Нашей юности белая вьюга
Да, родина детства, родная сторона, где по-прежнему снег, мороз и солнце Сибирь наша матушка все та же, та же! Она по-прежнему дарит силы и бодрость душе и телу. А юность? Юность прошла, как все в жизни проходит. Ну и что же теперь, всю оставшуюся жизнь грустить нам, что ли, о былом да ушедшем? С такими мыслями шел я по искрящемуся на солнце ледяному, припорошенному свежим снежком насту. Но через несколько минут неожиданно для себя замедлил шаг и остановился чем-то знакомым, родным повеяло. А всего-то и делов: услышал краем уха обрывок есенинского стихотворения: «Над окошком месяц, под окошком ветер. Облетевший тополь серебрист и светел!» Осмотрелся по сторонам: у типовой пятиэтажки из серого кирпича, точно такой же, как и та, в которой прошло мое детство, на снежном пригорке, как два юных деревца тополек и березка, застыли две фигурки: мальчик и девочка, класс десятый, он с портфелем, она с современным цветастым рюкзачком, и тихо воркуют о чем-то между собой. Но голоса их юные, звонкие, подхваченные мартовским ветерком пронзительными колокольчиками доносятся до моего чуткого слуха: «Дальний плач тальянки, голос одинокий и такой родимый, и такой далекий!»
Вот и нашел я наконец, что так долго искал: зримый отголосок моей «золотой», умчавшейся в дальние дали юности. Сам ведь я как будто еще вчера вот точно так же, как этот незнакомый мне мальчик, провожал после уроков до подъезда свою девочку, самую первую свою любовь, которая, как оказалось, осталась в сердце на всю жизнь, и вдохновенно читал ей проникновенные есенинские стихи
Боже, боже, когда же это все было?! Как будто вчера. А между тем целая вечность отделяет нас уже от той счастливой, светлой поры
***
Ах, какая метель серебристая!
А вокруг белоснежная гладь.
И глаза твои, омуты мглистые,
До утра целовать, целовать
Где мечта, где реальность не знаю.
Закружило, и в пропасть несет
Лебединая юности стая,
Нашей первой любви крестный ход.
Боже праведный, что-нибудь сделай!
Отведи, защити, сбереги
Снова образы сказочно белой,
И волшебной, и страшной пурги.
Ну, ответь же, зачем ты такая,
Неземная, а в голосе лед?
И бегу за тобой, спотыкаясь,
И за далью звезда упадет.
Упадет на краю небосвода,
И исчезнет волшебная гладь.
Чтоб сквозь дни, расстоянья и годы
С новой силой опять воссиять.
И опять захватить меня в омут,
Но теперь, я прошу, мне не лги.
А зима снова лепит хоромы,
И, как прежде, не видно ни зги.
***
Тихо стелется белая вьюга,
Заметает дороги, следы
Мы с тобой потеряли друг друга,
Сколько ж дней утекло и воды?
Мы с тобой потеряли друг друга,
Ты былинка, а я лепесток
Кружит, кружит январская вьюга,
Поезда всё идут на восток.
Снова тает в пространствах Россия:
Перелески, дороги, столбы
Я любил ты меня не простила.
Видно, нам не уйти от судьбы.
А метель серебристая, снежная,
По-сибирски мудра и щедра.
Для кого же ты милая, нежная,
Рассыпаешь крупицы добра?
Для кого все, что было и не было,
Для чего этот сладостный сон?
Для того чтобы былью и небылью
Растворился в преданиях он.
Чтобы мы со слезами и горечью
Ощутили сквозь суетность лет,
Как над тихою темною полночью
Льется, льется божественный свет.
Тихо стелется белая вьюга,
Заметает дороги, следы
Мы с тобой не ценили друг друга,
Много дней утекло и воды.
***
И вновь меж нами расстоянья,
Границы, дали, города.
Но вновь и вновь,
как в час признанья,
Твои глаза мне шепчут: «Да!»
Лучатся глубиной небесной,
Несут к душе волшебный свет.
И света этого чудесней,
Наверно, в целом мире нет.
***
Ночь роняет неясные тени,
И уходит земля из-под ног.
Час любви тихий страж откровений
Я опять под луной одинок.
В этой жизни я вечный бродяга,
Не сидится на месте одном.
Все богатство перо да бумага.
Все мечтаю о чем-то другом.
Да, мечтаю о чистом и новом,
Слишком много потребно душе.
Все, что трудно так выразить словом,
И так много в прошедшем уже.
Ну а жизнь, как ни есть прекрасна,
Будто бы продолжение сна.
Снова солнце нам светит ясно,
И опять правит миром Весна!
И опять правит миром Любовь
Но ведь это нам всем и надо,
Ведь еще где-то льется кровь
И царит слов пустых бравада.
И опять правит миром Весна!..
Ах, как хочется верить в это.
А с соборов снимают леса,
В куполах их фонтаны света.
