Откуда столько Бродского, и снежный
Кот между ними снова был суров.
Сальери снова Моцарта увидел.
И разозлился не на шутку вновь,
Шутить пытался и себя не выдать
Откуда к нищим пылкая любовь.
Он был собой и что ему упреки,
Да кто ж его за это упрекнет,
И только хрупкий ангел возле окон
Его вниманье снова привлечет,
Откуда столько Бродского, как мило
И замолчал, и отступил во тьму,
И черной птицей грусть его парила,
И улыбнулся и бокал швырнул
И женщина какая-то чужая,
Лишь улыбнулась Моцарту опять,
Сальери ревновал, опять скандалил,
И можно ль пыл воинственный унять?
Не получилось, Анна и Марина,
Вот так же встретясь, разошлись навек,
И только улыбается невинно
И что-то благодушно он изрек.
А в комнате еще тоска металась,
Какая-то внезапная тоска,
И черный человек, не отражаясь,
Ушел в тот мрак, растаял там пока.
Он там поймет, что он погорячился,
Захватит снова сладкое вино.
Но пьет один, прощать он разучился,
И сути не поймет он все равно.
Апокалипсис проворонили
И. Царев
О, как хотелось так же заблудиться
И затеряться там на перекрестке,
Ворона это призрачная птица,
Уводит нас в туман иллюзий броских.
А всем вакцину нынче предлагают,
И в космосе так просто оказаться,
И Воланд говорит, что нас спасают,
И лишь профессор все еще сражался.
Да, он из тех царевцев, это точно,
Он ничего, мой ангел, не боится,
А на моих страницах многоточье,
И та нам жизнь теперь так редко снится,
Кто заперт в Праге, кто грустит в Париже,
Мы вряд ли сможем новый год там встретить,
И я друзей не слышу и не вижу,
По улицам столиц гуляет ветер.
Такое не придумают фантасты,
Об этом умолчали и пророки,
Ирина в скайпе продолжает праздник,
Ноябрь жжет, привыкли понемногу.
И все-таки в тумане и обмане,
Надежду с Верой мы не растеряли,
На бал в девятый круг нас Воланд манит,
И Мастер умножает все печали.
Мы как бандиты нацепили маски,
Но только грабить это все не наше.
Уходит в ад свой с Маргаритой Мастер.
Но здесь страшней, а там совсем не страшно.
Ворона это призрачная птица,
Уводит нас в туман иллюзий броских.
О, как хотелось так же заблудиться,
И затеряться там на перекрестке,
Вернулся Данте
Вернулся Данте в лес, но грезил адом,
Он всех жалел и всех любил и верил,
Что забывать кошмары те не надо,
И вдруг там рай, и распахнулись двери.
Кто захотел спасти его от бреда,
И умирить в душе его страданья,
Он просто шел и ничего не ведал,
Мелькали лица, зданья, очертанья.
И мудрецы взывали, и поэты,
Пред ним раскрыв врата совсем иные,
И пела дева, были там воспеты
Все те, кто верно творчеству служили.
И он средь них, какая же награда,
Остаться в тишине в лучах рассвета,
Казалось, ничего ему не надо,
Но шлейф и голос, Беатриче, где ты?
Она вела, она звала куда-то,
И он все выше, выше поднимался,
Расправив крылья, позабыв утраты,
Он верил и любви он отдавался.
И вслед ему смотрели восхищенно
Все те, кто там не встретил Беатриче,
А он казался дерзким и влюбленным,
Да так и было, он к ней путь отыщет,
И ослепленный красотой небесной,
Он понял вдруг она одна спасает,
Она ведет туда дорогой млечной,
Она в раю поэта не оставит.
И страсти все забыв, они жалели,
Что жизнь свою напрасно прожигали,
Они же знали это в самом деле,
И знания умножили печали
Сон об Орионе, пробуждение
Я была в этом городе снов и иллюзий
На закате прошедшего дня,
Там меня окружали и тени и люди,
И поэт отыскал там меня.
И слепой Орион, поспешивший к востоку,
Попытался увидеть тот свет,
И вернулся к царю, и метался у окон
В окружении звезд и комет.
Как реальность похожа на сказку, однако,
Сказка это не сбывшийся сон.
И тогда защитил их, ввязавшихся в драку,
Разъяренный, седой Посейдон.
Великан, колыхатель морей или суши
Был в объятиях Эос опять.
И богине зари отняла его душу,
Чтоб на скрипке любви поиграть.
А с земли наблюдала за ним Артемида,
К ней пришел истребитель зверей.
Наготу ее снова красавец увидел,
К Дионису спешил он скорей.
Он ослеп от ее красоты и величья,
И остался в сиянии звезд,
Там Плеяды колдуют, но их безразличье
Принимает охотник всерьез.
Только пес его верный слепца не оставит,
Только где-то рычит Посейдон.
Он огромные волны в тумане бросает,
И до сына дотянется он.
Звезды меркнут, а буря сильней и сильнее,
Свадьба моря и неба грядет.
В этом зеркале грез разглядеть я сумею,
Что нас завтра в отчаянье ждет.
Белый камень
И день, давно клонившийся к закату
Был белым камнем обозначен вновь.
Шла по сугробам как-то угловато
Тобою позабытая любовь.
Роман дописан, словно свет погашен,
И никого на призрачном пути,
Усталый Фауст так сегодня страшен,
Что хочется проститься и уйти.
Нас рукопись крамольная связала,
А нет ее, и мы обречены,
Я выйду в полночь и начну сначала,
Прося защиты у седой луны.
Усадьбы той разрушенные звенья,
Легко порвать их, трудно так связать.
Остались нам не дни, а лишь мгновенья,
Чтоб заглянуть обманщику в глаза.
И смех, и свет, и даль мертва, и снова
День догорает, радость унося
И вырвавшись из морока былого,
Иду по углям и свернуть нельзя.
Мы были заговорщики и слуги
Его на время, оборвался путь.
А миром правит боль, весна и случай,
И хочется забыться и заснуть.
Поезд
Поезд летит в пропасть,
печали твои умножит,
Но выпрыгнуть ты попробуй
Остаться и уцелеть.
Поезд летит в бездну
И мир за окном уничтожен
И хочется раствориться,
Спастись от беды успеть.
Сорвать нелепые маски,
Врагу уколоть вакцину.
И вспомнить страстные сказки
И к звездам заветный путь.
А где-то в пустыне знойной
И Воланд меня покинул.
И все-таки я успела
Забыться, забыть, заснуть.
Нет, мне умереть не страшно.
Котяра спирт приготовил.
Я сделала все, мой Мастер,
Писатель тих и угрюм.
И кто-то рыдал беззвучно
А кто-то еще злословил.
И поезд, летящий в бездну
Забыться, забыть, забудь.
Глагол совершенно вида,
О, чем это я, о боже,
Когда о душе молиться
Мне надо порядок слов
Какое имел значенье?
И что там есть ложь и ложе.
Суровое воплощенье
Законов или стихов.
Явление Поэта
У костра в лесу в тумане, средь поэтов и огня.
Он к ней шел и не обманет, интуиция маня
В пропасть, нет, скорее в небо, там все музы собрались.
Он пока счастливым не был, но всегда стремился ввысь.
И она его узнала, сколько было там поэтов,
Но улыбкою встречала от заката до рассвета.
Все четыре здесь стихии, ничего не позабыли.
Тихо ангелы кружили, соловьи там голосили
Не пугала их разлука, лишь немного удивляла,
И узнавшие друг друга, все начнут они сначала.
Звезды падали в туманы, и Луна ушла стыдливо,
Все потери и обманы эти двое там прошли бы.
Не в унынии и скуке, ведьмой дева та не стала,
Просто протянула руки и вела его, и знала,
Будет снова небо звездно, предстоит им только счастье.
Ангел грустный и серьезный заслонял их от ненастья.
И на новом повороте, взоры обращая к небу,
Вы живете, вы поете, он единственный, он первый.
Там в просторах океана Бригантина вдаль стремится,
У костра в лесу туманном им теперь не разлучиться.
Тень обманщика бессильна, перед этой звездной девой,
Уносили, уносили к небесам их все припевы,
Отравители не смогут разлучить их в час расплаты,
Гимны светлые звучали, это звезды виноваты.
Свидание с поэтом
В баре было холодно и пусто,
Изнывала дерзкая певица,
И казалось, боль нас не отпустит,
И зевал бармен от безразличья,
Ты зачем-то назначал свиданье,
В этом полутемном месте снова,
И стихов твоих очарованье
Сотрясала музыка былого.
Только промелькнул он и растаял,
Задержался около бармена,
И опять взлетел за птичьей стаей-
Это было чудное мгновенье.
В зеркале большом не отразился,
И напомнил о своем уходе,
И фужер со стойки покатился,
И разбился, не касались вроде
Руки, но лежат во тьме осколки,
И печаль сознание тревожит,