Вот черт, только и смог выдавить Максим, смотря на стремительно приближающегося к нему хищника, глаза которого горели жаждой убийства, а из приоткрытой пасти вылетало хриплое дыхание вперемешку с брызгами кровавой слюны.
Гибкая тень скользнула мимо, подхватила с земли отлетевший в сторону клинок, и материализовалась рядом с бельгорфом, который попытался развернуться в сторону нового противника, но лишь для того чтобы нарваться на стремительный удар энергоклинка. Лезвие вошло в нижнюю челюсть и выросло бледно-синим рогом точно промеж глаз. Кима шагнула назад, извлекая клинок, встряхнула им, словно очищая от крови и, свернув, бросилась к бессильно растянувшемуся на песке Максиму.
Глава 3
Грязно-коричневая вода разбивалась о тупой нос баржи, огибала ее пенными потоками и уносилась за корму взбиваемая там невидимыми винтами в мутные буруны. Зрелище не то чтобы завораживало, но успокаивало и, вкупе с идущей от воды прохладой, погружало в какую-то липкую полудрему.
Максим покрутил головой разминая затекшую шею и, протяжно зевнув, поправил перекинутую через шею повязку на которой покоилась затянутая в деревянные лубки9 рука. Естественно «мамк» уже залил сломанную руку и часть левого бока, превратившегося в сплошной темно-синий синяк, регенерационным гелем и если все пойдет нормально, то через пару дней от ранения не останется и следа, вот только всем знать об этом не следовало. Кеграб и так впал в небольшой ступор, когда Максим смог сам пусть и при помощи Кимы подняться на ноги и дойти до лагеря, но к счастью вопросов задавать не стал и Крамов был ему за это благодарен. Несмотря на действие пиктоботов и введенные медкомплексом лекарства боль была вполне ощутима, так что он оставил андроиде все разъяснения взволнованным товарищам, а сам плюхнулся на спешно сооруженную из походных одеял лежанку и погрузился в тревожный сон, проспав до самого прибытия корабля. Последующее было как во сне: прощание с терцером, погрузка на напоминающую огромную плоскодонку баржу, какая-то суета во время отплытия Голова прояснилась лишь к середине дня, да и то порой накатывало.
Рот вновь растянуло в зевке. Проведя здоровой рукой по лицу и мотнув головой Максим откинулся на подложенный под спину тюк с одеждой и принялся рассматривать проплывающий мимо берег. В этом месте река неслась в узком проходе пробитым ею среди холмов и смотреть на нависающие над водой глинистые берега было не особо интересно, однако другого занятия просто не было. Капитан сразу предупредил чтобы они не слонялись без дела и не мешали команде, выделив их группе место на корме и попросив тревожить его или других членов экипажа только в случае крайней необходимости. Можно было конечно спуститься в трюм и проверить как там их лошадки, но с ними остались Грав с профессором и наверняка там было все в порядке, а выслушивать очередную историю проводника, которую он явно не преминет рассказать, как-то не особо и тянуло. Максим поморщился и повел плечом, затем пошевелил пальцами «загипсованной» руки, которая неожиданно начала чесаться, усиленно давя в себе желание сорвать ненужную лжешину.
Смотрю очухался, подошедший Малышев оперся спиною о фальшборт, скрестил руки на груди, окинул Максима насмешливым взглядом и, хмыкнув, поинтересовался: Ну и что это было, может объяснишь?
Ты про что? скосил на него глаза Крамов.
Да про то самое. Про вчерашнюю «Эпическую битву космо Давида и четырехрукого Голиафа», или нет «Поединок странствующего рыцаря и злой супермакаки». А может, он пощелкал пальцами. Вот: «Бой храброго космолетчика с коварным инопланетным монстром». Тебе как больше нравится? Мне вот второе импонирует, есть в этом что-то такоес налетом древности и благородности.
Язвишь? поинтересовался Максим.
Не без этого, хмыкнул Александр. А заодно пытаюсь понять, какого хрена ты творишь? Макс, у тебя совсем крыша поехала, или так, частично?
Тебе честно?
Желательно.
Максим вздохнул и, стараясь не смотреть в глаза друга, пожал плечами.
Не знаю, просто накатило что-то Правда не знаю.
Блин! Малышев впечатал себе ладонь в лицо и, проведя ею вниз, проворчал: Мужику сорок с хвостиком лет, прошел огни воды и медные трубы, но глянь, до сих пор у него «накатывает». Сам-то себя слышишь?
Крамов поморщился.
Саш, заканчивай, самому тошно, да и поплатился за глупость, до сих пор все болит, он снова поправил съехавшую с плеча перевязь. Лучше скажи, как у нас там дела?
Тебе честно?
Желательно.
