Может быть, я не могу снова стать такой, чтобы нравиться себе и окружающим? Да с чего бы вдруг? Прекрасно могу. Нужно только взять себя в руки, как не раз в моей жизни бывало, немного привести себя в порядок, купить новых шмоток, не лениться, и всё будет прекрасно. Ведь не семьдесят же мне, в самом деле, лет!
Потеря меня тяготит? КАКАЯ потеря? Человек, с которым я едва познакомилась и тут же рассталась, тот, который давно и думать про меня забыл? Да он не стоит того, чтобы считать расставание с ним потерей. Нужно только это признать Ха, я уже признала!
Да, и писанина моя, кстати, может, и не лучше, но и ничуть не хуже того, что мне приходилось читать на том, заинтересовавшем меня сайте, а посему я выложу её! Уверена, что найдётся хотя бы один человек, который заинтересуется этим и почитает, а там впрочем, загадывать не стоит. Неудобно будет набирать текст? Привыкну. Это уже мелочь, как и мои слабые познания в области Интернета, я всему научусь. Я всегда умела учиться.
А дома там муж и сын мои мужики. Я очень им нужна. А они нужны мне.
Взгляд в тёмное окно отражение улыбается мне, словно одобряя новый настрой.
Пойду. Пора мне воплощать свои мечты. Теперь я чувствую, что жизнь продолжается, хотя кофейное сердце тут, скорее всего, ни при чём Но оно появилось невероятно вовремя!
Всё-таки уходишь? спрашивает мама, когда я уже накидываю куртку и беру сумку.
Да, мне в самом деле пора, улыбаюсь. Я зайду на днях.
Забыла спросить: как поживаешь-то?
Пожимаю плечами.
Замечательно. Столько планов пойду я, мам.
А мне показалось, ты расстроена чем-то
Я отрицательно качаю головой и снова улыбаюсь.
Тебе показалось До свидания.
Знакомая дверь захлопывается, скрывая её, меня окутывает осенняя ночь и я снова делаю глоток. Глоток свежего, влажного, осеннего воздуха. Глоток новой и, несомненно, прекрасной жизни. Глоток неизведанного. Глоток желанного.
В голове не укладывается: неужели такая мелочь, глупость, как сердце из кофейной гущи на дне чашки способна за секунды так всё изменить и перенастроить того, кто давно списал себя со счетов? Видимо, способна Но это совершенно неважно. Главное, что мне снова хочется кричать: жизнь! Я люблю тебя!
Нечто
Выйдя из-за серых домов мегаполиса, оставив позади и словно бы в отдалении его шум, мы оказываемся в таком месте, которого в нашем городе быть никак не может. Однако то, что это место есть не вызывает удивления ни у кого из нас.
Итак, мы видим перед собой нечто, с одной стороны похожее на некий диковинный парк аттракционов, с другой на средневековый замок и прилегающую к нему площадь. Нечто выполнено в чёрных тонах и глянцево блестит на солнце. Если это замок, то вот эти, позолоченные конусовидные конструкции в количестве семи штук его башни со шпилями Да, скорее всего, башни что ж это ещё может быть? Они настолько ярки и притягательны, что не смотреть на них невозможно и я смотрю.
Внезапно блестящие «башни» превращаются в трубы, а затем громкий звук нарушает тишину. Это похоже на какой-то неведомый мне духовой инструмент, и когда я это слышу ни о чём другом думать невозможно. Звук заполняет всё вокруг, и от него нет спасения. С одной стороны он жуткий, с другой притягателен настолько, что мне не хочется затыкать уши. Я хочу слушать и слушать его, и уже совсем скоро начинаю разбирать в нём даже не знаю наверное, слова. И иду на него остановиться невозможно.
А когда звук вдруг смолкает, я останавливаюсь в замешательстве. Нечто снова похоже на замок, и нет на нём никаких труб снова башни со шпилями А я, словно очнувшись, останавливаюсь и смотрю, не понимая, почему секунду назад так хотелось, словно бабочке на огонь, лететь на странный звук.
Через пару минут звук повторяется и я бросаюсь на него, снова забыв обо всём. Я должна попасть туда, где его эпицентр, и как я это сделаю, не имеет никакого значения.
Внезапно я чувствую чью-то тёплую руку в своей.
Мама, ты куда, мы же пришли не за этим! слышу я голос сына и поворачиваю голову.
Сын не такой, каким я привыкла его видеть. Это не паренёк с ломким баском, на голову выше меня это ребёнок. Таким он был лет в семь светловолосый загорелый мальчуган с ярко-голубыми глазами и курносым носиком, и глядя на него, слыша его голос я перестаю обращать внимания на звук и вообще смотреть в сторону диковинного сооружения.
