Тактику боевых действий союзников определило давнее поражение Наполеона, показавшее, что воевать с Россией на её огромной территории в открытой сухопутной войне бесперспективно. Поэтому театры боевых действий были привязаны к российским морским окраинам. Транспортировать войска, вооружение и припасы по морю было проще, чем по русскому бездорожью. Таким образом, театры войны, названной по месту наиболее ожесточённых боёв Крымской, располагались весьма широко по всему окоёму Хартлэнда.
На его западной окраине союзники дважды отправляли крупные эскадры в Балтийское море. Но всё что им удалось захватить Аландские острова и бомбардировать Свеаборг. На севере, в Белом море англичане безуспешно пытались высадить десант на Соловецкие острова, а на Камчатке союзники потерпели поражение в боях под Петропавловском. На юге, помимо сражений в Крыму, в Азовском море британская флотилия обстреливала Бердянск и Мариуполь, но проиграла бой береговым укреплениям Таганрога. На Кавказе русская армия взяла стратегически важную турецкую крепость Карс.
К концу 1855 года, ввиду безрезультатности военных действий в Крыму, начались мирные переговоры. Севастополь русским войскам пришлось оставить, затопив оставшиеся корабли Черноморского флота. Противник тоже был измотан, и продолжать наступление не мог. По условиям мирного Парижского договора 1856 года Россия осталась в прежних границах, но лишилась права защищать своё черноморское побережье посредством военно-морского флота и прибрежных крепостей. Севастополь и другие занятые союзниками города в Крыму были возвращены России в обмен на Карс «ворота в Персию и Индию», так оценивали его в Лондоне. В итоге союзники своих целей не достигли ни на одном театре военных действий, кроме придунайских княжеств. На их основе в 1858 году было образовано независимое государство, ставшее основой будущей Румынии.
Оказавшись по результатам войны в затруднительном положении, Россия была вынуждена прибегнуть к займам в европейских банках. Именно для их погашения позднее, в эпоху правления императора Александра II, была продана Аляска. Однако через пятнадцать лет Парижский договор был расторгнут, и Россия получила возможность заново создать Черноморский флот. При этом она сохраняла статус одной из пяти великих европейских держав и продолжала противостоять Великобритании в Средней Азии. Чтобы изменить эту геополитическую ситуацию, Лондон озаботился созданием континентального противовеса России. Им должна была стать Германская империя, возникшая на основе объединения германских земель вокруг Пруссии.
Тем временем русско-турецкая война 1877 1878 г.г. на Балканах показала, что Россия полностью оправилась от поражения в Крыму. Теперь Османская империя была на грани разгрома, а русские войска стояли под Константинополем. Но поскольку Россия вплотную приблизилась к проливам из Чёрного в Средиземное море, беспокойство Лондона достигло предела, и в начале 1878 года британский флот был послан в Дарданеллы. Кроме того, британцы готовились захватить Кипр, если опасность прорыва русских в Средиземное море станет слишком реальной. Потребовалось вмешательство англо-французской дипломатии, чтобы спасти турецкую столицу от угрозы взятия русскими войсками. Из этого Лондон сумел извлечь для себя максимум выгод. Благодарная Турция уступила ему Кипр, который стал ещё одной важной базой британского военно-морского флота в Средиземноморье.
В эти годы Россия завершила присоединение среднеазиатских земель. Войска генерала Скобелева в 1880 году взяли крепость Геок-Тепе, а четырьмя годами позже в состав России добровольно вошёл туркменский город Мерв (ныне Мары). После этого, находясь в центре Евразии, Российская империя стала защищена с южного направления горными системами и пустынями. Но с самого начала своего возникновения Россия боролась за выход в Балтийское и Черное моря, несмотря даже на то, что они, будучи относительно замкнутыми акваториями, не могли полностью решить проблемы страны. И только судоходные реки, идущие от морских портов вглубь суши, позволяли достичь важных природных или промышленных ресурсов внутри континентальной части государства. Крупные судоходные реки России не текли ни в один из океанов мира, кроме Северного Ледовитого, и они были оторваны его льдами от мировых морских маршрутов. Таким образом, в северо-восточной части Евразии образовалось огромное пространство, недоступное для чуждой морской силы.
