А народу что тоже меньше в Москве стало? она отмахнулась. Рожать перестали вот что! Вот и вы, Елена Николавна, не обижайтесь только, вот вы и замужем, а что тянете? И другие все кто карьеры строит, кто она вздохнула громко. Не знаю, в наше время ни памперсов этих «пью и писаю» не было, а рожали! А щас? Совсем бабы с ума посходили И курят все Что происходит?!.. О, мужик какой-то! она удивлённо вглядывается вдоль коридора, глядите-ка
Я обернулась и замерла на мгновение, это Кирилл в распахнутом белом халате шёл по коридору к нам в этот коридора конец, где мы сидели за столом у окна серди серого кафеля и серых бумаг. Я встала.
Он улыбнулся:
Здравствуйте, я профессор Легостаев, за вашим доктором. Профессор Макаров позволил забрать Елену Николаевну на консультацию к нам. Отпустите? он любезно обращается к восхищённо замершей Дульсинее.
Она кивнула, улыбаясь:
Несомненно
Всё же Кирилл умеет очаровать кого угодно, даже Дульсинею, которая не очень жалует мужчин почему-то.
Ничего не оставалось, как пойти «на консультацию» с профессором Легостаевым. Мы с Кириллом двинулись по коридору от стола, видавшего виды, и заставшего, думаю, не только Брежнева, но и Хрущёва, возле которого так и осталась сидеть Дульсинея, я чувствую, как моя пожилая акушерка смотрит нам вслед. Впрочем, я сразу перестала об этом думать:
Что что-нибудь случилось? я замираю от мысли, что могло привести Кирилла сюда.
Случилось, соскучился безумно, вот что случилось. Нельзя так со стариком, он улыбнулся, обнажая крепкие белые зубы, кокетничает, «старик».
Ох и демон ты, Кирилл! я покачала головой.
А он только улыбается, искря глазами:
Я правда отпросил тебя на весь день, поедем, по позавтракаем что ли?
Отпросил? засмеялась я. Обаяние безотказно?
С Макаровым вашим мы однокурсники. У нас одна alma mater. Так что, без всякого обаяния, на одних ностальгических чувствах.
Неожиданно для себя самой я рада ему. Тому, что вижу его, такого, каким я люблю, лёгким, весёлым. Он никогда не постареет с таким нравом.
И мы поехали бездельничать на весь день. Я позвонила Игорю и сказала, что сегодня машины не надо, что я приеду сама. Я делала так, когда дежурила или встречалась с моими милыми подругами Милой и Люсей, хотя это и случалось нечасто.
В кофейне мы с Кириллом продолжили разговор всё в том же игривом тоне, будто я и не уходила никуда из нашего общего дома. Будто мы и не расставались вовсе. Он рассказывает, как поругались два ассистента на его кафедре из-за темы для статьи, при том, что работу, о которой оба намеревались писать, делал вообще третий человек.
Кафе это на Старом Арбате, по которому мы прошли с ним перед этим пешком, в старинном сером доме. Это новое кафе. Я давно не бывала на Арбате. Он изменился ещё больше от того, что я помню с перестроечных времён, и даже с начала девяностых и теперь ювелирные и антикварные лавки, палатки матрёшечников. Художники только с шаржами, никакого вернисажа, но хотя бы торговля военной формой и всей советской атрибутикой свернулась, всё продали что ли?
Кирилл усмехнулся на это, но не слишком весёлой усмешкой:
Никогда всё не будет продано, сказал он и взгляд у него светлый без печали.
Мы вышли на улицу опять, холодно, я поднимаю капюшон пиджачка из меха норки на голову.
Красивая шубка. Мои подарки носить отказалась, значит, категорически, а Стерху позволяешь одаривать себя? ревниво сказал я.
Она улыбнулась, отодвинула волосы, убирая за ушко, чтобы показать мне, и я увидел звёздочку-серьгу, из тех, что я подарил ей когда-то. Это маленькое ухо, шея, лёгкие завитки волос я прижался губами к её шее, притянув её к себе. Как ни удивительно, но она не отстранилась, напротив, повернула лицо ко мне, близко глядя в моё лицо и касаясь моей щеки ладонью, поощряя на продолжение и даже легонько притягивая мою голову к себе.
И я поцеловал её в губы И мы целуемся, стоя посреди Арбата Целовать тебя, Лёля Боже мой, когда я целовался в последний раз?! Когда ты ушла
Идём! я взял её за руку.
Идём? Куда? смеётся Лёля
Такого у нас не было раньше. Раньше, когда мы уже были любовниками. Никогда не было так, потому что теперь ни Лёля, ни я не думали о том, что мы предатели, что мы преступники, что то, что происходит между нами, это чудовищно больше ни о чём таком мы не думали.
Я чувствовал, что она любит меня, быть может, во мне получая часть Алёши, но разве имело значение, почему она меня любит?.. И я не испытывал больше постоянного гнетущего, почти уничтожающего чувства вины. Я устал от этого. Думаю, и она тоже.
Я чувствовал, что она любит меня, быть может, во мне получая часть Алёши, но разве имело значение, почему она меня любит?.. И я не испытывал больше постоянного гнетущего, почти уничтожающего чувства вины. Я устал от этого. Думаю, и она тоже.
И я никогда не был таким живым. Даже, когда она была со мной прежде. Теперь она не страдала больше, она была со мной и всё
Отдаться чувству, которое живёт в тебе много лет, то прорываясь наружу, то прячась, то сгорает всё и утопает в той огромной всепоглощающей любви, что заполняет мою душу всю мою жизнь Но та любовь под страшным запретом, как под заклятием, заперта, запечатана в темницу, в глубокий подвал, почти похоронена, и даже не мной, я никогда не отказалась бы от неё, но самой жизнью, и не может мешать теперь мне стать огнём, водой, воздухом, плотью, голосом, вскриком, улыбкой, шепотом всем, чем хотел бы меня чувствовать Кирилл. Хуже, чем теперь, обо мне всё равно думать уже нельзя, теперь мне всё остальное безразлично, теперь я счастлива его счастьем Люби меня, люби меня, как ты хочешь, я стану любить тебя так, как хотела всегда и не позволяла себе даже думать об этом даже видеть во сне
Что это за ужасная квартира? смеясь, спросила Лёля, оглядываясь вокруг. Твоя?
Чёртову уйму денег стоит, между прочим, сказал я.
Не сомневаюсь Арбат. Но ты девок небось водишь сюда?
Если скажу да, обидишься?
Лёля засмеялась, смешно прыснув:
Нет. Много тут было?
Вообще-то я только намеревался начать «водить сюда», как ты говоришь. Я купил её весной. Но ты вернулась и водить опять расхотелось.
Она смеётся, уже сгибаясь, собирая уже смятую нами простыню на матрасе:
Так уж прямо ни с кем не был!.. Ребёнка сделал бывшей жене между делом Много их у тебя? Девушек твоих?
Три. Нет, четыре. Нет, пять я сам начинаю смеяться вместе с Лёлей.
Она обнимает меня, улыбаясь глядя мне в лицо:
Люблю тебя ужасно, Кирюшка! Есть вещи, которые нельзя не делать. Например, нельзя не любить тебя.
Да можно! я накрыл своей её руку, твоя мать, например, меня не любила.
Ещё как любила! воскликнула Лёля. Если бы не это, меня, может, и не было бы! Она вышла за моего отца, чтобы отомстить тебе за твою Наташу. И любила тебя, пока дядю Валеру не встретила. Не представляешь, сколько разнообразных маминых мужей я знала до пятнадцати лет!
Ты не похожа на Юлию, я любуюсь ею.
Лёля опять засмеялась:
Сомнительный комплимент! намекая на Юлину бесспорную красоту.
Я засмеялся тоже, поворачиваясь к ней всем телом:
Я люблю тебя, я касаюсь ладонью её горячих над шеей, влажных волос.
Почему? она так красива сейчас, как никогда не была. Будто освобождённой, яркой, яростной красотой. Как раскрывшийся цветок. Алый, благоухающий цветок
Разве можно знать почему?
Ты скажи мне, её глаза светятся.
Я знаю, почему ты любишь меня, говорю я.
Не знаешь. Я сама этого не знаю ты только ты не люби меня слишком сильно, а то я героиней трагедии себя чувствую всё время. Выпусти меня из тюрьмы хотя бы ты.
Я засмеялся:
Ты считаешь меня легкомысленным ловеласом?
Конечно! она тоже смеётся.
Но потом становится серьёзной, глядя мне в лицо говорит:
Стало так мало воздуха, Кирилл Давай вдохнём?.. Отдадимся ветру?.. и не будем ни планировать, ни договариваться ни о чём? Никаких прав и правил
Это сложно. Это куда сложнее, чем с правилами. Сможем?.. улыбаюсь я.
Можно всё, если захотеть.
Часть 12
Глава 1. Рядом
Я отпустила вожжи, перестала всё время обвинять себя. Не потому что я не чувствовала больше своей вины. Нет, я просто смирилась с ней. ТЫ видел меня такой, я такой стала. Я согласилась. Я всегда хотела быть такой, как хочешь ты.
И для Игоря я теперь стала куда более приятной подругой. Смертельная тоска ослабила хватку. И работалось мне теперь легче. И даже поздняя осень не наводила обычной грусти. Вот так дрянью, оказывается, жить слаще
В арбатской норе у Кирилла я навела уют, как умею, может быть, только я. Очевидно, раньше здесь была коммуналка, но её уже после этого, после расселения, пытались сделать евроремонтной модной квартирой, но у прежних хозяев, судя по всему, не хватило денег закончить, сейчас таких квартир очень много, даже целых домов.
Многие покупали новые квартиры, а теперь продают, потому что не хватает средств или заплатить полную стоимость, особенно после дефолта и взлёта цен, или, если и выплачено всё, то на отделку денег уже не осталось. Многие новые дома остаются почти не заселёнными именно поэтому, и стоят призраками.