Мужчина же, принялся делать пальцами символические жесты, именуемые мудрами, и, прикрыв опять глаза, начал читать и вовсе инвокацию Древних. Его рот взывал сейчас к силами далеко за гранью материальной реальности, существующим вне пространства и времени. К тем, кто сотворил демиургов, после создававших миры и планеты. К обители первородного хаоса, в которых нет ни чувств, ни морали, ни эмоций, развившихся в мире куда позже.
Он взывал к прародителям тех, кто породил затем известных богов. К отцам самих демиургов, для кого они сами были и остаются богами. К первородным, к изначальным, к самым Старшим из Древних Богов.
Иа! Иа! Зи Азаг! Иа! Иа! Зи Азкак!
Иа! Иа! Эгх'яггихн! Зу Кур! Йа!
Нгхэ! Йатх Йаттхарлрл! Нгхэ! Эггалахамош! Нгхэ!
Следующим действием непрошенного сюда рокочущего на весь запущенный некрополь колдуна было снятие с пояса самого крупного из мешочков. Под плетёной тканью оказались свечи в количестве семи штук. Все разных цветов, от чёрного до белого. Он взял маленький ножичек, которым делал надрезы на коже своих жертв, заточил снизу воск или, вероятнее всего, парафин. После чего вонзал свечи в землю вокруг себя, выбирая строгий порядок цветов и их соотношение.
Разобравшись так с ними и тщательно всё перепроверив, осматриваясь на используемые предметы, он ещё раз взялся за коробок и вспыхивающими спичками начал по очереди, в одном только ему ведомом порядке зажигать эти самые свечи.
Поначалу язычки их пламени слегка подрагивали под лёгкими дуновениями здешнего вечерка, но затем забились вверх ровными фигурками, сверкая и переливаясь, хотя здесь и без них было достаточно светло от Луны. Ещё одна загадочная глупость от этого чародея-недоучки.
Фигура в капюшоне то и дело осматривалась, проверяла пояс и его кармашки, что-то убирала, что-то доставала крепкими пальцами своих рук, завершая все должные, невесть по каким абсурдным предписаниям приготовления. Для чего это всё пока было не ясно, но это лишь раззадоривало моё любопытство. И я смотрел на непрошенного гостя, который спокойно сидел в кровавой звезде, облажённый со всех сторон нагими израненными трупами и полыхающими цветными свечками.
После чего он принялся молиться Древним уже на своём языке. То ли по памяти, читая некий хорошо заученный текст с основами молитв к богам изначального Хаоса, не то прямо сейчас его выдавливая из самого сердца, импровизируя и общаясь с космическими силами на своём, земном и современном языке:
Здесь они возлежат, Великие Старшие!
Оковы пали, врата раскрыты!
Толпы стихли и люди молчат.
Старшие Боги Земли,
Древние Боги Вселенной!
Оные не произносят приговоры.
Оные не решают вопросов.
О, Древние!
Боги Ночи!
Творцы Изначально Хаоса!
Те, кто сплёл весь мир своими конечностями,
Кто соткал полотно реальностей,
Реальность за реальностью,
Свет во тьме и тьму во свете!
Абот! Азатот! Йог-Сотот!
Иа! Иа! Иа!
О, Великие! Древние, Старшие!
Сет-Йиг! Уроборос!
Ниннгхизхидда, привратник!
Дух Глубин и Страж Врат.
Кутулу, Царь Бездны!
Кудесник и властелин!
Йог-Сотот, Всесодержащий!
Ты есть Ключ и Врата!
О, Затаившийся на пороге!
Иа Шаб-Ниггурат!
Магна Матер!
Чёрная Коза Лесов,
С Легионом Младых!
Я взываю к вам, Древние!
Владыки Запретных Троп и Путей,
Пред которыми склоняются все существа,
Услышьте мой зов!
Тьма Ночи ваша обитель,
Смерть ваше дыханье,
Все в вашей власти!
Иа Хастур!
О великий! Ты владыка ветров севера,
Повелитель смерчей и ураганов,
Погонщик ливней и гроз, отец разрушений.
Иа Ньярлатхотеп!
Посланник Древних на Землю,
Несущий знания и силу!
Вы есть Величие этого мира!
Земля познала Вас раньше,
Познает и впредь,
Оборот колеса закончится
И да будут открыты Врата Хаоса!
Да пребудет Глас ваш со мной!
Древние снова воцарятся на Земле!
Вечносияющая Звезда Севера!
Сириус! Драконис! Каприкорнус!