Однако, соперничество в «Большой игре» усилилось после того, как Великобритания нанесла поражение Китаю в ходе Опиумных войн (18401842 и 18561860 г.г.) и установила своё привилегированное присутствие на восточном побережье Евразии. К этому времени Россия стала обретать особое геополитическое значение путём строительства трансконтинентальных железных дорог Транссибирской и Китайско-Восточной (КВЖД), которые позволяли перебрасывать ресурсы с одного конца Евразии на другой быстрее морских судов. Такая железнодорожная экспансия России вплоть до Тихого океана породила опасения Лондона о том, что русские могут обратить вспять добытые британской короной военно-экономические преимущества.
Было очевидно, что новые технологии сухопутного транспорта угрожают завоеваниям ведущей морской державы, несмотря на рост её мобильности за счёт использования Суэцкого канала и паровых судовых двигателей. В частности, Маккиндер отмечал: «Сегодня трансконтинентальные железные дороги меняют условия игры для сухопутной державы, и нигде они не могут быть более действенными, чем в замкнутом пространстве Евразии».
Однако России был крайне необходим незамерзающий круглогодичный порт на Дальнем Востоке. Им стал Порт-Артур, взятый у Китая в аренду на 49 лет. Указывая на это событие, Лондон стал внушать японцам, что Российская империя намеревается напасть на них. Поэтому Япония в начале ХХ века становится стратегическим партнёром Великобритании. Ей открываются обширные военные кредиты, а на британских верфях для неё строятся броненосцы. В результате в 1904 году Япония, без объявления войны, атаковала русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура, началась неуспешная для России война с Японией, и реализовать важный российский геополитический проект на Дальнем Востоке не удалось.
«Большая игра» закончилась только в 1907 году. Тогда Санкт-Петербург и Лондон заключили договор, согласно которому Персия делилась на сферы влияния между российской и британской империями. При этом протекторат над Афганистаном доставался британцам, а Тибет признавался независимым от влияния обеих империй. Тем не менее, по мнению Маккиндера, произошло изменение равновесия сил в мире в пользу, как он выражался «центрального государства» вследствие его экспансии к границам Евразии. Это, по мнению британского геополитика, «позволило использовать огромные континентальные ресурсы для строительства военно-морского флота, что открывает перспективы создания мировой империи. Эта гипотеза могла бы осуществиться в случае союза Германии с Россией».
С учётом этих обстоятельств, Маккиндер в своих геополитических работах развивал мысль о недопустимости российско-германского союза. Благо такая возможность реально существовала в конце XIX столетия. Подтверждение этому можно найти в мемуарах бывшего канцлера Германской империи Отто фон Бисмарка (1815 1898 г.г.). Оценивая геополитические перспективы отношений двух империй, Бисмарк утверждал: «Мы должны радоваться, когда при нашем положении и историческом развитии мы встречаем в Европе державы, с которыми у нас нет никаких конкурирующих интересов в политической области, и к таким державам по сей день относится Россия. С Францией мы никогда не будем жить в мире, с Россией у нас никогда не будет необходимости воевать, если только либеральные глупости или династические промахи не извратят положения».
Отвечая опасениям Маккиндера и стремясь предотвратить возможность союза Германии и России, Лондон возбуждал взаимное недоверие между ними. Ещё до доклада Маккиндера в Великобритании появлялись труды, где был показан бурный экономический рост Германии и которые приводили к выводу: компенсировать нарастающее отставание британцев в экономике можно только русской кровью как в войне с Наполеоном. Мало того, к началу ХХ столетия Германия стала создавать для Лондона опасность своего прорыва к Балканам и Средиземному морю, для чего усиленно расширяла возможности своего военно-морского флота, согласно геополитическим рекомендациям адмирала Мэхэна.