Интересно? уточнила Лиля, не отрываясь от справочника.
Не особо. Это немецкий. Я уже плохо его помню. Похоже, что-то про купца, который приехал из Санкт-Петербурга а нет не приехал, а скончался по дороге
Тебе не жалко? задумчиво уточнила Цветкова, пытаясь вникнуть в текст справочника. Первое же предложение, тянувшееся на полстраницы, нагоняло сон.
Что? опешила Катенька. Жалко купца?
Нет. Ну, ты изучала столько языков, да еще и на таком уровне, что можешь читать подобные тексты. А потом все бросила. Ну я хочу сказать, что в работе оперативника не так много практики с иностранными языками.
Мне предлагали идти в международный. Сразу после выпуска. Мы это обсуждали с моим вербовщиком.
И чего не пошла? искренне удивилась Лиля. Никто даже не намекал ей на возможность работы в Центральном отделе.
Переводчиком я могла быть и в той жизни, покачала головой Катя. Хотелось доказать, что я могу быть охотницей.
Кому?
Катенька не ответила. Лиля вернулась к чтению и, перевернув страницу, увидела записку, оставленную в справочнике бог знает когда. Старый листок, вырванный из тетради в клетку. На нем двое пытались переписываться, как порой делают школьники на уроке. Только почерк был недетский. Один ровный, красивый. Второй небрежно-размашистый.
Начал разговор обладатель более неровного почерка:
«Пожалуйста, давай поговорим».
Дальше фразы ее Отчего-то Лиля была уверена, что писала девушка.
«Говори».
«Открой дверь. Я должен все исправить сам».
«Если все расскажешь я исправлю».
«Не могу! И это опасно! Ты не понимаешь!»
«Я все прекрасно понимаю. Хорошо. Как хочешь. Узнаю сама».
Последняя фраза была перечеркана, с трудом удалось разобрать:
«Все сложнее поверь мне. Прошу, Л не ходи туда!»
Странно, Лиля перевернула листок пусто. Видимо, незнакомец не успел закончить фразу.
Что это? Катя рассмотрела находку и вернула подруге.
Понятия не имею. Даже не представляю, сколько это могло здесь пролежать. И кто вообще смог прорваться через этот буквенный ад. Может, кто из студентов? Лиля захлопнула книгу.
О, а вдруг этот листок лежит тут настолько давно, что ты нашла «любовную драму» кого-то из начальства? Сможешь шантажировать повышением.
Все равно другим способом не удастся пробиться по карьерной лестнице, усмехнулась Лиля.
Да ладно тебе.
Кать, перебила Лиля, внезапно став серьезной. После подвала мне еще долго придется доказывать, что я не попытаюсь загрызть своих коллег. На повторном экзамене, что мне устроили в августе, комиссия смотрела на меня чуть ли не через лупу, проверяя, в порядке ли я. Могу ли работать. Им я доказала. Думала, этого хватит, но теперь всякий раз мне придется начинать это заново. Я надеялась, что не меня будут винить.
Катя подняла глаза и медленно захлопнула дневник.
А ведь Цветкова все еще не знала о том, что ее лучшая подруга очень близко знала Киреева.
Никто об этом не знал.
Так захотел Валер.
Киреев монстр, прошептала Лиля, не в силах больше сдерживаться. Ее просили не говорить о произошедшем. Она сама не хотела лишний раз возвращаться к воспоминаниям, раз за разом переживая случившееся. Но почему-то от молчания не становилось легче. Лиля не могла поговорить ни с Борисом, ни с кем-то еще кроме Кати.
Охотница не искала от подруги ни сочувствия, ни жалости, просто хотела наконец снять этот груз с души.
Он выглядел, как человек. Говорил, как человек. Но ему нравилось делать это все со мной. С нами. Я ненавижу его. Никогда в жизни никого так не ненавидела
Цветкова сжала страницы книги.
Когда я увидела, что его портрет сняли, я не почувствовала ничего, кроме облегчения. Это неправильно, да? Имеет ли право охотник ненавидеть человека, которого просто не успели исцелить?
Цветкову передернуло: жуткие образы мелькнули перед глазами и тут же исчезли, не оставляя следа. Так работало исцеление: воспоминания подавлялись, отправлялись в подсознание, не причиняя никакого вреда.
Катенька села перед подругой и коснулась ее рук.
Лиля, помнишь, я писала тебе письмо? Что хочу поговорить.
Цветкова кивнула.
Я видела его, Катя осторожно провела пальцем по рисунку печати. Глаза Цветковой расширились от ужаса.
Он напал на тебя?
Катя покачала головой. Лиля выдохнула:
Катя покачала головой. Лиля выдохнула:
Поэтому обновили печать? Запрещают говорить об этом?
