Работа была чрезвычайно сложной и требовала немалого умения, так как в качестве коловорота они вынуждены были использовать маленькую палочку, к кончику которой был прикреплен осколок ракушки. Столь примитивным инструментом они сверлили отверстия, которые никогда не превышали половины сантиметра в диаметре.
И пока мужчины и женщин, дети и старики, бедные и богатые работали, все они в унисон напевали «Песню Тане», песню, благодаря которой строящаяся пирога сможет пересечь океан, счастливо преодолев любые опасности.
Если я заставлю плыть мою пирогу
По предательской морской волне,
Пусть под ней волна найдет себе дорогу
О мой бог Тане!
Пусть пирога пронесется по волне.
Если я заставлю плыть мою пирогу
Через шквалы ураганные ветра,
Пусть под ними мой корабль найдет дорогу
О мой бог Тане!
Ну а буря пронесется над ладьей.
Если я заставлю плыть мою пирогу
По гигантским водяным валам,
Пусть, по ним летя, пробьет она дорогу
О мой бог Тане!
А валы пройдут спокойно под ладьей.
О мой бог Тане! О мой бог Тане!
И без всякого сомнения, бог Тане поведет тот корабль, на который все население острова возлагало столь много надежд. Но чтобы выйти в океан, каждый представитель маленького народа должен был вложить всю свою любовь в то, что делал, без этого морскому богу будет непросто защитить путешественников.
Рассевшись под тенистыми пальмами на белом пляжном песке, старики часы проводили за плетением канатов из кокосового волокна. И до того у них это выходило ловко, и столь умело они работали, что, несмотря на примитивность технологии, у них получались длинные и крепкие канаты, не хуже пеньковых.
Пожилые женщин в свою очередь собирали листья хлебного дерева и из них плели тенты для навеса и паруса. Таким образом, на Бора-Бора не оставалось ни одного человека, кто бы не внес хоть маленькую толику своего труда в строительство большой пироги, каковой предстояло выдержать в течение долгих месяцев удары шквалистого ветра и волн.
Самые красивые девушки подносили работающим свежую воду и еду. Они вытирали им пот, когда те были заняты, одаривали их своими очаровательными улыбками, а уставших за день неженатых молодых ребят с наступлением темноты награждали объятиями и ласками.
Тапу Тетуануи все это время был на седьмом небе от счастья, гордясь совершенным подвигом, к тому же он стал замечать, что его любимая Майана стала обращать больше внимания на него, чем на других юношей, включая весельчака Ветеа Пито и силача Чиме из Фарепити.
Я очень горжусь тобой, прошептала она ему во время их последнего свидания, когда они на песчаном пляже предавались любовным утехам. Ты проявил истинное мужество, вступив в схватку с таким страшным варваром. Мой отец уверяет, что менее чем через год тебе предложат стать ариои.
Я не хочу быть ариои, последовал ответ. Я хочу, чтобы Мити Матаи научил меня делу великого навигатора.
Мити Матаи уедет и, возможно, никогда больше не вернется, нежно возразила девушка. И чтобы стать великим навигатором, нужно знать и уметь очень и очень много Слишком много!
А ты выйдешь за меня, если я стану великим навигатором?
К тому времени я превращусь в бесплодную старуху, шутливо ответила она, не прекращая нежно целовать его в губы. Но если Мити Матаи возьмет тебя в ученики, я соглашусь.
Обещаешь?
Конечно, твердо заверила Майана. Пусть по воле бога Таароа я растолстею как свинья, если не выполню своего обещания.
И ты станешь хранить мне верность, пока я по нескольку месяцев буду плавать в океане?
Ты знаешь, как наказывает бог Тане ту женщину, которая решится обмануть моряка? Он будет вечно водить ее по океанским глубинам, там, где всегда холод и темнота, где обитают самые страшные чудовища, которых можно только представить. Она потрясла головой, словно избавляясь от ужасных видений. То же самое он делает и с мужчиной, который осмелится лечь в постель с женою моряка. Нет! добавила она убежденно. Если когда-нибудь мой отец отдаст меня за тебя, я буду верна тебе всю жизнь.
Тапу Тетуануи какое-то время сидел молча, и чувство абсолютного счастья охватывало его при одной только мысли, что такое чудо могло свершиться. Затем он поднял руку и, указывая на группу звезд, находящихся как раз над их головами, сказал:
Видишь те звезды? Это Семь Безумных Вдов. В эту пору года они появляются из-за горизонта точно там, где находятся острова Фау Хива, что в Маркизском архипелаге, и заходят над большим священным островом Раротонга Потом, немного помолчав, он добавил: Кода я стану великим навигатором, я возьму тебя на большой праздник, который отмечается там раз в восемь лет. Хиро Таваеарии был там однажды и говорит, что на празднике этом собираются люди со всех концов света.
Ты слишком размечтался, перебила она его.
Мне звезды помогают мечтать, последовал ответ. А ты знаешь, что островов столько же, сколько звезд на небе? И каждый остров отмечен звездой, которая оказывается над ним ровно в полночь в первый день года. Остается только узнать, какая из них оказывается в это время над каждым островом. Мити Матаи он знает.
И орипо тоже это знает, заметила девушка.
Нет, возразил Тапу Тетуануи убежденно. Человек-память лишь помнит, но не знает. Он знает название звезд, но он не может отличить их друг от друга. Только Мити Матаи может указать их на небе и показать их путь.
Ты так восхищаешься Мити Матаи, смотри, не пожалей потом об этом, с горечью возразила ему Майана, усаживаясь на песок и заглядывая ему в глаза. У самых высоких пальм кокосы обычно бывают горькими.
Сок горьких кокосов лучше всего утоляет жажду, напомнил он ей. Меня не привлекают ни сладкие кокосы, ни легкие дела. Я хочу стать великим навигатором и открыть земли, которые находятся там, за Четвертым Кругом.
Я выйду замуж за тебя, прошептала нежно девушка, усаживаясь к нему на колени.
Но на следующую ночь, несмотря на вырвавшееся признание, она уже развлекалась с Ветеа Пито. Тапу Тетуануи понял, что, пока не настанет день, когда великий Мити Матаи пригласит его в ученики, а отец Майаны не отдаст свою дочь ему в жены, взбалмошная девчонка не прекратит щедро раздавать свои ласки всем добивающимся ее руки претендентам.
Мити Матаи безгранично доверял Теве Сальмону и не считал нужным появляться в бухте Фарепити, подчеркивая тем самым, что его настоящее дело начнется только тогда, когда великий мастер-строитель решит спустить корабль на воду и передать пирогу ему в руки.
Сам же он полностью окунулся в изучение татуировки, покрывавшей тело неизвестного. Только благодаря ей можно было понять, откуда мог появиться этот дикарь.
Хиро Таваеарии, так же как и Мити Матаи, Роонуи-Роонуи и самые мудрые старики острова, большую часть дня проводил, изучая до мельчайших деталей каждый из омерзительных рисунков татуировки. Пленник был помещен в центре полуразрушенного марае. Подвесив чужака за руки к сохранившейся балке, а к ногам привязав пару увесистых камней, жители деревни могли ходить вокруг великана и поворачивать его так, как им было удобно, не боясь, что тот набросится на них.
Он же мог лишь рычать и плеваться, высовывая наполовину откушенный язык. Дикарь отказывался пить и принимать пищу, и они вынуждены были кормить его силком кашицей из фруктов.
В редкие минуты отдыха ребятня острова сбивалась в стайки, дабы посмотреть на чудовищного великана. Они почтительно стояли на расстоянии и старались лишний раз не шуметь, чтобы не отвлекать тех, кто пытался расшифровать не ведомые никому на острове иероглифы, покрывавшие тело распятого дикаря.
Чужак в основном спокойно относился к окружавшим его людям, но стоило только появиться Тапу Тетуануи, как он начинал отчаянно дергаться, устремляя на него убийственные взгляды.
Он ненавидит тебя до смерти, заметил Ветеа Пито. Если ему однажды удастся вырваться, тебе будет лучше укрыться в земных недрах.
Я его не боюсь, возразил юноша, явно лицемеря. Я его не испугался даже тогда, когда с ним встретился впервые.
Но ведь тогда, на горе, мы чуть было в штаны не наложили, честно признался Ветеа Пито. Мне до сих пор иногда страшно становится.
Тапу Тетуануи хотел было признаться, что и ему тоже было страшно, но побоялся, что Ветеа Пито расскажет об этом Майане.
Поэтому он ограничился тем, что стал наблюдать за дикарем, держась на безопасном расстоянии и время от времени показывая ему язык, чтобы сильнее разозлить чужака.
Он не моряк, так как на татуировке нет ни одной звезды, ни одного известного людям созвездия, в конце концов уверенно заявил Мити Матаи. Он также не является и человеком возвращения, потому что большинство татуировок очень старые, и я подозреваю, они скорее указывают на боевые заслуги дикаря, чем на совершенные им путешествия. Вот эта, например, без всяких сомнений говорит о победоносном нападении на один из островов, поселение на котором было сожжено подобному нашему.