Золото. Том 5 - Татьяна Вячеславовна Иванько 2 стр.


 Как?

 Он далегляд, ты забыл?

Забыл я не забыл. Как и то, что он Онеге жених. И это не нравится мне. Что он по какому-то там следу пойдёт Каким бы внешне бесстрастным человеком не казался Великий жрец, я уверен, что он относится к Онеге особенным образом. И не так как к Доброгневе. Но, может в этом и секрет: Доброгнева ему возлюбленная, а Онега, девочка, которую он не смог обречь когда-то от несчастий и бед?

И всё же я чувствую, что всё не так просто. Я чувствую. Я чувствую всеми нитями, что невидимо опутывают и связывают наши души. Души всех нас. Я чувствую, что Белогор для Авиллы по-настоящему особенный человек, быть чьей-то невестой с рождения это не пройдёт без следа. А если так, может ли он оставаться за забором дружбы? Быть не может. Не может этого быть

Но ведь со мной она может. Может. Она может, я не могу. И Лай-Дон может. Они только друзья с моим верным скоморохом. Так как?..

Но недосуг для бесплодных размышлений, тем более что мы прибыли с Ориксаем в войско, где мне предстоит сказать воинам, что Явор посажен под замок как злодей

Надо найти слова, чтобы нас с Ориксаем немедля на копья не подняли верные Явору ратники. А значит, надо вначале поговорить с верными воеводами, чтобы войско было готово

Глава 2. По следу

Костёр далеко виден в безлунной ночи, оранжевой лампой освещая пространство вокруг себя, между валунами, за которыми мы устроились на ночлег. Искры оранжевыми мошками отлетают от весело горящих веток. Я натаскал хвороста, бурелома в основном из ближайшего лесочка, Онега поделилась со мной лепёшкой, что припасла с собой.

 Еды-то немного, так и ноги протянем,  сказал я, поблагодарив за хлеб.

 Привыкай, Доня, только рабы едят сытно, свободные люди каждую крошку добывают с трудом,  улыбнулась Онега.  Ты ещё можешь вернуться, мы недалеко отъехали.

 Не боишься, что по твоему следу пущу Орика?

 Тебе зачем это?

 Ну, дык он наградит наверняка, поди, плохо?  усмехнулся я.

 Ты не предатель,  спокойно и очень уверенно проговорила она.

Я и не думал, разумеется, делать то, что сказал, но тем приятнее её уверенность во мне.

Да, Яван совершенно прав, я только друг для Онеги. Когда едва мы отъехали от Каменистого вала на некоторое расстояние, она вдруг приказала остановиться и сказала, что поедет обратно в город, а остальные пускай продолжают свой путь в столицу. Я не подумал, что это подозрительно. Что особенного, что ей захотелось вернуться к Ориксаю, прикатила же, не усидела дома.

И только, когда я уже вместе со всем отрядом продолжил наш путь в Солнцеград и оглянулся, чтобы посмотреть успела ли она скрыться за холмом, у подножия которого мы оставили её, вот тут я и увидел, что она остановилась на вершине этого самого холма, и смотрит нам вслед, а потом тронула коня и Она поехала не к городу, она повернула коня на юг, где никакого города нет ещё многие и многие вёрсты. Там простираются перелески по каменистым долинам, которые через несколько дней перейдут в более густые леса и только затем в степи, откуда мы пришли на Север несколько лет назад.

И тут меня толкнула догадка изнутри: она убегает! Её никто не хватится много дней: пока Ориксай не вернётся в Солнцеград, она далеко успеет уйти. Я даже не задался вопросом, зачем ей убегать. Я просто решился кинуться за ней, поддавшись странному порыву.

Я приотстал от отряда и, сославшись на малую нужду, поворотил вначале за деревья, а потом поскакал за ней. Я нагнал её нескоро, она галопом припустила коня, но скакала так быстро недолго всё же вот тут я и нагнал её.

 Ты зачем увязался со мной?  спросила она, изумлённо и почти испуганно обернулась назад, опасалась, что я не один?

 Чё уж, увязался, теперь никуда не уйду,  сказал я, придерживая занервничавшего коня.

 Ох и дурак ты, Лай-Дон ты ты не сможешь, как я,  сокрушённо проговорила она, убедившись, что я один.

 Поглядим,  расхрабрился я.

 Вернись, не дури!  прикрикнула она.

 И не подумаю даже.

Она смотрела долго своими чудными глазами и проговорила, наконец:

 Учти,  говорит твёрдо, даже не думая мягчить со мной,  заботиться о тебе не буду, не сможешь как я, поедешь назад. Ясно?

 Ясно, что ж неясного,  сказал я.

 Ну, гляди Пожалеешь ты сто раз, глупый Донька.

 Да я уже пожалел, но не оставлять же тебя теперь.

Она вздохнула:

 Одной мне легче, Доня, я привыкла одна-то. А ты мне обуза.

