Евгений Додолев
Бедный Юрик Айзеншпис
ОТ АВТОРА
Начать эту книгу можно парафразом гамлетовской реплики, типа:
«Бедный Йурик! Я знал его. Это был человек неистощимого позитива и бесконечного обаяния».
Его вспоминают в первую очередь в контексте сотрудничества с «Кино». Однако, хотя Виктор Цой и был знаковым этапом в биографии знаменитого продюсера, вместе они были всего ничего.
Поэтому мне интересным показалось вспомнить ЮША за рамками «киношной» эпопеи, о которой и без того написаны тысячи статей и десятки книг.
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ ЮША
Здесь без какой-то особой системы собраны мои заметки конца 90-х и начала нулевых.
I. Как Эрнст Айзеншпису Цоем посоветовал заняться Виктором Цоем
Обстоятельства сложились так, что Юрий провёл «на зоне» без малого двадцать лет впервые сел совсем молодым человеком (на момент ареста в январе 1970 ему было всего 24 года), затем ещё дважды.
Примечательно, что «Шпис» занимал в тюремной иерархии вполне почётное место менеджера и «организатора производства». Да, свои способности он сумел реализовать и в условиях несвободы.
Я познакомился с Юрой буквально через пару недель после его третьего, финального освобождения. Дело было за кулисами какого-то рок-действа, которое мы посетили с Константином Эрнстом.
Айзеншпис сам подошёл к нам и представился. Со своей фирменной улыбкой признался, что тот факт, что я упоминал его в публицистических расследованиях, значительно облегчало ему коммуникацию с лагерным руководством, хотя считаю, что Юра чрезмерно переоценивал значение журнальных пассажей с упоминанием его имени. Думаю, потому, что и сам прежде всего был заточен на пафос и, скажем так, понты. Что в целом свойственно мэтрам музыкального бизнеса.
Про понты музыкант «Технологии» Владимира Нечитайло вспоминал:
«Из метро «Спортивная» мы на один из концертов шли пешком с тяжёлой аппаратурой. Рядом со стадионом «Лужники», где должен был проходить концерт, загрузились в белый лимузин, торжественно подъехали к главному входу. Был создан ажиотаж, когда мы вылезали из этого лимузина, нас снимало телевидение, фанаты визжали. А после выступления этот же лимузин довез нас до выезда из «Лужников», и мы снова сели в метро. Это был айзеншписовский стиль работы пускать пыль в глаза, понты дешевые кидать. Он посмотрел, что Пугачева подъезжает на лимузине, значит, и «Технология» не хуже должна быть».
Улыбчивая мягкость разговора море обаяния, но все же выглядел Юрий Шмильевич на момент нашего очного знакомства так себе: металлические зубы + джинсовая «варенка», уже стремительно выходящая из моды. Ну ещё и сломанный нос, к тому же.
Доводилось читать досужие байки, что нос ему, де, сломали в лагере. Сам «Шпис» утверждал, что это детская травма. Ему было шесть, когда какой-то мальчишка постарше ударил его в лицо ногой. Ну, просто так, без какой-либо предыстории конфликта.
Юра вообще старался не конфликтовать с людьми, он был человеком компромисса.
За все годы нашего знакомства я лишь дважды с ним повздорил.
Первый раз, когда он напал на моего коллегу журналиста Шавырина, а второй раз мы конфликтнули у него дома. Дело было так. Меня бесила его привычка запаковывать пульты бытовой техники в этакие целлофановые «гандоны». Делалось это для того, чтобы гаджеты не теряли товарный вид (Шмильевич без конца покупал + перепродавал аппаратуру).
Нет, Айзеншпис не был скупердяем, напротив, помню его щедрым, готовым одалживать деньги на произвольный срок (подозреваю, не только мне), внутренне с ними расставаясь.
А тогда он пригласил нас с женой на прослушивание нового альбома «Технологии». Пока хозяин колдовал на кухне, я снял эту целлофановую «защиту» с пульта и включил запись. «Шпис», вернувшись с подносом, обнаружил сей «вандализм» и принялся нудно огорчаться. Ну, я и наговорил массу обидных слов, после чего покинул продюсерское логово.
Ретроспективно признаю, что был неправ: если ты в гостях, соблюдай устав хозяйский. Мне по сию пору неловко из-за той нелепой сцены и поэтому считаю необходимым отстаивать репутацию Юры, который может быть и не для всех был продюсером мечты, но отличался безупречной «понятийностью» + лояльностью.
Мне досадно, когда Юру числят банальным уголовником, спекулянтом да валютчиком. Ведь он реально стоял у истоков советского рока (группу «Сокол» имею в виду, хотя, повторюсь, его многие запомнили лишь в связи с «Кино»).
