О, нет-нет Микаэл открыл глаза, и даже слегка испугался неожиданному предложению.
Он нахмурил брови. Снова закрыл глаза. И уже было, сосредоточился на сне, как вдруг в голове его пронеслась мысль: «А что, если она таким образом попросила его пропустить её, например, в туалет, а он не догадался».
Микаэл сглотнул воздух. Открыл глаза, потянулся. И, как бы невзначай, предложил соседке:
Давайте меняться! Вы не против?
Да я конечно начала лепетать соседка, уже приподнимаясь из кресла.
Микаэл галантно вышел в проход кресел, предполагая, что соседка выйдет вслед за ним. Но она просто переползла в кресло Микаэла, давая понять, чтобы он протиснулся на своё сиденье через неё. Ситуация была более чем невнятна.
«Перешагнуть? Но это неприлично! Попросить её встать? Это крайне неприлично»
Проходите-проходите указала соседка, и, видя смущение на лице Микаэла, привстала, высвободив узкий проход.
Микаэл, протискиваясь, почувствовал дыхание соседки и лёгкий её вздох, перетянутый жеманной улыбкой:
А-ах ничего-ничего, проходите
«А она ничего» подумал Микаэл, разглядывая и даже ощущая уже совсем близко поднимающуюся вместе с дыханием грудь соседки, которая на мгновение замерла.
Как собака, швыркая носом, дама обнюхала соседа и, на выдохе, вытянула из себя:
Вам так идёт красный цвет
Хм только и произнёс Микаэл, сконфузился и как можно быстрее плюхнулся на теперь уже своё новое место.
«Вот, всегда так, думал он, Надо бы быстро сообразить, что сказать в ответ, чтобы она увидела, какой он умный, но почему-то это никогда не получается». Микаэл с чувством обречённости вздохнул, а соседка в это время отвернулась, разглядывая сидящих напротив пассажиров.
Ничего более не оставалось, как уткнуться в иллюминатор. Облачность уже успела слегка рассеяться, оголяя то там, то сям серо-синее поле океана.
Микаэл, разглядывая рисунок водной глади, опрокинулся в воспоминания и даже защемило от желания, как в детстве, вернуться домой.
Мама иногда называла его «Мишенька». И от проговаривания ею этих пряных букв хотелось уткнуться в её грудь, подёргивая носом блаженный запах младенчества. Отчиму это имя не нравилось, и он дразнил пасынка, ставя ударение на второй слог «Мисе/нька, Мисе/нька». Микаэл убегал в сад и плакал, сидя под своим любимым раскидистым деревом делоникса, дарящего в долгом цветении свои кровавые, или как мама говорила «кумачёвые» краски. Там она его и находила. Успокаивала и обязательно что-нибудь рассказывала из картинок прошлой жизни. И охотно, в сотый раз по просьбе Микаэла об отце его, который был из русских иммигрантов, и который после рождения Микаэла куда-то исчез. Мать была уверена он вернулся на родину, потому как много ностальгически рассказывал о ней. Вестей никаких об отце не было. Но мать не держала на него зла, помня своих родителей, которые сами приехали в Америку из России в семидесятых, и, вживаясь в новое общество, много сладких историй рассказывали ей об СССР. К тому же, вскоре мама вышла замуж за своего начальника по службе, коренного американца, который не мог иметь детей, потому сам предложил усыновить Микаэла. Повзрослев, юноша очень легко поступил в институт. Его всегда привлекали естественные науки. Мать рассказывала, что и его родной отец занимался разведением необычных сортов растений, и видимо, Микаэл унаследовал что-то от отца, с удовольствием занимаясь экспериментами. А после института он легко поступил в магистратуру, потом в аспирантуру. И когда ему предложили завербоваться в американскую разведку и работать на благо нации, Микаэл воспринял это как само собой разумеющееся работать на интересы родины.
Господин э, возьмите Микаэл открыл глаза и улыбнулся.
Наклонясь через соседку, стюардесса ему протянула чистую отутюженную лимонную рубашку:
Простите, очень прошу, за неудобства Вы можете оставить у себя футболку И если можете, ещё раз простите
О, да то есть, нет. Спасибо, бормотал Микаэл и прятал глаза, принимая рубашку из рук стюардессы.
Хм, хмыкнула соседка, провожая взглядом удаляющуюся стюардессу, А я бы пожаловалась куда надо Какое у неё имя на бэйдже? Кажется, Алевтина Надо бы записать. Если её и не уволят, так может, мне компенсацию какую дадут, помолчала и добавила, За доставленные неудобства.
О, что вы, нет! возразил Микаэл и снова вспомнил инструкцию «не спорить, не привлекать к себе внимания», и отвернулся к иллюминатору, так и не выпустив до самой посадки из рук лимонную рубашку, упакованную в прозрачный пакет.