 Тогда я постараюсь не тяготить тебя. Может и пригожусь.

Она долго смотрела на меня, но что она могла сделать? Только убить меня? Но она не убила меня, даже взглядом больше не слишком жгла, стронула коня, и мы поехали дальше уже шагом.

 Куда путь-то держим?  спросила я.

 Подальше от Севера,  сказала она. Понимай как хошь.

И вот мы в пути уже десятый день. Погода тёплая, лепёшки уже давно засохшие, фляга с мёдом, не хмельным, но густым и сладким, придающим сил, солонина, вода из родника, через несколько дней этих скудных крошек мне уже вполне хватало, удивительно, думал я, для чего я всегда так много ел?

Я обрил голову, в этом Онега помогла мне, чтобы мои окрашенные хной в красный цвет лохмы не были где-нибудь замечены или узнаны. Мы заходили в попадавшиеся нам селения. Онега переоделась мальчиком и не знай я, что её косы прячутся под шапкой, а под мальчиковой одеждой её гибкое тело, ни за что не подумал бы, что передо мной женщина. Она и манеру-то мальчишескую откуда-то переняла.

 Откуда ты научилась?  удивился я, когда ночью мы устраивались спать в стогу свежескошенного сена на окраине обширного луга. Она засмеялась и не ответила ничего.

При этом и оружия у неё с собой было напихано буквально в каждом шве её одежды и обуви.

Однажды в лесу она, невзначай бросив нож, прикончила замешкавшегося зайца, которого мы с удовольствием ели потом несколько дней, выварив в вине.

В другой раз таким же манером мы получили куропатку. И снова то зайцы, то утки, то гуси. Как и подбиралась к ним, удивительно.

Она только смеялась на моё удивление:

 Как и прокормиться изгою и бродяжке, я всё могу, Доня.

 Что, и медведя так убьёшь?  я готов во всё поверить.

А она отвечает спокойненько, как ни в чём, ни бывало:

 Нет, у медведя толстая шкура, мощное тело, его ножичками не взять. Ни лося, ни кабана. Тут копьё или добрая стрела надобны.

 А были бы, сможешь?

Она хохочет:

 Куда тебе, скажи, такой большой зверь? Нас двое, на себе попрёшь что ли?

Одна из ночей выдалась холодной, я ворочался под плащом, она же спокойно глядя на огонь, начала дремать.

 Под один плащ надо лечь, холодно, Онега, вдвоём теплее.

 Я не хочу ложиться с тобой под один плащ, Доня,  почти так же холодно, как эта ночь вокруг нас, проговорила она.

 Да я совсем не в том смысле,  разозлился я, зуб на зуб не попадает, аж скулы свело, а она думает, я на её сладкое место зарюсь.

Тогда она встала и, взяла котелок, что мы купили в одном из городков, исчезла в темноте, отойдя на несколько шагов от костра, и вернулась через несколько показавшихся мне бесконечными мгновений. Повесила котелок над огнём, бросила в него несколько травинок. А ещё немного погодя дала мне это варево выпить.

 Что это?

 Согреешься так, и спать будешь,  сказала она, пока я пил её отвар.  А завтра придём в село, переспи там с какой-нибудь.

 Чё?!  изумился я, оторвавшись от терпкого и даже сладкого напитка.

 Надоел по мне глазами шарить,  невозмутимо ответила она, опять устраиваясь под свой плащ,  я не лягу с тобой, не жди. Понял?

 Вот ещё! То-оже мне возмутился я, не вполне искренне, впрочем.

 Всё, спи, и не возись больше, как хрущ,  она спокойно легла, укутав плечи.

И я, действительно, согрелся и заснул очень быстро.

Вот так мы и вышли за пределы Севера. Селений больше не было. Дальше на юг шли леса и леса, через них мы проходили ночами, с зажжёнными факелами, днём укладывались спать, чтобы не попасться зверям.

Но она заболела. Простыла и начала кашлять. Плохо спала ночами, потела, я видел, приоткрыв глаза, как она, просыпаясь, снимает мокрую одежду и раскладывает у огня, чтобы просохла. Это странно, она сама говорила, что не болеет. Да я и сам слыхал, что эти дети Солнца, как она и Белогор, не болеют. Но ведь и он не так давно был болен. Странно. Так странно это.

 Всё бывает, Доня, когда когда душа рвётся,  ответила на это Онега.  В клочья рвётся

 Чего ж ты?..

 После после поговорим, когда об этом ответила она.  Едем, надоел мне этот проклятый лес.

И мы выехали за пределы леса


Мы идём буквально по следу за Авой. Я чувствую, что она нездорова. И с каждым днём я чувствую всё отчётливее, как она слабеет. Я нужен ей рядом. Только я один на всей земле могу сейчас помочь ей выздороветь. Но она далеко. Я чувствую, как удаляется, всё больше удаляется. Куда же тебя несёт, Ава куда?!

Назад Дальше