Чтоб от меня ночевать вы ушли на корабль быстроходный!
Разве я нищий какой, оборванец, бедняк без одежды?
Или же в доме моём недостаток есть в мягких постелях,
[350] Чтобы и мне и гостям разместиться и сном насладиться?
Нет, мы в достатке найдём мягких лож, одеял и подушек!
Можно ли то допустить, чтобы сын самого Одиссея
Спальнею выбрал себе корабельную палубу! Боже!
Жив я пока, и пока сыновья длят мой род в моём доме,
[355] Всех, кто пожалует к нам, принимать будем мы дружелюбно!»
Тут светлоокая так отвечала богиня Афина:
«Речь справедлива твоя, о возлюбленный старец. И должен
Волю исполнить твою Телемах: то приличнее будет.
Пусть он с тобою идёт: эту ночь проведёт в твоём доме.
[360] Вам оставлю его. Сам же к чёрному судну вернусь я,
Чтобы товарищам всё рассказать, ободрить; дать наказы.
С гордостью вам сообщу, что из спутников я самый старший.
Прочие ж молоды все: с Телемахом ровесники смелым;
Все доброй волей они и по дружбе лишь, в путь с ним пустились.
[365] Вот почему ночевать я иду на корабль глуботрюмный.
Завтра с зарею уйду я к народам отважных кавконов:
Нужно мне долг получить там, старинный и очень немалый.
А Телемаха ты сам, раз уж гостем твой дом посетит он,
После в дорогу отправь вместе с сыном своим, в колеснице;
[370] Да прикажи дать коней быстролётных, выносливых, сильных».
Это сказав, унеслась светлоокая дева Афина,
Вдруг обернувшись орлом. Видя то, изумились ахейцы.
Был изумлён и старик, видя чудо своими глазами.
За руку взял он тогда Телемаха, сказал ему с лаской:
[375] «О, друг, я вижу, что ты не плохой человек, не из робких,
Если тебе с ранних лет так открыто сопутствуют боги.
Был здесь не кто-то иной из богов, на Олимпе живущих,
Но Зевса славная дочь, Тритогения, дева Афина.
Так же удачей она и отца твоего отличала.
[380] Будь благосклонна и к нам, о владычица! Славу даруй мне!
Также и детям моим, и супруге моей благонравной!
Я же тебе принесу в жертву здесь однолетнюю тёлку
Широколобую, что не знакома с ярмом, вольно бродит
В поле ещё; ей рога изукрашу я золотом чистым».
[385] Так он молился. И был он услышан Палладой Афиной.
Кончив молитву, пошёл первым Нестор наездник геренский
В дом свой богатый, за ним сыновья и зятья, и другие.
После того как пришли в дом просторный его и красивый,
Все по порядку тогда разместились на креслах и стульях.
[390] В чаше тут старец развёл для собравшихся винный напиток:
Воду со сладким вином, что одиннадцать лет почти зрело,
И лишь теперь для гостей вскрыла ключница с амфоры крышку.
Это вино размешав, он, молясь, совершил возлиянье
Дочери бога-царя и эгидодержателя Зевса.
[395] Все тут возлили богам. И, вином насладившись довольно,
Гости потом разошлись по домам, чтобы сном насладиться.
В доме своём ночевать Нестор, всадник геренский, оставил
Лишь Телемаха, царя Одиссея любимого сына.
И на кровати резной на открытой и гулкой террасе
[400] Лёг тот, и с ним Писистрат, копьевержец, мужей предводитель,
В доме отца только он был из братьев один неженатый.
Нестор же сам спать пошёл внутрь высокого царского дома,
Там, где царица ему приготовила брачное ложе.
Рано рождённая, вновь свет зажгла розоперстая Эос.
[405] С мягкой постели своей Нестор, всадник геренский, поднялся.
Выйдя из дома, он сел на камнях гладкотёсных, широких,
Что близ высоких дверей, перед входом сиденьями служат;
Белые, ярко они, словно глянец, блестели от лоска.
Прежде сидел там Нелей, многоумием богу подобный,
[410] Только давно уж судьбой он отправлен в обитель Аида.
Нестор геренский теперь там воссел, всех ахейцев защитник.
Скипетр в руке он держал. Сыновья его вышли из спален;
Все вкруг отца собрались: Ехефрон, Персей, Стратий, Аретос,
Богу подобный своей красотой Фрасимед горделивый,
[415] Следом и младший, шестой, Писистрат благородный явился.
И Телемаха сюда привели, усадив его рядом.
Тут обратил к сыновьям речь свою Нестор, всадник геренский:
«Милые дети мои! Что велю вам, исполнить спешите!
Милости прежде всего я хочу попросить у Афины:
[420] Гостем пришла она к нам на великое пиршество бога.
В поле за тёлкой сейчас чтоб один из вас шёл поскорее:
Пусть её гонит сюда к нам пастух, что следит за стадами.
Ну а другой поспеши к Телемахову чёрному судну,
Чтобы позвать к нам людей; только двух там оставить на страже.
