Когда меня тоже заставили сесть в кресло, он обнаружил в тех зубах, в которых образовались дупла, оголенные нервы. Сказал, что он их сначала убьёт мышьяком, а затем нервы удалит, зубы запломбирует, и они никогда уже не будут болеть. Пояснил:
Вначале мы займёмся тремя, которые могут боль вызвать. Один сверху и внизу два должны быть очень болезными. А потом и остальные заштукатурим.
Да у меня вообще от боли аж скулы сводит. Даже не пойму, какой болит сильнее.
Но мне-то виднее, какой болезненней. В них сейчас мышьяк положил и пломбами временными прикрыл. За сутки лекарство должно расправиться с нервами в этих зубах. Приезжай завтра после обеда. Те, что с мышьяком, поноют конечно немного, но не так сильно, как ты описываешь. Придётся потерпеть. А если какой невтерпёж болеть будет, можешь выковырнуть пломбу и очистить дупло. Только рот ополаскивай тщательно, а то мышьяк ведь яд. И не слабый к тому же. А теперь освобождай кресло, бери свою фуфайку, и до завтра.
Болеть зубы начали ещё по дороге в техникум. Обед я пропустил, а на ужин вообще не пошёл, потому что кушать, может, и хотелось, но зубы разболелись не на шутку. К вечеру уже не мог сдерживать своего воя от сильной боли. Даже из комнаты ушёл, чтобы остальных не донимать Ходил по скверу и скулил от сильной боли. Помнил, что врач утверждал, что нужно потерпеть, зато назавтра он вылечит их и запломбирует насовсем. Когда стемнело, боль оказалась такой сильной, что я забыл о собственном обещании терпеть, побежал в комнату и, не разуваясь, сразу же стал выковыривать пломбы выпрямленной булавкой. Очистив дупла и пополоскав рот водой, вскоре почувствовал облегчение. Попросил остальных не слишком шуметь. И хотя до отбоя было ещё долго, разделся и лёг под одеяло, даже не помыв ноги, чтобы успеть выспаться, пока зубы не начали болеть вновь.
Утром зубной боли почти не ощущал. В районе тех зубов, которые вчера пломбировали, чувствовались пульсирующие болезненные подёргивания. Пульсация эта была вполне терпимой. С третьего урока опять отпросился, сказав, что у меня направление в район к стоматологу. В больнице подошёл к кабинету, стоял, прислонившись к стенке и обдумывая, как лучше сообщить врачу, что явился. В это время из кабинета вышла медсестра, увидела меня и объявила:
А, студент явился. Следующим зайдёшь, как только дедушка выйдет.
Врач, усадив меня в кресло, осмотрел то, что получилось после моих ковыряний и озабоченно произнёс:
Не везёт нам, парень, с твоей санацией. Зубы у тебя не в красную армию, а нервы на удивление крепкие.
Дедушка говорил, что это у меня от мёда. Я мёд помногу очень ел, когда дама жил.
Нет, парень, это у тебя, видимо, конституция такая своеобразная.
При чём здесь конституция я, признаться, не понял, подумал, что она бывает только у государств, а не у людей, но уточнять не стал. На этот раз мне опять бормашиной почистили дупла, но больней, чем в прошлый раз. Опять положили мышьяк во все три. Врач убеждал, и я себя настроил выдержать любую боль, но пломбы не выковыривать. С тем, чтобы после никогда уже эти зубы у меня не болели. Но вечером открылась вчерашняя картина. Опять пришлось одеваться и уходить из комнаты. Вначале даже пробовал по снегу бегать вокруг футбольного поля, как бы тренируясь, и в надежде отвлечься от боли. Затем не выдержал и пошёл стонать и плакать в лесополосу. В темноте всё равно вернулся в комнату, чтобы выполоскать мышьяк. На этот раз придумал хитрость. Сильнее всего болел нижний зуб, поэтому выковырял вначале пломбу с него. Но боль не утихала, и казалось, что теперь сильнее болит верхний. Выковырял и с него. Показалось, что болеть стало меньше. Опять раньше лёг в постель, закутался с головой в одеяло. Согрелся, и болеть стало терпимей. Поэтому на следующий день поехал с одним запломбированным зубом, в надежде, что мне хоть его вылечат.
Савелий Павлович даже похвалил меня:
Молодец, хоть и рассказываешь, как больно было, но сумел в одном нерв убить. Вот мы сейчас удалим его и сделаем из зуба конфетку. Но когда он рассверлил сильней канал и стал удалять нерв какой-то проволочкой тоненькой, зуб заболел так, что я не выдержал и закричал, что было мочи. А из глаз потекли слёзы. Вытирая полотенцем выступивший на моём лбу пот, врач успокаивал:
Крикнуть пришлось, но зато уж этот зуб никогда больше у тебя болеть не будет. К тому же мы его теперь так заштукатурим, что он крепче нового будет.
