Последний год перед школой выдался особенно трудным. Открылся летний детский сад для детей работников колхоза "Большевик". Зимой Шпитьковской детсад не работал. Бабушка собралась отвести меня.
Ты опять лег? окликнула она меня. Я успел уже задремать, лежа на печке, мечтая о своих друзьях. А ну ка слезай, а то уже девять часов скоро. Твердила неумолимо бабушка.
Я неохотно слез с печки. Снял длинный сестрин сарафан, служивший мне ночной рубашкой. Надел трусы, шорты на одной шлейке-подтяжке штанин, безрукавку и выбежал босиком во двор. Там уже меня поджидал забияка петушок. Птица, завидев своего врага, покосилась глазом, и пошла было в наступление, воинственно переваливаясь с ноги на ногу, как бы, подражая увесистому гусю. Но скрипнула, отворяясь, коридорная дверь и на пороге появилась бабушка. Петух нехотя отступил, делая вид, что собирает зерно, и никакого дела ему нет до мальчишки. Бабушка, замотавшись у печи, опаздывала с внуком. Но, тем не менее, бабушка взяла меня за руку, и мы двинулись в путь. Мне ничего не оставалось делать, как плестись следом за ворчащей бабушкой. Мы вышли на улицу. Дальше дорога потянулась аллеей столетних лип, остатки старинного помещичьего парка, буйным цветением встретивших меня и бабушку. Неожиданно бабушка остановилась и внимательно осмотрела меня.
Боже ж ты мой, на кого ж ты похоже, а? всплеснула руками она, и ухватила крепко меня за плечи, притянула к себе. Я завертел головой, но бабушка неумолимо стала облизывать чумазые щеки, смачно сплевывая грязную слюну. "Умыв", таким образом, мое лицо, она повела меня к детскому саду. А, мне, так не хотелось туда. Не хотелось расставаться со своими друзьями Ножиком, Синим Стеклышком, и петушком, их не разрешалось брать с собой. Я нехотя плелся следом, намеренно отставал от спешащей бабушки. А каштаны приветливо качали зелеными листьями. Парк пел листвой приветливые гимны.
Да иди же быстрее? подгоняла она меня. И я подбавлял шага, но как только бабушка отворачивалась, уходила чуть вперед, снова отставал и, наконец, решил-таки спрятаться за ствол раскидистого каштана.
Ты видишь какое дитя, спряталось? От паршивца. А ну ка выходи? бабушка, ворча, таким образом, возвращалась, проходила мимо, а я выбегал из схованки и насмешливо говорил ей в спину
Б а-бабушка, а кого вы там зовете?
Ну, подожди, вот расскажу воспитательнице тете Оле, она тебя крапивой, угостит. Вот будешь знать, как издеваться над старыми людьми?
Вот и детский сад. Воспитательница полная, круглолицая, встретила нас у калитки.
Я вас не приму. Уже дети давно в столовой.
Да не нужно ему кушать. Пускай идет играть. Парировала бабушка.
У нас так нельзя. И, обращаясь ко мне, А ты будешь наказан за опоздание. Последний раз принимаю тебя. И уже бабушке, Больше чтоб не опаздывали? строго приказала она. На что бабушка махнула рукой проворчав.
А-а-а, знаем вас?
Я поплелся за воспитательницей следом.
В столовой было тепло и жарко, дощатые столы уже убраны.
Садись за стол. приказала воспитательница.
Я сел, стал болтать ногами. Неожиданно рядом вырос длинный худой мальчик. Это опоздал в детский сад Шут Коля. Я считал его своим другом. У него тоже не было отца, и он тоже, как и я, сегодня опоздал в детский сад. Дружба наша началась еще из прошлого года, когда к нам домой приехала родная сестра моей бабушки по отцу мерить мою мать с Альбертом, моим отцом. Ее звали тетя Зина, и она жила в Москве, и работала стенографисткой в канцелярии правительства СССР. Мать говорила, что она стенографировала разные совещания правительственных встреч и даже присутствовала на визитах иностранных делегаций по приглашению правительства. Она привезла целую уйму шоколадных конфет с вишневым ликером, с коньяком, ну вобщим мне было позволено взять целых два кармана в мой пиджачок. И тетя Зина, а мать строго настрого приказала мне не называть ее бабушкой, называть только тетей Зиной, хоть на самом деле она была мне двоюродной бабушкой. Тетя Зина вызвалась повести меня в садик, но мать не позволила, как оказалось, моя мать боялась, что меня заберет отец в Москву и отдаст на воспитание тете Зине. Вот поэтому я, с набитыми карманами шоколадных конфет, моя мать и тетя Зина вдвоем привели меня в детский садик. Вот тут-то и появился Шут Коля, который раньше совсем не обращал на меня никакого внимания, так как он был на целый год старше и у него был свой круг друзей одногодок. Он робко подошел ко мне и спросил.
Я сел, стал болтать ногами. Неожиданно рядом вырос длинный худой мальчик. Это опоздал в детский сад Шут Коля. Я считал его своим другом. У него тоже не было отца, и он тоже, как и я, сегодня опоздал в детский сад. Дружба наша началась еще из прошлого года, когда к нам домой приехала родная сестра моей бабушки по отцу мерить мою мать с Альбертом, моим отцом. Ее звали тетя Зина, и она жила в Москве, и работала стенографисткой в канцелярии правительства СССР. Мать говорила, что она стенографировала разные совещания правительственных встреч и даже присутствовала на визитах иностранных делегаций по приглашению правительства. Она привезла целую уйму шоколадных конфет с вишневым ликером, с коньяком, ну вобщим мне было позволено взять целых два кармана в мой пиджачок. И тетя Зина, а мать строго настрого приказала мне не называть ее бабушкой, называть только тетей Зиной, хоть на самом деле она была мне двоюродной бабушкой. Тетя Зина вызвалась повести меня в садик, но мать не позволила, как оказалось, моя мать боялась, что меня заберет отец в Москву и отдаст на воспитание тете Зине. Вот поэтому я, с набитыми карманами шоколадных конфет, моя мать и тетя Зина вдвоем привели меня в детский садик. Вот тут-то и появился Шут Коля, который раньше совсем не обращал на меня никакого внимания, так как он был на целый год старше и у него был свой круг друзей одногодок. Он робко подошел ко мне и спросил.
Валик, а дай мне конфету? Он возник рядом с нами и не уходил, пока тетя Зина не сунула ему в руку конфету в красной обертке. Он взял угощение и обращаясь ко мне сказал, Дай мне, для парней. А я скажу, чтобы они тебя не обижали. А если кто-то будет к тебе придираться, то ты только скажи мне. Он стоял и не уходил, теребя уже обертку от конфеты в руке. Тетя Зина сказала мне, Валик, не давай конфет этих никому. Они с алкоголем и детям этих конфет нельзя давать.
Я почувствовал свою важность и значимость в эти минуты и обратился к тете Зине.
Может одну дадим. С одной же ничего не случится плохого? Мать посмотрела на меня и сказала, Ну дай ему одну. И пускай себе идет угощает товарищей.
Я сунул Коле две конфеты, и он с радостью убежал к друзьям, суя в рот все сразу. Там еще два мальчика стали смотреть в мою сторону. Не трудно было догадаться, что они узнали от Коли. После недолгого совещания, Коля опять пришел, и так повторялось до тех пор, пока не кончились все мои конфеты. После чего Коля забыл о моем существовании
А, это ты, Коля? Садись рядом с Валиком. Нежно, почти ласково обратилась к нему воспитательница тетя Оля, колыхая увесистым телом, пошла к раздаточному окну.
Столовая была сооружена в виде навеса. Разница в обращении воспитательницы ко мне и Коле, была заметной. Коля опоздал тоже, даже на большее время. Но с ним обращались особенно подчеркнуто ласково, когда рядом находился я. Я, конечно, не понимал такого обращения, где-то подсознательно ощущая себя изгоем.
Перед нами появились тарелки с супом со свежим горошком и кусками мяса.
Коля заглянул в мою тарелку и сказал.
Дай мне твой жирный кусок, я тебе дам вот этот кусок мяса.
В тарелке у Коли был большой белый кусень.
Это не мясо. Парировал я.
Мясо, мясо! Это оно такое белое и совсем нет сала.
Не успел я ответить, как Коля бросил белый, дрожащий как желе кусок вареного сала в мою тарелку, и из моей тарелки зачерпнул аппетитное ребрышко с мясом.
Комок огорчения подступил к моему горлу, и я от обиды перестал есть.
Возьми, съешь, попробуй, это же мясо. Уговаривал, не отставая от меня, Коля.
И поверив в это, я взял кусок в рот.
Только ты проглоти его сразу. Это же мясо? глядя широко открытыми глазами на товарища, продолжал Коля.
Я сделал над собой усилие и проглотил варёный кусок подчеревочного свиного сала. Снова обидно защемило сердце от обмана Коли, считавшимся другом. Я еле сдерживал слезы и тошноту все ближе подступавшую к горлу. Кушать не хотелось. Кусок жира застрял в горле тошнотворным препятствием. А ведь такой ароматный свежий горошек, зеленый укропчик и коровье домашнее масло сверху в супе. Любимый суп, теперь казался безвкусным. А тут еще повариха прицепилась.
Ти чего не ешь? А ну ешь?
Воспользовавшись минутой, когда она отвернулась, Коля схватил мою тарелку с супом и выплеснул под стол, затем быстро поставил порожнюю передо мной. Повариха обошла вокруг длинного стола и вновь приблизилась к нам.