Уже шесть лет, начиная с последнего курса университета. Он ещё коммерческим директором здесь был, когда я устраивалась. А что?
Значит, вы привыкли к его распорядку дня, привычкам и поведению. Скажите, Оксана Владимировна, поведение Давида Георгиевича в последние месяцы перед убийством было обычным или отличалось?
Вроде было таким же. А что могло поменяться?
Иногда люди, которых потом найдут убитыми, перед смертью получают угрозы, выглядят испуганными или потерянными, объяснила Настя.
Если он и получал угрозы, я об этом не знала, ответила Оксана. Испуганным или потерянным он не был.
Ладно, допустим, не испуг, а может быть что-то другое. Любая странность в его поведении может оказаться полезной для моего расследования. Попробуйте вспомнить, Оксана Владимировна.
Он стал чаще допоздна задерживаться на работе. Обычно он старался после девяти вечера, край полдевятого, отпускать меня и уходить сам. А последние пару месяцев ровно в девять меня отпускал, а сам оставался в офисе. Работал над чем-то, наверное.
Он рассказывал над чем?
Нет.
А предположить можете?
Я не очень хорошо разбираюсь в бизнес-процессах. Возможно, компания собиралась запускать какой-то новый проект, не знаю.
Снеговая внимательно посмотрела на неё:
Вы говорили кому-то в компании об этой новой привычке?
Нет, меня никто не спрашивал.
Даже его отец?
Да, даже он.
Хорошо. Вы мне очень помогли, Оксана Владимировна.
Какой толк только от моей помощи.
Оксана снова всхлипнула и достала платок.
Настя взяла её руки в свои.
Я обязательно найду убийцу. Он получит заслуженное наказание, твердо сказала Снеговая. Да, убитого это не вернет, но справедливость будет восстановлена. Я вам это обещаю.
Спасибо.
***
Следующим Настя допрашивала Максима Чернова, заместителя генерального директора «Владхимбио». Это был мужчина в аккуратном костюме, чуть младше сорока, среднего роста, худощавый и бритый наголо.
Максим Львович, какие отношения у вас были с Давидом Георгиевичем? спросила Снеговая.
Нормальные, рабочие отношения, спокойно ответил тот. Друзьями или приятелями не были, но работали слаженно.
Он вам ничего подозрительного в последнее время не рассказывал?
Нет. Он вообще мне мало что рассказывал.
Как давно вы работаете во «Владхимбио»?
Почти полтора года.
Вы расстроены, что новым генеральным директором назначили не вас?
Нет. Я знал, что прихожу в семейную фирму, поэтому рассчитывал не на повышение, а на знания и опыт. Да и зарплата тут выше рынка.
Насте показалось, что он говорит искренне.
Хорошо, расскажите, пожалуйста, были ли у Давида Георгиевича враги? спросила она.
Максим усмехнулся:
Всегда удивлялся, когда в детективах задают такой вопрос. Это у Дюма ДАртаньян и Рошфор враги. У реальных людей бывают конкуренты, завистники, не знаю, но точно не враги.
Снеговая придвинула свой стул поближе к столу и посмотрела ему прямо в глаза.
У реальных людей бывают враги. Особенно у таких людей, у которых находят убитыми в центре Москвы среди бела дня.
Ладно-ладно, быстро согласился Максим. Может и были враги, но я про них ничего не знаю.
Тогда расскажите про завистников и конкурентов.
Слушайте, я не хочу звучать как рекламный буклет, но мы лидеры российского рынка химических удобрений. Мы работаем с большинством частных аграрных компаний и выигрываем тендеры на поставки в государственные. Разумеется, у нас есть конкуренты, и они нам завидуют.
Кто, например?
«Агробиохимцентр» и «NCIL».
Настя записала названия в блокнот. Нужно было позвонить Олегу Ивановичу и дать новое задание проверить, если у этих фирм связи в криминальном мире.
Но это солидные компании с хорошей репутацией, сказал Максим. Вряд ли они будут подсылать к конкуренту киллеров.
Киллеров обычно подсылают именно солидные люди с хорошей репутацией, задумчиво произнесла Снеговая. Затем спросила:
Расскажите, пожалуйста, мне очень важна ваша точка зрения как профессионала. Насколько сильно вашу фирму и её бизнес-процессы ослабила смерть Давида Георгиевича?
Тот думал над ответом недолго:
Особо не ослабит, при всем уважении к покойному. Давид был хорошим человеком, но среднего уровня управленцем. Стратегические решения принимал не он, а его отец. Тут принципиально ничего не изменится. Плюс к тому, Марианна Георгиевна, как мне кажется, сможет управлять компанией не хуже. Сужу по её работе во главе немецкого филиала, чья прибыль росла каждый год. Это ещё одна причина, по которой я не верю, что киллеров подослали наши конкуренты.
Ясно. Спасибо вам за информацию, Максим Львович.
***
Последним в переговорку к Насте зашёл финансовый директор компании Сослан Дзанкоев. Он был ровесником Георгия Балоева и выглядел очень похоже только чуть выше, стройнее, носил большие круглые очки. Только преподносил себя как солидный, никуда не спешащий человек.
Сослан Таймуразович, расскажите, пожалуйста, о своих отношениях с Давидом Георгиевичем? начала Снеговая со стандартного вопроса.
Я, девушка, работаю в этой компании с девяносто второго года, неторопливо начал финансовый директор. Наша контора тогда только открылась, ещё во Владикавказе. Мы с Георгием давние друзья.
Настя терпеливо слушала.
Давид у нас уже двенадцать лет работает, с момента окончания университета, продолжал Дзанкоев. Вы не думайте, он не какой-то мажор, которому легко все досталось. Начал он обычным менеджером по продажам, потом был заместителем начальника отдела продаж, а потом начальником, коммерческим директором и вот три года как генеральный. Какие у нас отношения тут могут быть? Он ко мне всегда уважительно, «Сослан Таймуразович» и на вы, хотя и начальником моим стал. Я ему много раз предлагал на «ты» перейти, на брудершафт выпить, но он все отказывался. Хороший был парень.
Снеговая заметила, что её собеседник сдерживается от того, чтобы расплакаться.
Он, Давид, всегда был душой компании. Его здесь любили и уважали. Отпускал с работы, если нужно было, иногда даже помогал из своих денег. Вам Оксана, наверное, рассказывала.
Да, рассказывала.
Сослан Дзанкоев вдруг посмотрел на Настю совсем другим взглядом.
Когда Георгий найдёт ублюдка, который стрелял в Давида, надеюсь, он мне его отдаст, сказал он. Я ему шею сверну голыми руками.
Глядя на его широкие плечи и большие руки было понятно, что это не пустые слова.
Снеговая понимала именно этот момент максимальной искренности подходит для того, чтобы задать самый важный вопрос финансовому директору:
Сослан Таймуразович, я задам вам еще вопрос. Я не буду вписывать ваш ответ в протокол или другие процессуальные документы и не буду записывать на аудио. Для успешного розыска убийцы Давида мне нужно, чтобы вы ответили максимально честно. Договорились?
Договорились.
Я понимаю, что официально ваша компания имела хорошие финансовые результаты, мне говорил об этом Максим Львович. Думаю, то же самое мы увидим в бухгалтерской отчетности. Но неофициально совсем другое дело. Были ли у вашей компании черные кредиторы, которые не отражены в отчетности и если да, то кто?
Дзанкоев усмехнулся.
Я понимаю, девушка, вам хочется, чтобы все было просто, сказал он. Мы взяли у черных кредиторов деньги и не заплатили. Давида поставили на «счётчик» вот и результат. Но, увы, все сложнее. Не было у нас таких кредиторов. Честно и искренне вам говорю.
Ясно. Вся ваша остальная деятельность тоже была законной?
Сослан Таймуразович подумал некоторое время и сказал:
Я не обязан вам отвечать на этот вопрос.
Он встал и вышел из переговорки.
Почти сразу же к Насте заглянул Денис:
Закончила? Как у тебя?
Сложно. Непонятно. Но зацепки есть. А у тебя?
То же самое, что и в квартире. Все интересное с компьютера почистили.
***
С утра Влад Наумов приехал в ГСУ к Насте и получил от неё ответ ФСИНа на запрос. Там перечислялись четырнадцать человек, осужденных за убийство по найму, освободившихся из мест лишения свободы и проживающих в Москве. Это был его фронт работы на ближайшие дни.
За день он проверил трёх из них и теперь ехал в чайхану на встречу с Джамилем, испытывая раздражение сразу по нескольким причинам.
Первая причина была очевидной никто из людей в списке, по которому он шёл, не мог быть Омаром. Омар был моложе и не был известен Медведю до найма, а значит, не мог быть отсидевшим наемным убийцей.
Вторая причина имела более принципиальный характер. Владу не нравилось говорить с этими людьми, проверять их алиби, зная о том, что каждый из них бывший наемный убийца.
Сам Наумов не был идеалом моральной чистоты. Но и у него были принципы. Он никогда бы не выстрелил в безоружного, даже по приказу Медведя. Он и в вооруженных-то людей стрелял три раза за всю жизнь (лишь одного застрелив наповал).
А из этих ублюдков каждый когда-то стрелял в безоружных людей. А теперь освободился из тюрьмы, устроился мойщиком или грузчиком и думает, что теперь его убийства не считаются.