Крикнуть пришлось, но зато уж этот зуб никогда больше у тебя болеть не будет. К тому же мы его теперь так заштукатурим, что он крепче нового будет.
Пока он манипулировал с зубом, меня била мелкая дрожь от пережитой боли и страха. Для себя решил, что лечить больше не соглашусь ни один зуб. Потому что, когда нерв удаляют, боль получается такая, что даже представить невозможно, как я вынес её. Закончив пломбировать, он предупредил меня, чтобы три часа после процедуры не кушал. И заявил, что сейчас на оставшиеся два положит новую порцию мышьяка. Но я остановил врача:
Знаете, Савелий Павлович, я эти зубы лечить не буду. Вы говорили, что мышьяк убьёт нерв, и я не почувствую, как его удаляют, а мне было так больно, что раньше даже зубы никогда так сильно не болели.
Понимаешь, я сам тоже редко встречаюсь с такой практикой, что нерв не удаётся уничтожить полностью. Но такое бывает. Зато, хоть ты и сильную боль перенёс, но она была не продолжительной, и зуб навсегда обезболен и защищён от разрушения.
Но я всё равно лучше остальные выдерну. Там хоть уколом замораживают. И когда рвут зуб, не так больно, как когда Вы этот нерв вырывали.
Дело хозяйское, но в таком случае, по возможности, приезжай, запломбируем хоть те, в которых нервы ещё не оголились, а дупла уже образовываются. Мы их совершенно безболезненно почистим и законопатим. Хорошо?
Хорошо. Если это не больно, то я обязательно приеду.
Когда вышел из кабинета, в коридоре столкнулся со своей знакомой и сразу же возникла мысль решить проблему с самым болезненными зубом. Поздоровавшись, спросил:
У вас вон сегодня никого уже в очереди не осталось. Можно мне укол сделать и вырвать зуб, который меня уже замучил. Даже спать из-за него не получается.
А что Савелий Павлович сказал?
Так он мне сегодня в одном нерв удалил и запломбировал его. Только пока нерв удалял, я орал как бешенный. Поэтому сказал, что лучше вырывать буду, чем так нерв этот терпеть приходится. Вырвите?
Ты же уже натерпелся сегодня. Давай в другой раз.
Не, до другого раза он меня совсем замучит. А так, я уже в Таловой, и у Вас народу нет.
Ладно, уговорил. Заходи, я скоро вернусь.
После укола мне разрешили ожидать, пока занемеет, в кабинете. Усадили на кушетку, потому что кроме меня на приём никого не осталось. Расспрашивали про учёбу. Пока ожидали, поделился предположениями, почему меня так мучает зубная боль. Рассказал и о том, что с младенчества мёда много поедал и о том, что в колхозе застудился сильно. И наверно слишком рано я сказал, что во рту десна уже одеревенела, и даже язык совсем плохо слушается. Врач заставила пересесть в кресло, попросила сестру подержать у меня над грудью специальный изогнутый лоточек и приступила к удалению. Я уже привык, что при удалении сначала почувствуешь такой треск в десне, немного боли, и сразу же заставляют сплёвывать кровь. А тут треска не дождался, но усилия врача отдавали очень сильной болью. Не такой сильной, как во время удаления нерва, но всё равно сильной. Хоть и сдерживал себя со всех сил, но начал стонать даже. А врач сокрушалась:
Не везучий у тебя сегодня день, Евгений. Зуб раскрошился, по частям теперь удалять приходится.
Мучила она меня очень-очень долго. Заставляла сплёвывать кровь и полоскать во рту, и продолжала. То ли от боли, то ли от страха, но я даже сомлел неожиданно. Очнулся от резкого запаха нашатыря. Замотав головой, с трудом выговаривая слова из-за засунутых за щёку ватных тампонов, попросил:
А вы мне ещё уколите побольше новокаину, а то терпеть уже никак не получается.
Не выйдет. После укола долго ждать нужно, а у тебя и так уже гематома образовывается. Нужно срочно остаток корня удалить, чтобы серьёзных неприятностей избежать.
А я не буду Вам рот открывать, потому что все больно очень сегодня делаете.
Придётся, Женечка, пересиливать себя. Не собираешься же ты умирать от заражения? Пока передохни немного, во рту пополощи, а ты, Зоя, беги быстренько к Савелию Павловичу, пусть всё бросит и придёт поможет мне.
Савелию Павловичу она объяснила, что зуб раскрошился, что остатки она удалила, а большой осколок корня уходит в сторону соседнего зуба и не вытаскивается, и не шатается даже. Он зашёл с той стороны, где раньше стояла медсестра, и предложил:
Давай я ему сейчас голову придержу, а ты спокойно и с большим усилием попробуй изменить положение корня, перемещая его не наружу, а к третьему зубу. Может, так удастся нарушить его сцепление.