А мужики, у которых есть любовницы и достаточно материальных средств, везут их с собой на курорт. Это, как в старом анекдоте, Львы!
И только старички едут на курорт семейными парами, везут с собой своих бабушек: страсти давно улеглись, всё в жизни испытано и ничего нового ждать бессмысленно, да и не хочется. А так всё же спокойнее
1 августа 2015 года. Суббота
Отдых на Красном море и женщины
Снова назойливая мысль не даёт покоя, что уже прошло полсрока моего отдыха так быстро и незаметно, что диву даёшься: как могло так произойти. И почему нет никакого средства, чтобы остановить это, не в меру жестокое, время. И я чувствую, что также быстро, если не ещё быстрее промелькнут оставшиеся мои семь курортных дней, и я снова буду один, совсем один в своей киевской квартире на берегу Днепра. И единственная радость для меня в моём холостяцком отшельничестве будет появление моей единственной и любимой Музы. Только весь вопрос: Как долго она будет со мной и не оставит одного на съедение уже безмерно длительному времени абсолютного одиночества. Ведь только из-за ревнивой Музы, я не могу быть ни с одной реальной, физической телом и душой, женщиной.
Вот и здесь, в Хургаде, чтобы компенсировать ужас многолетнего одиночества живым общением, особенно с женским полом, я проявил себя самым общительным и компанейским мужчиной, независимо от возраста собеседниц: от двадцати до семидесяти лет. Моя, как утверждают окружающие, незаурядная способность общаться с женским полом, как одинокими, так и замужними (если того позволяют рядом присутствующие их мужья) не даёт мне скучать. Одна-две брошенные фразы тут же открывают канал для лёгкого и непринуждённого общения. Плюс значимости общения со мной придают некоторые тонкости и секреты отдыха в данном отеле, которыми я, уже как наблюдательный и опытный старожил, делюсь с жаждущими их познать женщинами. Не прочь я воспользоваться и «высокоумным» шаблонами, которые я накопил за многие годы моего отдыха в Крыму, в Алуште. И потому многие женщины считают меня интеллектуалом. Но это, как я считаю, внешний, показной интеллект. А что внутри у меня даже я сам не знаю. Но я иногда всё же вспоминал свой же афоризм: «Боюсь рот открыть и молвить слово, а вдруг мой собеседник окажется умнее меня». Но Природа, море и отдых упрощают многие условности. И даже те, которые в обычной жизни кажутся явно недопустимыми, на курорте, в местах расслабления той пружины, которая постоянно сжимает человека и держит его в постоянном психологическом напряжении, по-настоящему расслабляются. Именно здесь, на курорте, в наибольшей степени и проявляется стремление человека к свободе, вопреки сковывающим запретам и условностям. И я в этой связи выступал в роли психотерапевта, как катализатор этого процесса психологического расслабления и высвобождения личности.
Здесь, в Хургаде, я подружился не только с женщинами, но и нашёл общий язык с рядом российских знаменитостей: с детским писателем Сергеем Еремеевым, с редактором толстых уральских журналов Сергеем Секесовым, бизнесменом Юрием К. и другими. Был не прочь пообщаться и сдружиться и с подмосковными королями (так они себя называли) преступного мира (см. моё эссе, ниже: «Русский характер»). И это притом, что для многих Украина была, чуть ли не врагом, в связи с проблемами оккупации Крыма. На эту формулировку абсолютно все россияне довольно таки резко реагировали. Войну же на Донбассе почти все её осуждали, ведь там гибли и российские граждане. Тем не менее, даже в таких сложных политических ситуациях мы находили общий язык и приходили, как говорил Михаил Горбачёв, к «консенсусу».
Бетховен и Красное море
Жаворонок в летнюю пору просыпается очень рано. Чуть свет, и его трели слышны высоко в небе. Эти песни жаворонка я слышал в свои шесть или семь лет в степи Днепропетровщины возле реки Волчьей. И я долго не мог налюбоваться бескрайней степью, разнообразием трав и их запахов, а также колокольчиком высоко в небе, как будто само небо изливало на землю этот серебристый звук песни жаворонка. Может быть, уже тогда я сам стал жаворонком
Сегодня я проснулся рано, ещё до восхода солнца. Приоткрыв шторку на окне моей кельи, я увидел сплошную темноту. Подумал, что ещё очень рано и сел за ноутбук править предыдущую статью.
Сегодня я проснулся рано, ещё до восхода солнца. Приоткрыв шторку на окне моей кельи, я увидел сплошную темноту. Подумал, что ещё очень рано и сел за ноутбук править предыдущую статью.
