Не успел Иван с головой погрузиться в болото грустных мыслей, как противно завыл, загавкал сигнал видеофона. Сразу понятно, ничего хорошего в том вызове нет, потому как сигнальчик то специфический. Чтобы не думать, от кого пришел вызов, Иван дал каждому контакту свою мелодию. Играет марш военный друганы звонят, на пьянку приглашают. Смеется по-дурацки кредиторы беспокоят, а смех, чтобы на душе не так погано было от их звонков назойливых.
А вот когда гавкает и воет по-собачьи это в штаб вызывают. А кто может Ивана в штаб вызывать? Люська, конечно! Видеофон гавкал. Горестно вздохнув, Иван повернулся к экрану той половинкой лица, на которой не красовался фингал, пригладил, как мог, буйные вихры и нажал кнопку соединения.
Где-то в глубине экрана пряталась секретарша начальника крепости Людмила, в просторечии называемая пилотами Люськой-Лиской, Рыжей Лисой и просто Рыжей. Ее огненно-рыжая грива украшала кукольно-красивую мордашку, все это покоилось на изумительном теле, о более близком знакомстве с коим могли только мечтать господа пилоты.
Несмотря на слухи о веселой жизни Люськи и ее многочисленных ухажерах, никто не мог похвастаться чем-то более реальным, чем сплетни. Шутить, острить и кокетничать равных ей нет на всей базе. Но стоит очередному претенденту пойти в ближний бой, как разом ударяется о неприступные крепостные стены. Люська непреклонна и недоступна, как богиня, как сон, как
Вот и сейчас сидит, на Ивана не глядит, вся из себя важная, бумажки перебирает делами занята. Нет, чтобы слово приветливое Ивану сказать, улыбнуться радостно при виде бравого пилота. Волгин парень видный, не чета некоторым штатским замухрышкам. В любой драке победителем выйдет, в любой пьянке кхм, об этом лучше помолчим.
Была бы деньга в кармане, Иван не раздумывая пригласил бы Люську в ресторан. И не важно согласится она или нет, важно пригласить и знать, что есть на что посидеть с красивой девахой в уютном ресторанчике. Но коли в кармане вошь на аркане, то ничего кроме «здрасьте» в голову не приходит.
Здрасьте, буркнул он в экран, стараясь сильно не шуметь. Потому как каждое громко сказанное слово отдавалось в голове колокольным звоном.
Волгин, кроме «здрасьте» существует масса способов поздороваться с девушкой, язвила Люська, скептически оглядывая помятого Волгина.
Это каких же? искренне удивился Иван, считавший себя эталоном вежливости и обходительности.
Добрый день, вздохнув, ответила Люська, рад вас видеть, вы хорошо сегодня выглядите методично перечисляла она, надеясь наставить Волгина на путь истинный.
Я то? Хорошо выгляжу? скривился Иван, тронув набухающий фингал. Вот уж не сказал бы такого о себе! вздохнул он тяжко, шмыгнув носом.
Ваня, а ты тут при чем? всплеснула руками Люська. Это ты мне должен говорить. Как увидел, так и говори!
Ага, мысли в голове Ивана совершенно не ворочались, но он напрягся, сконцентрировался и выдал, как мог. Отлично выглядишь, Людмила, краше только в гроб кладут привычно пошутил он и тотчас же осекся, потому как Люська моментально обиделась и надулась.
Дурак ты, Волгин, и не лечишься. Тебя полковник вызывает, чтоб был через десять минут в штабе! приказным тоном холодно кинула секретарша и отвернулась в сторону, но связь не отключила.
Так уж и срочно, врешь ведь! Небось, Врубель сказал: «Вызови мне Волгина после обеда!», а ты «десять минут», с надеждой в голосе заканючил Иван.
Он представил, что сейчас ему нужно умыться, побриться, опохм кхм, это, конечно, нужно, но не перед визитом к полковнику. Полковник терпеть не может пьяных пилотов и по каждому такому случаю сажает их без лишних рассуждений в цугундер на пару суток. После вчерашнего кабака амбре от Ивана не самое приятное, так что освежать его точно не ко времени.
Сказано через десять минут, значит одна нога здесь в голосе Люськи звенел металл.
Слышь, Люсь, я ж тебя люблю, а ты со мной, как сержант с новобранцем.
Любишь? изумилась Люська. Вот не знала. И что мне с той любви, кроме твоих вечных пьянок и побитой рожи? Тоже мне герой-любовник, обидно фыркнула Люська.
Да я для тебя да я, что хошь хоть, Иван крепко задумался, чтобы не брякнуть чего сгоряча, хоть планету подарю, али звезду. Хочешь, Люся, звезду?
Хочу! Две! И сегодня! Врун ты, Волгин, врун и брехун. Цветочка малого не подарил девушке, а уже люблю-у-у. Ты хоть знаешь, Ваня, какая она любовь? с придыханием, наклонившись поближе к экрану, спросила Люська.