Огни Москвы
Нашей юности белая вьюга
Да, родина детства, родная сторона, где по-прежнему снег, мороз и солнце Сибирь наша матушка все та же, та же! Она по-прежнему дарит силы и бодрость душе и телу. А юность? Юность прошла, как все в жизни проходит. Ну и что же теперь, всю оставшуюся жизнь грустить нам, что ли, о былом да ушедшем? С такими мыслями шел я по искрящемуся на солнце ледяному, припорошенному свежим снежком насту. Но через несколько минут неожиданно для себя замедлил шаг и остановился чем-то знакомым, родным повеяло. А всего-то и делов: услышал краем уха обрывок есенинского стихотворения: «Над окошком месяц, под окошком ветер. Облетевший тополь серебрист и светел!» Осмотрелся по сторонам: у типовой пятиэтажки из серого кирпича, точно такой же, как и та, в которой прошло мое детство, на снежном пригорке, как два юных деревца тополек и березка, застыли две фигурки: мальчик и девочка, класс десятый, он с портфелем, она с современным цветастым рюкзачком, и тихо воркуют о чем-то между собой. Но голоса их юные, звонкие, подхваченные мартовским ветерком пронзительными колокольчиками доносятся до моего чуткого слуха: «Дальний плач тальянки, голос одинокий и такой родимый, и такой далекий!»
Вот и нашел я наконец, что так долго искал: зримый отголосок моей «золотой», умчавшейся в дальние дали юности. Сам ведь я как будто еще вчера вот точно так же, как этот незнакомый мне мальчик, провожал после уроков до подъезда свою девочку, самую первую свою любовь, которая, как оказалось, осталась в сердце на всю жизнь, и вдохновенно читал ей проникновенные есенинские стихи
Боже, боже, когда же это все было?! Как будто вчера. А между тем целая вечность отделяет нас уже от той счастливой, светлой поры
***
Ах, какая метель серебристая!
А вокруг белоснежная гладь.
И глаза твои, омуты мглистые,
До утра целовать, целовать
Где мечта, где реальность не знаю.
Закружило, и в пропасть несет
Лебединая юности стая,
Нашей первой любви крестный ход.
Боже праведный, что-нибудь сделай!
Отведи, защити, сбереги
Снова образы сказочно белой,
И волшебной, и страшной пурги.
Ну, ответь же, зачем ты такая,
Неземная, а в голосе лед?
И бегу за тобой, спотыкаясь,
И за далью звезда упадет.
Упадет на краю небосвода,
И исчезнет волшебная гладь.
Чтоб сквозь дни, расстоянья и годы
С новой силой опять воссиять.
И опять захватить меня в омут,
Но теперь, я прошу, мне не лги.
А зима снова лепит хоромы,
И, как прежде, не видно ни зги.
***
Тихо стелется белая вьюга,
Заметает дороги, следы
Мы с тобой потеряли друг друга,
Сколько ж дней утекло и воды?
Мы с тобой потеряли друг друга,
Ты былинка, а я лепесток
Кружит, кружит январская вьюга,
Поезда всё идут на восток.
Снова тает в пространствах Россия:
Перелески, дороги, столбы
Я любил ты меня не простила.
Видно, нам не уйти от судьбы.
А метель серебристая, снежная,
По-сибирски мудра и щедра.
Для кого же ты милая, нежная,
Рассыпаешь крупицы добра?
Для кого все, что было и не было,
Для чего этот сладостный сон?
Для того чтобы былью и небылью
Растворился в преданиях он.
Чтобы мы со слезами и горечью
Ощутили сквозь суетность лет,
Как над тихою темною полночью
Льется, льется божественный свет.
Тихо стелется белая вьюга,
Заметает дороги, следы
Мы с тобой не ценили друг друга,
Много дней утекло и воды.
***
И вновь меж нами расстоянья,
Границы, дали, города.
Но вновь и вновь,
как в час признанья,
Твои глаза мне шепчут: «Да!»
Лучатся глубиной небесной,
Несут к душе волшебный свет.
И света этого чудесней,
Наверно, в целом мире нет.
***
Ночь роняет неясные тени,
И уходит земля из-под ног.
Час любви тихий страж откровений
Я опять под луной одинок.
В этой жизни я вечный бродяга,
Не сидится на месте одном.
Все богатство перо да бумага.
Все мечтаю о чем-то другом.
Да, мечтаю о чистом и новом,
Слишком много потребно душе.
Все, что трудно так выразить словом,
И так много в прошедшем уже.
Ну а жизнь, как ни есть прекрасна,
Будто бы продолжение сна.
Снова солнце нам светит ясно,
И опять правит миром Весна!
И опять правит миром Любовь
Но ведь это нам всем и надо,
Ведь еще где-то льется кровь
И царит слов пустых бравада.
И опять правит миром Весна!..
Ах, как хочется верить в это.
А с соборов снимают леса,
В куполах их фонтаны света.