Да, Юрий занимался и проходными вариантами. Помню (дело было в лужковском клубе «Монолит», зиц-председателем коего служил Айзеншпис в середине 90-х), как подогнали ему аванс (по-моему, Cadillac Escalade или Lincoln Navigator) за работу с певицей из Нальчика Екатериной Чуприниной, работавшей тогда на бэк-вокале у Льва Лещенко. Этот внедорожник стал частью контракта с ресторатором Александром Волковым (известным в тусовке как «Саша Жопа»). Ну и вскоре зрители узрели исполнительницу шедевра «Муси-пуси» (Саша Волков, по словам Юрика, перечислял Максиму Фадееву от 25 до 40 тысяч долларов за каждый трек) Катю Лель.
Но всегда были артисты, в которых «Шпис» вкладывался собственными активами, включая здоровье и дух.
Так вот, возвращаясь к нашему знакомству.
ЮША искал перспективный рок-коллектив, чтобы красиво литься в тусовку. Я, как сейчас помню, рекомендовал ему «Наутилус», а вот Эрнст посоветовал команду Виктора Цоя; это был сентябрь, а в августе мы с Костей посетили крымские гастроли «Кино» и Львович с его продюсерским наитием оценил харизму «киношников». (Об очном знакомстве Юрика с Цоем в саду «Эрмитаж» на Каретном ряду помнит свидетель той встречи Олег Толмачев, но об этом ниже).
Впрочем, я не считаю, что именно с подачи Эрнста у «Кино» появился «продюсер»; таких советчиков не менее полудюжины припомню. Ведь Юрий опрашивал тогда веерно, буквально всех и каждого. А сам был при этом абсолютный интуитивист: даже если бы, допустим, лишь немногие сватали бы ему Цоя, Шмильевич, думаю, все равно сделал бы выбор, исходя исключительно из собственных «представлений о прекрасном».
Да, спрашивал, слушал, принимал к сведению, но выбирал-то всегда не разумом, а, скажем так, душой.
Кстати, общие знакомые попрекали меня впоследствии за ремарку в фильме 2011 года «Человек, который зажигал звезды» (где я крайне неосмотрительно титрован был словом «друг»), суть которой сводилась к тезису если бы Юра слушал советы, в том числе и мои, то на уговоры Билана не поддался бы и этот проект никогда бы не стартовал (от подобной затеи его, между прочим, и Бари Алибасов отговаривал, но «чуйка» у «Шписа» уникальная была).
Как мы знаем, Билан состоялся.
Потому что ЮША прислушивался, но не слушал.
Между прочим, прислушиваясь, именно Юрик ввёл в наш лексикон пафосное слово «презентация»; так он post factum обозначил пресс-конференцию, приуроченную к выходу знаменитого «Чёрного альбома».
Я ту «прессуху» вёл по его просьбе, отказавшись от рождественских каникул. Так вот, после того как мои соседи по президиуму сам «Шпис», гитарист «Кино» Юрий Каспарян, басист Игорь Тихомиров и французский промоутер группы Натали Минтц ответили на вопросы журналистов, последняя посоветовала наречь действо «презентацией».
Юрик француженку услышал.
Да и «продюсером» именно по её совету Юра стал себя величать. До этого его позиция обозначалась скромным термином «директор».
В интервью, которое ЮША дал европейскому порталу Exrus (за несколько месяцев до смерти), на вопрос журналиста «Марк Рудинштейн говорил, что профессия «продюсер» до сих пор не утверждена Госдумой. Получается, что в России есть продюсеры, но нет такой профессии», ответил:
«Это неправильно. Может быть, её и нет в каком-то справочнике, у нас до сих пор многие законодательные акты не соответствуют действительности. Профессия продюсера существует во всём мире. Продюсеры могут заниматься чем угодно музыкой, кино, шоу-бизнесом.
В трудовой книжке, что написано? Продюсер. Хотя вы правы такой профессии в России нет. Но я ещё раз вам говорю, что многие законодательные акты у нас в стране устарели. У меня есть лицензия на продюсирование, в ней указано, какие виды деятельности мне разрешены законом концертная деятельность, продюсирование артистов.
Помните, была такая премия «Овация»? Состоялось десять церемоний этой премии, и семь раз я получал эту премию в номинации «Лучший продюсер». Я этим нисколько не козыряю, потому что «Овация», как и другие премии, дискредитировала себя. Сейчас уже не секрет, что призы на последних церемониях «Овации» продавались чуть ли не с молотка. Но я ни одну из семи, вручённых мне, не покупал меня награждали.
Конкуренции я не ощущаю. Есть удачные проекты, есть менее удачные. Главное, я считаю себя независимым продюсером, в этом и есть основа моего «я». Я ни от кого не завишу, хотя в таких условиях, которые есть сейчас, мне приходится весьма сложно».