Да я для тебя да я, что хошь хоть, Иван крепко задумался, чтобы не брякнуть чего сгоряча, хоть планету подарю, али звезду. Хочешь, Люся, звезду?
Хочу! Две! И сегодня! Врун ты, Волгин, врун и брехун. Цветочка малого не подарил девушке, а уже люблю-у-у. Ты хоть знаешь, Ваня, какая она любовь? с придыханием, наклонившись поближе к экрану, спросила Люська.
К-к-какая? сглотнув, спросил Иван, узрев глубины Люськиного декольте.
Вот именно. Я так и знала, что для тебя этот простой вопрос сплошная загадка. А мне, Ваня, простой солдат в мужья не годится. Мне нужен мужчина, который меня полюбить сможет и сделать счастливой. Вот ты, Волгин, можешь сделать девушку счастливой?
А то ж, уловив знакомую нотку, приободрился Иван, запросто. Полчаса и любую на седьмом небе от счастья у меня, Люся, с этим делом все в порядке.
И опять дурак, с тобой о святом, а ты все на черт знает что сведешь. Сегодня на седьмом небе, а завтра на девятом месяце, не это я счастьем называю, секретарша тяжко вздохнула и отвернулась, помолчала и добавила безликим потускневшим голоском. Твое счастье, пилот Волгин, сейчас целиком и полностью в ногах, а не между ними, не удержалась, чтобы не съязвить Люська, десять минут, и чтобы был как штык у полковника в кабинете!
Вот зараза, вот дрянь, ругался про себя Иван, старательно улыбаясь в экран. Отродясь такого не водится, чтобы к полковнику и через десять минут явиться. И вообще странная она какая то, не от мира сего. Другая бы девка давно уже перед Иваном хвостом крутила, а это цацу недотрогу строит.
Никак с полковником путается? А у того жена где-то на материке. Вот и бесится девка от невозможности стать полковницей, все пилотов шугает, да строгость нагоняет, словно не секретарша она, а генерал в юбке.
Вспомнив ту самую юбку, Волгин сладко причмокнул губами и вздохнул юбка та чисто формально прикрывала самую малую часть стройных Люськиных ножек. При виде такого великолепия служивый люд напрочь забывал, по какому делу он к полковнику спешил и тотчас же начинал к Люське клеиться, стараясь переместиться в ближнюю зону.
При ближайшем же рассмотрении открывался изумительный вид на глубокое декольте, но Люська в самый пикантный момент успевала запахнуться в полупрозрачную накидку, лишая сластолюбца манящего образа. В памяти оставалась неясная тоска и тайное желание заглянуть под это покрывало в уютной интимной обстановке. Но не тут то было
Силой такую крепость не возьмешь. Провинись кто перед Люськой и не жизнь тому, а сплошное мучение. Такого полковнику про тебя наговорит, такого в уши надует, будешь в сплошных передрягах и без премий сидеть, повышения век не увидишь, полковник запишет в черный список и все прощай карьера.
Брать же Люську осадой никаких финансов не хватит, да и откуда те финансы у пилотов? На дорогой подарок или ресторан денег нет, а дарить ей дешевую бижутерию, да вести в кабак никто не решится. Вот так и стоит крепость за семью замками, ждет своего принца на белом коне.
А был бы Иван царем? Зашел бы сейчас в приемную к полковнику, подошел бы к надувшейся важностью Люське и р-р-раз ей на столик зеркальце в золотой оправе, бац туда же кольцо золотое с бриллиантами, хрясь до кучи серьги золотые с платиновыми листочками. У Люськи бы личико враз перекосилось, и челюсть отпала до стола.
А он бы, словно и не замечая, равнодушно так: «Приходите, Людмила, вечерком ко мне во дворец чайку попьем, павлинов в саду погоняем!» Вот тогда бы Люська и поняла, какого парня она гнобила, да от кого нос воротила. Тогда бы
Волгин, ты уснул что ли? ворвался в светлые Ивановы фантазии пронзительный голосок Люськи. Можешь думать что угодно, но, чтобы в штабе был вовремя! без тени сожаления к страдающему тяжким похмельем пилоту рявкнула секретарша и отключила видеофон.
Делать нечего, одна нога здесь, другая уже бреется и синяк белилами замазывает, чтобы страшной рожей прохожих не пугать. Подпоясался Иван, топнул ботинком, встряхнулся и побежал в штаб, ежась на ходу от колокольного звона в похмельной голове.
4
Люблю зверей я человеческой душою,
Но к людям редко отношусь как нужно,
Хотелось бы душевности порою,
Но зверь в душе опять рычит натужно.
Ничего хорошего в штабе Ивана не ждал, можно было бы и заблудиться по дороге в ближайшей пивнушке. Глядишь, какой кабатчик в долг нальет бражки хмельной свои люди, сочтемся. Сегодня ты меня угощаешь, а завтра я тебе десяток таких же приведу, да деньгу принесу. Отчего и не зайти? Так нет же, нельзя и все тут!