2. Приём Владивостока
Аэропорт Владивостока встретил Микаэла вполне дружелюбно, приветствуя прибывших на английском, русском и японском языках. Микаэл прошёл вместе со всеми пассажирами к паспортному контролю.
Соседка по самолёту уже прошла контроль и приветливо махала рукой кому-то там, вдалеке, за стеклянной перегородкой.
«Встречают, подумал Микаэл, я меня кто теперь встретит».
Следующий! прошипело над ухом.
Микаэл вздрогнул и увидел вперившийся в него серьёзный и безэмоциональный взгляд таможенника.
Положил паспорт на стойку.
Отойдите на метр! проговорил голос в радиопередатчике.
Отошёл.
Не улыбайтесь! проговорил тот же голос, прицельно вглядываясь поочерёдно то в паспорт, то в лицо Микаэла.
Цель прибытия?
Что? переспросил Микаэл и улыбнулся, потом вспомнил, что улыбаться нельзя и губы задёргались.
Цель при-бы-ти-я? проговорил тот же голос, отделяя слоги.
Мм наука, произнёс Микаэл, зачем-то закивал головой и снова улыбнулся.
Проходите! Следующий!
Выдачу багажа пришлось подождать. У транзитников, таких как Микаэл, летевших из Америки с пересадкой в японском аэропорту Нарита, груз должен был прибыть другим рейсом.
Инструкция гласила «Ничему не удивляться. Терпение и спокойствие. О перемещениях сообщать каждый час». Микаэл достал блэкберр и отправил позывной прибытия.
Получив багаж, Микаэл вышел в здание аэропорта, все ходы и выходы из которого уже несколько раз ранее прогуглил ещё до перелёта. Уверенно направился в сторону выхода и, выйдя на площадку перед зданием, вдохнул полной грудью такой незнакомый воздух. Что в нём было? «Может быть, память крови? А может быть, это воздух расставания?». Микаэл несколько секунд постоял в задумчивости и огляделся по сторонам. Вверху на здании надпись «Vladivostok international Airport», подведённая красной линией. Рядом ещё одна надпись «Vladivostok-Knevichi». Впереди тучей идущие прямо на Микаэла люди, бойко выкрикивающие:
Такси! Такси до города!
Квартира недорого
Гостиница в центре
До Артёма на подсадку одно место
Микаэл продрался сквозь напирающих, и оказался прямо перед стоянкой такси.
Автобус с номером «107» стоял тут же неподалеку. Кучкующиеся пассажиры толпились у входа в автобус. Микаэл поискал глазами автомат для билетов, не нашёл его и двинулся к автобусу.
Таксист Бублик издалека заприметил своего потенциального клиента, лоснящегося и сияющего, как отутюженные без марли брюки. Он вальяжно помахал оглядывающему площадь перед зданием аэропорта пассажиру:
До города? Я свободен! Легко, с ветерком и недорого, вон моё малиновое такси, бесцеремонно подхватил чемодан Микаэла и показал на машину.
Микаэл улыбнулся Бублику:
Нет-нет, благодарю! Мне на автобус.
Зачем вам, такому приличному человеку, автобус? Да я вас мигом доставлю, куда вам, в город? не давая проявлять инициативу, напирал Бублик, Меня, кстати, Лёха зовут, а тебя?
Микаэл, действуя по инструкции, попытался опередить атакующего таксиста:
Извини-те, меня должны встретить
Бублик притормозил, поставил чемодан на асфальт:
Ну, так бы сразу и сказал! Ну, давай, друг, покедова Но, если чего я рядом, вон моя малинка ещё раз показал в сторону машины.
Микаэл, довольный тем, что первая, какая-никакая победа выиграна, посмотрел на таксиста, извиняюще скорчил выражение на лице, и, подхватив чемодан, смешался с движущейся к остановкам автобусов толпой.
Автобусы, в ожидании отправки по маршруту, быстро наполнялись пассажирами. Контролёр, покрикивая на входе в автобус, поторапливал входящих:
Рассаживайтесь быстрее, кучнее-кучнее Ваш билет? Ваш?
Где купить билет? проговорил быстро Микаэл, обращаясь к поднимающейся на ступеньку грузной пожилой женщине, но та, кряхтя, еле подтягивая ноги, не ответила, как впрочем и шарахнувшийся от этого вопроса следом стоящий мужчина.
«Может, им непонятен мой диалект? подумал Микаэл, Надо пройти в здание, и осмотреться там»
В здании автовокзала шёл ремонт. Снующие туда-сюда мужчины и женщины в синих перепачканных разными цветами, и в основном белым, спецодеждах, были здесь словно цари положения. Один оттолкнул Микаэла плечом, другой чуть не опрокинул на него ведро с грязной жижей, третий, проворачивая пальцами и приминая около губ дымящийся окурок, сощурив один глаз от струи дыма, другим впялился в чистенького и слегка растерявшегося пассажира: