Саймон начал переключать радиостанции в надежде услышать объяснение происходящему в дневных выпусках новостей. Прощёлкав одну частоту за другой, он не услышал ничего кроме шума. Такие же помехи выдавал и приёмник в лифте сегодня утром. Без всякой надежды проверив частоты в обратном порядке, он с неприятным осадком на душе выключил магнитолу. По какой причине не было слышно не только местных, но и республиканских радиостанций, он так и не смог объяснить. Может, что-то с приёмником? Он в последнее время порядочно барахлил.
Аманда по-прежнему не брала трубку, и Дорфа это начинало нервировать всё больше. Не выпуская из руки телефона Дженни, он продолжал ускоряться, сбрасывал скорость на поворотах и снова её набирал. И вдруг где-то на середине пути его телефон зазвонил. Саймон резко затормозил у края дороги.
Алло! крикнул он, принимая вызов. Чёрт возьми, алло! Дженни?
Трубка отзывалась лишь многократным ослабевающим эхом:
Алло алло чёрт лло-о ёрт Дженни?.. энни и и
Он отстранил мобильник от уха и поглядел на дисплей. «Дженни». Плотно прижатая к рулевому колесу рука сжимала её телефон. Сенсорный экран воспринимал все его случайные прикосновения, и в какой-то из моментов он попросту позвонил на свой номер. Внезапно возникшее волнение стремительно угасло, оставив после себя только злобу. Саймон отшвырнул на пассажирское сиденье оба телефона и завёл двигатель.
Скоро должен был показаться Дроппоинт небольшой городок, лежащий у самой подошвы Айрамских гор. Хребты эти нельзя было назвать гигантскими, но всё же они задерживали значительную часть идущих с запада на Рош-Аинд туч, отчего погода в этом месте была преимущественно дождливой. Такая особенность расположения и дала имя городу след, оставленный водяной каплей. Да и сам городок был чем-то похож на каплю выстроившиеся по кругу стеклянные здания увеличивали свою этажность от пригорода к центру, отчего в солнечном свете Дроппоинт выглядел в точности как выпуклая линза или капелька росы.
Двигаясь к этой поблёскивающей под лучами заходящего солнца линзе многочисленными S-образными спусками, Саймон начинал нервничать. Расстояние было ещё достаточно большим, но уже отсюда стало понятно: город пуст. Волнение это достигло своего апогея, когда автомобиль Дорфа въехал на окраинную улицу, такую же пустую, как и любая улица Рош-Аинда.
Дом родителей Дженни находился в противоположном от гор районе Дроппоинта, и поэтому на пути к нему Саймону пришлось проехать насквозь весь город. Каждый преодолённый по безлюдным городским улицам метр только увеличивал его растерянность. Дорф теперь точно знал, что не найдёт здесь никого, и все картины его встречи с Дженни, которые он рисовал в своей голове по дороге, вдруг развеялись, точно песок из разбитых часов на ветру.
Саймон давно не бывал в этих местах, но к его удивлению всё осталось в точности таким, как он помнил. И это даже пугало. Вон то граффити на стене, которое он видел полгода назад, никто так и не удосужился закрасить, а это, на минуточку, полицейский участок. Вот этот заляпанный ссохшейся глиной внедорожник стоит на въезде автомойки как и шесть месяцев назад. Второй этаж супермаркета за это время так и не достроили, а из-под пожарного гидранта на углу по-прежнему сочится вода. Чем больше Саймон вспоминал Дроппоинт, тем больше в нём примечал знакомого. В какой-то момент он даже подумал, что между его потугами представить город и его насыщенностью деталями есть прямая связь. Но он тут же отбросил эту мысль и свернул с главной улицы.
Долго искать дом, в котором родилась Дженни, ему не пришлось. Его он заметил ещё издалека. Это было, пожалуй, самое необычное строение не только из тех, что он встречал в Дроппоинте, но и вообще в своей жизни. Дом строился, а точнее, перестраивался, в подражание стилю Гауди11, и вышел настолько фантасмагоричным, что даже сам великий архитектор наверняка удовлетворённо покачал бы головой, если бы ему вдруг пришлось побывать в гостях у Аманды.
Отдалённо дом чем-то походил на песочный замок, но в нём отсутствовали высокие башни с бойницами и остроносые окна сходство было в другом. Сама фактура стен выглядела в точности как смоченный морской водой песок. Как и в песчаном замке, в доме нельзя было найти ни одной прямой линии, а если бы вдруг вы такую нашли, то при более длительном изучении поняли, что это оптическая иллюзия. Этажи не казались надстроенными один на другой линии плавно перетекали от фундамента к кончику крыши так же естественно, как созданный природой панцирь улитки. Оконные проёмы походили на выгнутые листья кувшинки, а скаты крыши настолько точно повторяли линии створки раковины морского гребешка, что могло показаться, будто её вовсе не создавала рука человека он попросту снял часть панциря древнего гиганта, выброшенного на берег прибоем. Так же необычно дом выглядел и изнутри здесь нельзя было найти ни одного угла, даже дверные проёмы имели плавную форму, ненавязчиво напоминающую облака.
Отдалённо дом чем-то походил на песочный замок, но в нём отсутствовали высокие башни с бойницами и остроносые окна сходство было в другом. Сама фактура стен выглядела в точности как смоченный морской водой песок. Как и в песчаном замке, в доме нельзя было найти ни одной прямой линии, а если бы вдруг вы такую нашли, то при более длительном изучении поняли, что это оптическая иллюзия. Этажи не казались надстроенными один на другой линии плавно перетекали от фундамента к кончику крыши так же естественно, как созданный природой панцирь улитки. Оконные проёмы походили на выгнутые листья кувшинки, а скаты крыши настолько точно повторяли линии створки раковины морского гребешка, что могло показаться, будто её вовсе не создавала рука человека он попросту снял часть панциря древнего гиганта, выброшенного на берег прибоем. Так же необычно дом выглядел и изнутри здесь нельзя было найти ни одного угла, даже дверные проёмы имели плавную форму, ненавязчиво напоминающую облака.
И как во всём этом строении нельзя было найти ничего искусственного, Саймон не нашёл в нём ни одного человека. Дом был пуст. Два этажа представили ему ту же картину, какую он обнаружил в доме своего соседа никаких видимых следов бегства, скорого отбытия или борьбы. Оба этих дома были ещё полны тепла, которое отличает жилые помещения от заброшенных.
Дорф подумал, что по какой-то причине все для него вдруг стали невидимками, но мысль эта оказалась настолько неправдоподобной, что он сморщился от её нелепости и тут же принялся искать рациональное объяснение. И кое-что нашёл. Саймон наконец заметил то, что видел и в доме Алана, и в больнице, но не обратил внимания постели не были заправлены. Людей точно выдернули из них во время сна или испарили неведомым оружием прямо под одеялами. Но кому это могло понадобиться? От этой мысли Дорфу вскоре пришлось тоже избавиться. Не могло случиться так, что кто-то забрал всех людей, а его оставил спокойно лежать в постели с зажжённым светом в комнате.
Но не это его пугало больше всего. Во всём доме он не обнаружил ни одной вещи Дженни. Он знал, что она обычно берёт с собой к родителям, и с лёгкостью узнал бы даже её расчёску, однако здесь не было абсолютно ничего, что могло ей принадлежать.
Саймон вышел на улицу, захлопнул громоздкую деревянную дверь и ещё раз взглянул на безмолвную сюрреалистичную громаду дома. Когда-то давно, по словам Дженни, этот дом ничем не отличался от соседских типовых и абсолютно безвкусных двухэтажек. Но однажды ночью её дедушка Зандер оставил на столярном столе своей мастерской, располагавшейся в подвале, раскалённый пирограф, которым подправлял узоры на реставрируемой мебели. К моменту, когда он спохватился, мастерская уже пылала, а от старинного, быть может, единственного в своём роде серванта, ради которого старик и включил пирограф, остались одни головешки. Как и от всего дома. Пожарные залили строение пеной только когда пламя доедало второй этаж. Спасти удалось немногое, а остатки здания вскоре, с лёгкой подачи архитектурного таланта дедушки Грайхэма брата-близнеца Зандера перестроили в «нечто гаудианское». Именно так и назвал свой проект Грайхэм, потрясая чертежами перед родителями Дженни, Амандой и Чарли Пэйджами: «Это будет нечто гаудианское».
На гаудианской подъездной дорожке автомобиля Дженни не оказалось. Как и на дорожке дома напротив, в котором жила Дженис. Саймон даже не стал в него заходить лишь заглянул внутрь спальни через окна и снова увидел скомканные одеяла.
Значит, Дженни к моменту всеобщего исчезновения уже уехала? Но когда это исчезновение произошло? А вдруг Дженни тоже не исчезла и в этот самый момент едет, а может уже и приехала в Рош-Аинд?
Подстёгнутый этим новым предположением, Саймон запрыгнул в автомобиль и помчался обратно к горам. Ехать по D16 он не захотел, в надежде перехватить Дженни у подъезда к Рош-Аинду. И это стало главной его ошибкой. Выбери он другой путь, и, возможно, разгадка происходящего сама бы пришла к нему в руки.
Уже у самой подошвы Айрамских гор барахлящее радио вдруг ожило, издало какие-то булькающие звуки и произнесло слово «шесть», затем зашипело и оговорилось: «Нет Давайте шесть с половиной», после чего снова смолкло.
Дорф затормозил и принялся клацать кнопками, проверяя соседние частоты, однако сигнал давно пропал.
Швыряя автомобиль из одного крутого поворота в другой, он не оставлял попыток снова найти загадочную радиостанцию, однако больше ничего не смог разобрать среди белого шума.