Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Это при падении: я потерял сознание и рассек бровь. У меня кровь шла пять часов.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Это уже произошло на Смоленке. На даче я со второго этажа вылетел, ударился об острый край лестницы. К.К.:К.К.:
К.К.: Потерял сознание.
Тогда я потерял полтора литра крови, была просто целая лужа. А когда ударился о край стола (вот этот шрам), кровь не останавливалась пять часов ни пластырь, ничего не помогало.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Да, скорая приезжала.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Они не зашили, а просто проклеили, сделали три укола. При приступах всегда вызывалась скорая помощь, чтобы снивелировать процесс. А сейчас, по окончанию четырехмесячного курса, я сделаю электроэнцефалограмму, причем у одного из лучших неврологов (жена моего близкого друга отвела меня к нему). Это достаточно болезненная вещь, потому что она настоящая. Она длится два часа, и первые 0,51,5 часа это достаточно болезненные ощущения такая тупая боль в голове.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Нет. Они сказали, если по самочувствию, то, наоборот, даже полезно обмен веществ, кровообращение. Я же не надрываюсь, извини меня, я играю.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Сейчас все в разумных пределах. Какое-то время нельзя было в сауну ходить, сейчас можно уже.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Скоро буду уже в замечательном настроении.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Кстати, недавно. В принципе, у меня готов альбом он уже написан, он просто не записан.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Да, есть новый материал на целый альбом. Я сочинил такое длинное произведение. Вообще, песни про спорт очень сложно писать там нужен правильный текст. У меня есть хорошая песня про футбол «Футбол, как первая любовь».
Аранжировка и студия это очень важно, потому что я пишусь на лучших студиях.
«МНЕ ИГОРЬ НИКОЛАЕВ ЖАЛОВАЛСЯ»
О.Д.:О.Д.:
К.К.: Вы знаете, на самом деле удивительная история, потому что это писалось на первой студии «Останкино», и приезжали все в разное время, записывали, а потом мы сводили это. То есть артист приезжал просто, чтобы одну строчку спеть и потом все это сводилось, причем на восьмиканальном (по нынешним меркам это 24 или 48 каналов, с тюнингом, с обработками).
Кстати, новая версия так сделана. Есть две новые версии в первой я пел на «Авторадио», и вместе со мной поют дети: дети и потом хор, а во второй, которая была в большой программе на НТВ, немножко другие исполнители спели.
Но есть самая главная версия, где на гитаре играет Барыкин в конце. На саксофоне Барыкин. Это очень хорошая версия. Мы всегда поем на концертах живьем. Есть ещё съемка проекта «TB6» в Красноярске, на День города проводили там вообще человек 40 пело.
О.Д.:О.Д.:
К.К.: У меня появилось ощущение, что кто-то из рок-музыкантов уехал в другую страну жить, кто-то перестал этим заниматься. Нужен был аккорд финальный. Многие говорили, что это проекция песни «We are the world».
Я абсолютно с этим не согласен по одной простой причине, что в спектакле «Юнона и Авось» финальная песня «Аллилуйя» о возлюбленной паре Я, кстати, безумно люблю этот спектакль. Все-таки в аранжировке и в создании спектакля мы принимали прямое участие.
До этого я написал музыку к спектаклю «Люди и птицы». Спектакль вроде бы про БАМ, но Захаров Марк Анатольевич умеет так ставить, что он не про БАМ, а про любовь. Поэтому это был очень посещаемый спектакль, и песни там, в общем, достаточно правильные. Там пели все актеры театра (Абдулов, Караченцов, Шанин), все актеры, которые принимали участие, пел Академический хор, пел Паша Смеян, который играл роль главного сочинителя, все музыканты.
Е.Д.:Е.Д.:Е.Д.: Я не считаю проекцию
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Хорошее заключается в том, что в проекте «Peace Foundation for the world», когда мы прилетели в Чикаго, весь самолет и наши дети были в белом, и нас встречали дети Чикаго тоже все в белом и с цветами. Они спели эту песню «let me hold your hand, let music never end, let me always call your name and we will be the same». К сожалению, съемки у меня не сохранились. Об этом я жалею. Я бы в фильм включил.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Какие-то растворились. Например, выступление на рок-фестивале «Lazy», где мы играли перед группой «Duran Duran».
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Это, по-моему, когда я в Театре песни К.К.: работал 1989. В 1990 году я работал в «АРСе» у Крутого целый год.
Но музыканты не захотели дальше работать. Алла Борисовна меня очень многому научила: как создавать песни, как писать. Я ей очень благодарен. Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Да, она научила. Она отбирала программу при мне: «Так, это песня, это шлягер, это пойдет. Это, конечно, говно, но петь надо, народу понравится». Тогда к ней домой приходил такой мальчик Филипп Киркоров, болгарский друг, который говорил: «Крис Арьевич, мне очень нравятся песни. Можно я какие-нибудь буду петь?». Я говорю:
«Филипп, конечно».
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Нет, он так сказал.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Да, она просто потрясающе чувствует. Она отбирала программу. Потом, когда она послушала нашу программу («Рок-Ателье»), она сказала: «А почему про это не знает народ?». Я говорю: «Алла Борисовна, всё в ваших руках».
Дело в том, что мы пришли в театр уже раскрученным коллективом с песней «Ночное рандеву», с песней «Замыкая круг», то есть это не та история, как с Кузьминым. Она же сделала Кузьмина, я считаю.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: «Динамик» был, но лично Кузьмин Конечно, она раскрутила его.
Е.Д.:Е.Д.:
К.К.: Меня в тот момент не надо было раскручивать, потому что у нас было 2025 концертов в месяц, правда, за небольшие деньги К.К.:К.К.:
К.К.: Я не знаю. Мне К.К.: жаловался. У нас были совместные гастроли в Мариуполе, он говорит:
«Мы с Наташей Королевой отработали пять стадионов битком, и я купил мягкую мебель в квартиру».
Эти 2025 концертов ничего особого не давали с точки зрения финансового благополучия, потому что я не помню даже, какие деньги, но это не то, что сейчас.