За работой время так быстро пробежало, что когда я вторично выглянул из окна моей кельи, то увидел, что во дворе отеля уже совсем светло. Был матовый свет, но лучи солнца ещё не коснулись верхушек высоких пальм во дворе. И я подумал, что у меня шанс ещё есть. Ушло еще пять минут, чтобы выключить компьютер, собраться, и ещё пару минут, чтобы быстрым шагом дойти до моря.
И тут я был разочарован: солнца диск уже на дюйм оторвался от горизонта и продолжал медленно, но неудержимо стремиться вверх. И я понял, что так же как и прошлый раз, снова опоздал. И снова не смогу описать с самого начала это чудо появления в нашем мире солнца.
Я быстро шёл по искусственно намытому волнорезу к самому краю суши, от которого начинается настоящее море. И пытался выхватить из постоянно меняющейся картины уже начавшегося процесса хоть что-то, запомнить и через минуту-две занести это на бумагу с помощью слов и фраз.
Я ещё раз убедился, что здесь, в Египте, солнце не творит утреннюю Зарю в том смысле, как она является у нас в Украине. А всё тот же, всё более и более раскаляющийся и уменьшающийся в диаметре жёлтый диск, создаёт вокруг себя слабый розовый цвет, и тот ненадолго: само солнце вскоре и его поглощает, разгоревшись до такого света, что смотреть на него становится невозможным.
Так, наблюдая за восходящим солнцем, я шёл уже по дощатому мостику и потому сразу не заметил на самом его конце, у нижней ступеньки молодую девушку арабку, как обычно для всех арабок одетую в чёрное от пяток и до шеи. Только ступни ног ей были погружены в море, и она ими играла с лёгкой волной. Я оторвал свой взгляд от солнца и посмотрел в её улыбающееся лицо. И увидел не менее чудесное солнце прямо перед собой. И даже чудеснее. Потому я уже не мог смотреть на солнце над горизонтом, а мой взгляд был прикован к солнцу, которое родила земля. И в дополнение ко всему, и даже назло всему, о, чудо, из рук её, которые держали смартфон, лилась музыка. Но не восточная, а настоящая классическая! Я мог ожидать чего угодно, но только не этого. Я, страстный любитель классической музыки: Моцарта, Бетховена, Чайковского, при восприятии которых я плачу от чувствительности чуть ли не навзрыд, здесь, на краю земли, от угнетённой пережитками прошлого женщины Востока, я воспринимаю моё любимое чудо, которое по определению здесь не может быть!..
Я подумал, может быть, это мираж, или сладкий утренний сон, который я продолжаю видеть как впечатление от вчерашнего дня, когда целый день я видел десятки женщин арабок, закутанных в чёрные одежды, как куколки, только узкие щели для глаз и просматривались. И таких женщин в отеле было в несколько раз больше, чем самих европейцев. Но протирать глаза от миража я не стал. Просто не хотел, чтобы это видение, если оно мираж, не исчезло.
Сквозь тонкую одежду просматривались длинные стройные ноги и в целом стройная фигура девушки около, или чуть более двадцати лет. Она постоянно улыбалась той притягательной улыбкой, отвести от которой взгляд не было сил. Я почувствовал, что попал в сети её очарования и эти сети всё более и более меня затягивали куда я ещё не знал, но чувствовал, что на самом дне этого взгляда неописуемое блаженство
Мы перебрасывались незначительными словами и фразами на английском языке. К сожалению, я плохо знал английский и потому этот разговор у нас не получался. Но не знаю, как для этой девушки из Каира, о чём она сообщила, но для меня все эти слова и фразы были несущественны. Я её воспринимал чувствами души. Но пока не был уверен, что это зачатки настоящей Любви.
У неё оставалось четыре дня отдыха, у меня восемь
Ещё долго я сидел на перилах мостика, в двух метрах от девушки-арабки и мы молча слушали Бетховена. Я полностью был поглощён музыкой обществом молодой арабки, и так чувствительно их воспринимал, что чуть не плакал
Затем я остался один, а она ушла
Но ненадолго. Через полчаса, как на пляже появились первые купальщицы и у меня с ними завязался обычный, ничего не значащий разговор о делах-проблемах курортных, на пляже появилась она, позвала к себе и протянула мне маленькую ракушку Но весь её вид и поведение показывали ревность
Я эту ракушку хранил у себя в келии-бунгало, а затем и привёз в Киев, как память о девушке-арабке. И всякий раз, как только мой взгляд ловит её, а это бывает очень часто, я беру её в руки и целую, представляя, что целую ту девушку-арабку на краю земли у самого Красного моря, из рук которых льётся музыка Бетховена