Максим вздохнул и, стараясь не смотреть в глаза друга, пожал плечами.
Не знаю, просто накатило что-то Правда не знаю.
Блин! Малышев впечатал себе ладонь в лицо и, проведя ею вниз, проворчал: Мужику сорок с хвостиком лет, прошел огни воды и медные трубы, но глянь, до сих пор у него «накатывает». Сам-то себя слышишь?
Крамов поморщился.
Саш, заканчивай, самому тошно, да и поплатился за глупость, до сих пор все болит, он снова поправил съехавшую с плеча перевязь. Лучше скажи, как у нас там дела?
Дела? Малышев отвернулся, сложив руки на фальшборт и несколько минут молчал, смотря на бегущую внизу воду, затем вздохнул и вновь повернулся к Максиму. А какие у нас могут быть дела? Плывем вот. Хотя, вру, есть одна новость.
Так и знал, что ты не просто так пришел.
Крамов сжал зубы и, оттолкнувшись здоровой рукой от палубы, вскочил на ноги, невольно поморщившись от взорвавшейся в боку поганой «бомобчки» неожиданной боли. Секунду стоял неподвижно, прислушиваясь к внутренним ощущениям, затем удовлетворенно кивнул и подошел к внимательно смотревшему за ним Малышеву.
Пару дней и буду в норме, сказал он, становясь рядом и с улыбкой подмигивая сидевшей в позе лотоса Киме, которая при первом его движении сразу же приоткрыла глаза, проводила его «сонно-прищуренным» взглядом, улыбнулась в ответ и вновь закрыла их, впав в неподвижное состояние, которое сама она называла «режимом простоя». Ну так что там за новость?
Да как тебе сказать, Малышев провел растопыренной пятерней по растрепанным встречным ветром отросшим волосам, зачесывая их назад. Вчера, пока ты валялся в отключке, мы с профессором ходили посмотреть на твоего зверя.
И?
Не зверь это, точнее не просто зверь Киборг это, ну или нечто подобное: сверху живая плоть, усиленная подкожной броней, какие-то импланты, сервоприводы. Правда покопаться в трупе нам долго не дали. Оказывается, по местным законам таких существ вскрывать запрещено и их трупы подлежат немедленному сожжению, однако для нас тарцер сделал исключение и пока солдаты готовили кострище В общем, полчаса у нас было.
Понятно, Максим проводил задумчивым взглядом проплывающий мимо «островок» из сухих веток, листьев, водорослей и вздувшегося трупика какого-то небольшого животного, по которому ползали крупные серебристые мухи и, не поворачивая головы, спросил: Выяснили, что эта тварь там делала?
Малышев отрицательно мотнул головой.
Нет. Есть подозрение, что что-то охраняла, но вот что? Мы с Марком и твоей ушастой на несколько раз прочесали развалины мельницы пусто. К тому же не понятно зачем было убивать беженцев, ведь это только внимание привлекло.
Может в программе прописан определенный сектор охранения и все, кто в него попадает подлежат уничтожению, предположил Максим.
Как вариант, согласился Александр. А может просто у этой химеры что-то в мозгах перемкнуло, или действительно просто жрать хотела, ведь это наполовину живое существо и кушать ему хоть иногда, но надо.
Леры, простите, что отвлекаю, но мы подходим к месту вашей высадки, прервал их разговор, появившийся наверху надстройки капитан баржи. Времени у нас немного, так что прошу приготовится к высадке заранее.
И где будем высаживаться!? поинтересовался Малышев, кивком головы указывая на медленно проплывающий за бортом практически отвесный берег.
Да прямо там, капитан махнул рукой куда-то за спину.
Максим с Александром дружно повернули головы в указанном направлении.
Впереди по курсу река неожиданно делала крутой поворот, образуя в месте изгиба каменистую отмель на которой примостился наполовину разрушенный, полузатопленный деревянный пирс. Баржа дала гудок и стала резко сбавлять ход, медленно смещаясь в его сторону. Поднятая ей волна ударила в опорные столбы пирса, заставив часть из них в буквальном смысле заходить ходуном, сбрасывая в воду сгнившие доски настила. Малышев с Крамовым переглянулись.
Капитан, а вы уверены, что высаживаться на эту развалюху хорошая идея! крикнул Сашка. Он под нами не того.
Так сейчас и проверите, с усмешкой ответил ему тот и, гаркнув что-то непонятное засуетившимся у борта матросам, добавил: Готовьтесь, подходим.
***
Аска Крала стояла у встроенного в стену огромного зеркала, критическим взором разглядывая отражающееся в нем тощее мускулистое тело с узкой талией и небольшими холмиками грудей, которые были даже меньше чем у матери. Эта мысль скользнула и растаяла, оставив лишь легкую нотку грусти по давно оплаканной потере.