Разве анды так поступают? не раз возмущался Джамуха в кругу своих нойонов. Быстро же переменилась погода в голове у Тэмуджина! Напрасно я поддержал его в усобице с меркитами. Напрасно не верил людям, говорившим, что он не гнушается подбирать чужое. Теперь вижу: так оно и есть. Бегут воины из чужих улусов он их принимает. Принесла ему жена меркитское дитя тоже взял как своего! Говорят, он советуется с Бортэ обо всех своих делах, хотя каждому известно, что женский ум короче лягушиного хвоста. Видно, околдовала она его, из-за этого поглупел Тэмуджин и стал совершать дурные поступки. Зачем мне такой анда?
Злые слова Джамухи верные нукеры передали Тэмуджину, и он, в свою очередь, страшно рассердился:
Никто не смеет меня так оскорблять!
Джамуха из тех людей, кому всё скоро приедается, сказала Бортэ. Видать, дружба с нами надоела твоему анде.
Это я уже понял. Раньше, когда я бедствовал, многие тайджиуты откочевали к нему. А теперь не только тайджиуты возвращаются, но и некоторые из джаджиратов уходят ко мне, вот Джамуха и бесится.
Раз так, не лучше ли откочевать прочь от его улуса, пока не дошло до кровопролития?
Так и сделаем, согласился Тэмуджин. Джаджиратов под рукой анды много, нам пока с ним не справиться. Да и осудят меня люди, если я подниму оружие на своего побратима. Что слова Джамухи? Их в мешок не положишь ветер унёс, и не осталось следа.
У хулы длинный язык, но короткие ноги, успокаивающим тоном заверила его Бортэ. В степи она нас не догонит.
И всё же я не забуду анде его хулы. Клянусь: Джамуха ещё пожалеет о том, что посмел попрать узы дружбы и побратимства.
После этих слов он покинул юрту, чтобы отдать распоряжения своим людям относительно предстоявших сборов в дорогу.
Так шестнадцатого числа, в день полнолуния первого летнего месяца, прожив в мире и согласии с джаджиратами один год и половину другого, Тэмуджин отделился от Джамухи и увёл свой улус прочь.
Полдня и всю ночь ехали без сна и отдыха. К тайджиутским кочевьям приблизились в предрассветную пору, когда, подобные призрачным всполохам, первые блуждающие пятна лазури стали проявляться на тёмной кошме далёкого небосвода. К этому времени нешуточно перепугавшийся Таргутай Кирилтух успел кружным путём увести племя в сторону Джамухи чтобы просить у него защиты.
В одном из покинутых тайджиутских аилов подобрали потерявшегося в спешке маленького мальчика по имени Кокочу:
Я возьму его себе, обрадовалась Оэлун. Пусть растёт вместе с Кучу, вдвоём им будет веселее!
Бери, усмехнулся Тэмуджин. Появится у меня ещё один братец.
Так стало в семье Борджигинов двое приёмышей.
***
Нешуточная новость в считанные дни разлетелась по степи: отныне Тэмуджин и Джамуха каждый сам по себе.
Чем больше выбор, тем шире возможности. По крайней мере, так обычно представляется ищущим выбора.
После разрыва с Джамухой словно плотину прорвало: день ото дня присоединялись к Тэмуджину всё новые и новые люди. Приходили и в одиночку, и семьями. Знатные нойоны являлись с большим количеством народа и разбивали собственные курени в стремительно разраставшемся улусе тэмуджиновом.
Привели своих людей потомки многих ханских родов: Алтан-отчигин, сын Хутула-хана, Хучар-беки, сын Некун-тайджи, Сача-беки и Тайчу, сыновья Соорхату-Чжурки, Хунан из Генигесского рода. Много тайджиутов привёл Даритай-отчигин, родной дядя Тэмуджина, некогда вместе с другими тайджиутами-отступниками бросивший его семью и ушедший к Таргутаю Кирилтуху. Тэмуджин, предав забвению старые обиды, принимал всех под свою руку. Он помнил народную мудрость, которая гласит: «сделай довольными тех, кто близко, и дальние придут к тебе». И его улус продолжал быстро набирать силу.
Мало кто из людей знает правильную меру, с которой следует подходить к себе, особенно в начале пути. Иногда Тэмуджин задумывался об этом; однако он уже не мог остановиться, как не имеет возможности хоть на мгновение задержаться в полёте стрела, выпущенная из лука и неукротимо стремящаяся к цели. Он двигался вперёд, к власти и ещё большей силе, чем прежде; он восходил навстречу судьбе и не помышлял об остановке. Ибо его притязания были велики.
И настал день, когда знатные родовичи съехались на курултай в урочище Хара-Чжуркену, подле реки Сангур, и единодушно избрали Тэмуджина своим ханом. На белом войлоке подняли его перед толпой собравшихся воинов. И все поклялись ему в верности.