Не они. Валер, Катя подняла взгляд на окна второго этажа, где виднелись силуэты сотрудников. Вернуться к разговору девушкам не дала тихая трель телефона: Катенька, вздрогнув, поспешила достать мобильный.
К счастью, это оказалось просто сообщение.
Так. Если я верно поняла Сереброва, это точно был не Луксур. Парень чист. Они сейчас едут назад и просят вернуться в отдел.
Серебров? удивилась Лиля, испытав укол ревности, что сообщение пришло не ей. Свиридова кивнула.
Телефон снова запиликал, но на этот раз сообщение пришло Лиле. С неизвестного номера, начинавшегося с такого же префикса, как у всех сотрудников «Ока». «Захватите» и несколько цифр в ряд.
Лиля показала экран подруге.
Могу поспорить, что это Седов, рассудила Свиридова.
Давай попробуем узнать у местных, может, они знают, что это.
Уже через несколько минут библиотекарь оформлял девушкам справочники. Охотниц это немало удивило ведь раньше никто не позволял брать книги из библиотеки, но, видимо, Седов все устроил. Выписали даже дневник купца, который все еще держала в руках Катенька.
Лиля стояла, облокотившись на стойку, и со скучающим видом рассматривала таинственную лестницу.
Так с правилами по обращению с книгами знакомы?
спросил аналитик, заполнявший документы. Несмотря на то что Лиля кивнула, молодой человек продолжал монотонно перечислять пункты.
Пытаясь хоть как-то себя занять, охотница прислушалась к голосам. Один показался знакомым.
По лестнице, все еще прихрамывая, спускалась Арина Валерьевна. Рядом с ней шел пожилой мужчина. Несмотря на возраст, а Цветкова дала ему не меньше шестидесяти, он шагал твердо, уверенно, даже галантно помогал спутнице, придерживая небольшой чемоданчик. Смутно знакомый.
Буду ждать, негромко ответил мужчина на очередную реплику спутницы. Арина Валерьевна выглядела взволнованной. Она кивнула и забрала кейс.
Ничего себе, внезапно подал голос молодой человек, приподнимаясь из-за стойки. Арина Валерьевна не спеша направилась к выходу, погруженная в свои мысли. Ее спутник вернулся на второй этаж.
Не знал, что Волков здесь
Лиля нахмурилась.
Волков?
Волков, сухо подтвердил молодой человек, Владимир Петрович. Начальник всей нашей замечательной организации.
Спасибо за справку, Сергей, процедила Катя, посмотрев на бейдж аналитика.
Библиотекарь уже начал вносить в реестр номера значков, как внезапно остановился и поднял взгляд на Лилю.
Цветкова?
А что? напряглась она.
Проблемы? с вызовом уточнила Катя, все еще крутившая в руках телефон. Библиотекарь хотел было ответить, но посмотрел на печать и промолчал.
Да нет. Просто Примите мои соболезнования из-за трагедии на «Юге». Тяжелый удар для всех нас.
Лиля растерялась. Находясь большую часть времени в своем отделе, она забывала, что охотники работали по всей Москве. И чем больше людей, тем быстрее распространяются новости.
Лиля присмотрелась к номеру на бейдже, и ее осенило:
Вы знали Вику?
Библиотекарь кивнул.
Не близко. Вика поздно пришла и занималась в другой группе. Но Ирина Александровна, наш куратор, очень тепло о ней отзывалась. Хотела после стажировки отправить ее в исследовательский. Но Вика очень просилась на «Юг».
Лиля погрустнела. Поняв, что сказал лишнее, библиотекарь извинился и вернулся к бумагам.
Забрав книги, девушки поспешили из библиотеки.
Светлана Тимова встретила подруг у выхода и пересказала то, что они и так знали: след оказался ложным, поиски аддикта продолжаются. Правда, обрадовала, что ни аналитики, ни, самое главное, начальство не посчитали дело опасным.
Нам позволяют его закончить. При необходимости использовать помощь Сереброва. И, естественно, под присмотром Седова.
Устроившись на заднем сиденье, Лиля опять попыталась погрузиться в чтение, но все думала про Арину Валерьевну. Стоило женщине взять кейс, как картинка сложилась. В этом неприметном черном чемоданчике хранился кристалл с Лизой.
Летом преподавательница забрала камень из архива, получается, чтобы привезти в спецотдел. А теперь ей его вернули?
Не очень ли опрометчиво? Учитывая, как Арина Валерьевна всегда дорожила кейсом, вернее, его содержимым Или спецотдел рассудил, что молния не бьет в одно место дважды? Лиля, сидевшая с открытой книгой, поддевала ногтем карточку, прикрепленную на обложку.