[425] Третий же пусть позовёт мне Лаэрка сюда поскорее,
Златоискусника: он чистым золотом дивно украсит
Тёлке рога. Ну а все остальные при мне оставайтесь:
В доме рабыням обед прикажите готовить обильный,
Стулья расставить, дрова заготовить и светлую воду».
[430] Так он сказал. Сыновья всё исполнить скорей поспешили.
Тёлку пригнали; пришли с корабля Телемаховы люди,
Море проплывшие с ним; и Лаэрк пришёл, златоискусник.
Медный он нёс инструмент на руках: наковальню нёс, молот,
Крепкие клещи и всё, чем над золотом нужно работать.
[435] Также Афина пришла, чтобы жертву принять дорогую.
Золото выдал тогда старец Нестор, наездник геренский.
Мастер искусно покрыл им у тёлки рога, изукрасив,
Чтоб этот жертвенный дар блеском радовал сердце богини.
Тёлку вели за рога Ехефрон несравненный и Стратий.
[440] Воду Аретос принёс в дивном тазе с цветочным узором
И́з дому, руки омыть; а в другой руке нёс он корзину
Жертвенную с ячменём. Подошёл Фрасимед, стойкий в битвах.
Острый топор он держал, поразить им готовился тёлку.
Чашу подставил Персей. Старец Нестор, наездник геренский,
[445] Руки омыв, осыпа́л ячменём тёлку, долго молился;
Срезав с её головы шерсти клок, бросил в жаркое пламя.
И остальные, молясь, ячменём осыпали телицу.
Несторов сын, Фрасимед многосильный, приблизившись, быстро
Жертву ударил лишь раз топором, и рассёк её шею,
[450] Силы расслабил её; и осела телушка на землю.
Вскрикнули дочери все, и невестки с самой Евридикой,
Нестора робкой женой, старшей дочерью дивной Климена.
Тёлку подняли слегка над землёю широкодорожной,
Тут уж докончил её Писистрат, предводитель народов.
[455] После, как чёрная кровь истощилась, дух кости покинул,
Тушу на части тогда разделили и, вырезав бедра
Так, как обычай велит, их в два слоя обрезанным жиром
Все обернули. На них положили кровавое мясо.
Старец сжигал всё в огне, поливая вином искромётным.
[460] А сыновья подошли, наготове держа пятизубцы.
После, как бёдра сожгли и отведали сладкой утробы,
Прочее всё, на куски разделив, на рожны́ надевали,
И, над огнём их держа, мясо жарили, тихо вращая.
А Телемаха меж тем увела Поликаста помыться,
[465] Нестора младшая дочь. И когда его вымыла чисто,
Маслом елейным ему она тело натёрла душистым,
В лёгкий хитон облекла и плащом дивным плечи покрыла.
Вышел из ванны тогда на бессмертных он статью похожий.
Так возле Нестора он занял место, владыки народов.
[470] Мясо хребтовое тут, приготовив, с рожон острых сняли.
Сели за вкусный обед, и заботливо начали слуги
Бегать, вино наливать в золотые искусные кубки.
После, как голод едой и питьём утолили в достатке,
Нестор, геренский герой, так сказал сыновьям благородным:
[475] «Дети! Велите коней пышногривых запрячь в колесницу
Для Телемаха, чтоб мог по желанию в путь он пуститься».
Так он сказал. И слова его были исполнены тут же.
Быстро двух резвых коней легконогих впрягли в колесницу.
Ключница хлеба с вином положила в дорогу и разной
[480] Вкусной еды, что царям подобает как Зевса питомцам.
На колесницу взошёл Телемах, на прекрасную видом.
Рядом встал Нестора сын Писистрат, предводитель народов,
Мощной рукой вожжи взял он блестящие, ловко напряг их.
Стал гнать коней он кнутом, вихрем быстрые кони помчались,
[485] Полем летя. Позади вот уж Пилос исчез крепкостенный.
Кони летели весь день, всё тряся колесничное дышло.
Солнце уж село меж тем, потемнели дороги и тропы.
Прибыли в Феры они, к Диоклесу заехали в гости,
Что Ортилохом рождён, ну а тот рождён богом Алфеем.
[490] Дал им ночлег Диоклес и поднёс им на память подарки.
Рано рождённая, вновь свет зажгла розоперстая Эос.
Снова коней запрягли и, в узорную встав колесницу,
Быстро они со двора понеслись, гулкий портик минуя;
Стали коней гнать кнутом, вихрем сильные кони помчались.
[495] Вот уж достигли они и равнин, изобильных пшеницей.
Там они кончили путь, кони быстро их к месту примчали.
Солнце уж село меж тем, потемнели дороги и тропы.
Песнь четвёртая (Дельта). Встреча с Менелаем и Еленой. Пенелопа и призрак
Вот в Лакедемон пришли, что в низине, меж гор и ущелий;
Прибыли к дому царя Менелая, великого славой.