Да, конечно, соглашаюсь я, ведите меня туда.
С нами пришёл ещё один человек моя подруга странно, что я пока не могу понять, какая именно. Каждый, раз, как я смотрю на неё, вижу разных людей: то это одна женщина, элегантная, красивая, моего возраста, то другая, немного полная, но донельзя спокойная и уверенная в себе, то вдруг я вижу даму, ближе к пятидесяти с короткой стрижкой, а то строгую девушку в чёрном я всех их знаю, но не могу определиться, кто из них пришёл сюда со мной. Однако, и этому мистическому факту я очень быстро перестаю удивляться, и втроём мы обходим Нечто, двигаясь вдоль каменной стены.
Под ногами что-то похожее на брусчатку или же просто необработанный камень, который был уложен давно и отшлифован уже не человеческими руками, а временем. Всё кажется серым и унылым. Вдруг на глаза мне попадается роза, словно алая капля крови на сером камне, яркая до ослепительности. Цветок словно был не срезан, а грубо сорван, или даже, откусан от растения каким-то животным и брошен тут по причине своей невероятной колючести.
Я не могу безучастно смотреть на валяющееся в таком непотребном месте великолепие я поднимаю розу, отрываю от неё изломанный стебель и мятые листья. Острые шипы тут же впиваются в пальцы, но я не чувствую боли, буднично выдернув занозы из своей кожи и продолжая идти за сыном и подругой.
Дорога идёт под уклон и вскоре сворачивает налево, за угол стены. и я вижу словно какой-то мемориал. Каменная плита, по крайней мере, похожа на надгробие, и она врыта в землю, чёрную и без единого сорняка. На серой, каменной поверхности что-то написано, но прочесть это я вряд ли смогу я таких букв в жизни своей не видела, не представляю даже близко, что же это за язык, да и не так сильна в языках, если честно Моё внимание привлекают розы такие же ярко-алые, похожие на свежепролитую кровь, копии той, что я держу в руке. Ярко-красные розы на среди ярко-зелёных листьев.
Больше ярких пятен поблизости нет, а вокруг словно сгущаются сумерки.
Сын снова зовёт меня:
Пойдём, нам во-он туда, говорит он, опять беря меня за руку, и я смотрю в ту сторону, куда он показывает своей рукой.
На глаза мне попадается сводчатый проём в камне стены, низкий настолько, что даже ребёнок вряд ли сможет войти туда, не сгибаясь. Желания идти «во-он туда» у меня отчего-то не возникает как такового сразу, а после пропадает и последнее, ибо перед входом я вижу крупное и сильное животное, призванное, видимо, охранять его. Однако не могу же я отпустить их туда одних! Вздохнув, иду за ними к провалу в стене.
Животное, доселе мирно дремавшее, поднимается нам навстречу. Это тигр, и его чёрно-оранжевая шкурка отличается такой же яркостью, как и роза в моей руке невозможно отвести глаза.
Нам туда, что ли? неуверенно спрашиваю я.
Ну да, спокойно произносит подруга.
Он же нас съест!
Не съест, спокойно отвечают мне на два голоса, и это не он, а она.
Сын без какого-либо намёка на страх, подходит к животному и гладит его по мощной шее, по бархатистой спине, по морде. Тигрица начинает урчать точно так же, как это делают кошки, открывает рот, обнажив огромные, острые клыки, переворачивается на спину А сын всё гладит и гладит, называя «девочкой» и «красавицей». Мне отчего-то не страшно за него, но я точно знаю, что повторить его действия мне слабо, и я не собираюсь их повторять.
Наконец, наигравшись, мальчик ныряет в проём в стене и исчезает в подземелье.
Подруга я так и не определилась, кто она, обходит тигрицу слева, походя погладив её, и, пригнувшись, следует за мальчиком.
Я остаюсь с животным один на один и встречаюсь с ним глазами.
То, что это самка, понять, оказывается, очень легко: показавшаяся мне в первый момент со страху огромной, она на самом деле совсем невелика, я бы сказала даже, что она маленькая Но это вовсе не отменяет её хищной сущности.
И неприкрытого недружелюбного интереса в жёлтых глазах, направленного на меня.
Пытаясь повторить действия сына и подруги, я протягиваю к тигрице руку, чувствуя во всём своём теле предательскую дрожь Животное ощеривается и шипит на меня. Руку я отдёргиваю тут же.
Я замираю в замешательстве. Что же мне делать? Кажется, я не смогу пойти за ними
Но я ведь должна! И я не привыкла отступать, а посему рыжей придётся меня впустить!