И настал день, когда знатные родовичи съехались на курултай в урочище Хара-Чжуркену, подле реки Сангур, и единодушно избрали Тэмуджина своим ханом. На белом войлоке подняли его перед толпой собравшихся воинов. И все поклялись ему в верности.
С этого дня он получил новое имя Чингис45.
И стали его звать Чингис-ханом.
Говорят, что наделённый новым именем получает в руки новую судьбу. Надо только уметь ею правильно распорядиться.
***
Ханский титул не только давал власть вкупе со всеми присущими ей благами, но и ко многому обязывал.
На первых порах после возвысившего его курултая Тэмуджин, ставший Чингисом, часто вспоминал одну сказку, которую ему в детстве рассказывала Оэлун-эке.
В древние времена жил-поживал старый шаман-чудодей. Однажды жадный и жестокий хан призвал его к себе и говорит:
Хочу посмотреть на твоё шаманское искусство. Покажи мне какое-нибудь чудо.
Вот так, спроста, и сразу чудо тебе подавай, хан? Что же ты желаешь узреть?
Ну не знаю Сотвори нечто такое, что развеяло бы мою скуку и взяло за душу. Такое, что проняло бы меня как следует и заставило призадуматься. Можешь?
Могу, почему же нет. Выйди из своей юрты и узришь желаемое.
Хан откинул полог и, выйдя из юрты, увидел каурого красавца; конь понравился хану он, не задумываясь, вскочил в седло и помчался вскачь, обгоняя ветер. Ехал-ехал и очутился в незнакомых местах. Вдруг каурый заржал, взвился на дыбы и, сбросив седока, умчался прочь, а хан остался один-одинёшенек в безлюдной степи. Нечего сделать, пришлось ему утолять жажду водицей из луж, есть кузнечиков да саранчу. Брёл хан по степи, шатаясь от голода и усталости, да всё высматривал, чем бы подкрепиться.
И вдруг ему повстречалась женщина, которая вела за руку маленького худого мальчика. Она рассказала, что всё имущество у неё отняли ханские нукеры, и теперь ребёнку нечего есть. Хан кое-как построил убогую юрту и стал жить вместе с этой женщиной и её ребёнком. Охотой и собирательством перебивались, и этого им казалось довольно. Но как-то раз мальчик застудился и умер. Хан успел привязаться к ребёнку, потому жалел его, как родного сына. Похоронил он мальчика; а потом сел на могильный бугорок и горько заплакал.
Неведомо, сколько времени он так сидел. А когда, успокоившись, огляделся по сторонам, то узрел, что сидит у себя в юрте, а напротив него шаман.
Ну как, нагляделся на людское горе, хан? спросил старый чудодей Теперь будешь знать, до чего тяжко живётся людям, которых обирают жадные и злые ханы.
Вспоминая эту материнскую сказку, Чингис спрашивал себя: способен ли он править так, чтобы в его улусе не было обездоленных? Возможно ли подобное вообще? О, он всей душой стремился к справедливому правлению! Однако что-то подсказывало свежеиспечённому хану: каждого сермягу-харачу46 не ублаготворишь, всех подряд не облагодетельствуешь. При любом положении дел останутся недовольные пусть их окажется совсем невеликое число, но они непременно будут. А ещё нет правителей без врагов и недоброжелателей, коим уж точно нельзя давать спуску, ибо такие поблажки могут стоить ему не только власти, но и самой жизни.
Тяжёлые времена взросления научили его многому после того, как миновала пора детских сказок.
***
Узнав об избрании Чингис-хана от его посланцев, хан Тогорил сказал:
Это справедливо, что люди посадили на ханство сына моего Тэмуджина. Пусть же монголы отныне никогда не разрушают своего согласия, не развязывают узла единодушия, не обрезают собственного ворота!
Христианин, как и все кераиты, Тогорил желал мира и спокойствия в степи. Самому ему уже почти ничего не требовалось от жизни. Годы хана клонились к закату, он был умудрён потерями и обретениями, хитёр, как битая лисица, и умел скрывать свои истинные мысли за стадами благоприятных фраз. Но разве кто-нибудь возьмётся утверждать, что человеку даже самому искушённому не свойственно хотя бы иногда верить собственным словам?
Во всяком случае, Тогорил определённо верил тому, что говорил в ближнем кругу о названном сыне.
Совсем по-иному откликнулся на внезапную новость Джамуха.
Так вот почему анда отложился от меня, процедил он, потемнев лицом от негодования. Пожелал стать ханом, значит. Мало было гордецу того, что имел не удовольствовался достигнутым, решил возвыситься до небес надо всеми. Что ж, посмотрим, как станут блюсти ему верность нукеры, бросившие родные нутуги ради жирного куска.