помощником, он вывез каталку с раненым, оставив врача и медсестру в недоумении. Костик решил, что «кино закончилось», но дверь снова скрипнула. Тот самый тип, что показывал удостоверение, вернулся, затолкнул тележку в коридор и подошёл, вынимая из-за пазухи свёрнутую вчетверо бумагу.
Вам надо это подписать, сказал он, разглаживая документ на стойке. Это обязательство не разглашать то, чему вы оказались свидетелями. И запомните хорошенько: никто к вам сегодня не приезжал во втором часу ночи, никаких раненых и девушки вы не видели. Это государственная тайна
Костик пришёл к выводу, что правильно поступил, ничем не обнаруживая своего присутствия. Он не любил подписывать посторонние бумаги и брать на себя обязательства, которые его не касались. Особенно если не понимал, в чём суть секретности. Дождавшись, когда тип с подписанными бумагами уйдёт, Королёв тихонечко выбрался из тёмного угла и вернулся на лестницу. Он изрядно устал, и ему теперь хотелось одного: вернуться поскорее в палату и залезть под одеяло. Что он и сделал.
* * *
Мы нашли его! Только кейса при нём не было.
Так узнайте, куда он его дел!
Это невозможно. Парень без сознания, и вряд ли очнётся. Он использовал обе дозы.
Человек, которому только что сообщили, что три миллиона евро канули на просторах зимнего Питера, сжал в кулак левую руку, вооружённую тяжёлым золотым перстнем. Это были не просто деньги. Это был залог дружбы и сотрудничества с очень опасными людьми.