О Великие Древние,
Присутствуйте и примите
Сию жертву, предложенную мной.
Да будет оная достойна Самих Древних!
Иа Машмашти! Какамму! Селах!
Взывал он к ним, разводя руки ладонями вверх и водя вокруг, словно с пафосом и гордыней указывая на устроенную им резню. На целую компанию окровавленных, обнажённых и истерзанных трупов, валявшихся особо выставленными позами в лужках крови. Это была жертва, чтобы тело колдуна использовать, как проводник. Чтобы могучие древние силы дали ему достаточно энергии на свершение задуманного.
Сию жертву, предложенную мной.
Да будет оная достойна Самих Древних!
Иа Машмашти! Какамму! Селах!
Взывал он к ним, разводя руки ладонями вверх и водя вокруг, словно с пафосом и гордыней указывая на устроенную им резню. На целую компанию окровавленных, обнажённых и истерзанных трупов, валявшихся особо выставленными позами в лужках крови. Это была жертва, чтобы тело колдуна использовать, как проводник. Чтобы могучие древние силы дали ему достаточно энергии на свершение задуманного.
Пальцы мужчины опять складывались в знаки-мудры, чертя звёздные и планетарные символы. Он разучивал всё это долго и упорно, лишь после тщательной и трудоёмкой практики можно было бы достичь такого результата. После воззвания к Древним Богам Хаоса он зачем-то принялся использовать все эти ритуальные предметы поднимал чашу, читая молитвы воды к Ундинам, поднимал зажженный скипетр, восхваляя мощь Саламандр, проделал тоже самое с кинжалом и монетой, упоминая Гмурров и Альвоф, однако смысл на кладбище среди ночи обращаться к стихийным сущностям посреди кровавого ритуала оставался по-прежнему не столько загадкой, сколько абсолютной глупостью, противоречащей самим канонам мироустройства.
И вот он задрал голову в сторону Луны. Начал очерчивать её видимый силуэт этими символами, а также чертить ими пятилучевую звезду уже остриём вверх, да так, чтобы в ровном пятиугольнике её центра было как раз идеально вписано полнолуние.
Естественно так это выглядело исключительно из глаз мужчины. Он ведь занимался колдовством и был сейчас нулевой точкой отсчёта координат в проводимом им ритуале. От себя измерял и от себя повелевал, сквозь себя пропускал и видел так, каково оно должно было быть.
Энергии крови собралось, впрочем, достаточно, чтобы его крупные ошибки пробивали мощные бреши для любых лявр, голодных сущностей и застрявших меж мирами вне времени и пространства.
Этот колдун ринулся рисовать символы куда более сложные, чем многоугольники и звёзды. Теперь начерченное в воздухе было особыми древними печатями врат, которые словесному описанию не поддаются, но содержат в себе обилие линий, точек, углов, окружностей, колец и прочих художественных элементов, объединяющих миры реальности чрез магию символов.
Сейчас я слышал голоса убиенных им молодых людей. Парни и девушки взывали к отмщению, желали его крови и мучительной медленной смерти. Они завещали самих себя тому, кто выполнит их просьбу. Они надеялись на великодушие того бога, который будет способен воплотить их месть, уничтожив бессердечного убийцу.
Их вой и вопли ласкали мою душу. Это было сравнимо с пением лесных волков, воющих в промёрзлых глухих лесах на мою ненаглядную Богиню. О да, всё громче и надрывистей! Эти стоны боли, эти звуки страданий и пережитого ужаса! Вот она! Настоящая музыка тьмы, леденящая душу, пробирающая до костей, впивающаяся морозными иглами, трепетно разливающаяся и внутри, и снаружи!
Они молили всех, а он в это время молился на Луну. Меня даже терзало некое чувство ревности от наглости колдуна вот так, с такой небрежностью и неточностями, сквозь обряд, полный постыдных нелепых ошибок, смевший, тем не менее, разговаривать в сияющим ликом небес.
Дух Луны, помни! Нанна, Отец Звездных Богов, помни! говорил он вновь так громко, как мог своим медным гулким тембром.
Во имя Договора, подписанного меж Тобой и Родом Человечьим, Аз взываю к Тебе! Внемли мне и помни! Из Врат Земли аз взываю к Тебе! Из Четырех Врат Земли Ки аз молюсь Тебе! О, Владыка, Первый средь Богов, коего возносят как на небесах, так и на земле! Владыка Нанна из Рода Ану, Внемли мне! он, несомненно, молился теперь конкретному лунному божеству.
Первейшему из них, которому не гнушались поклоняться ещё предки лемурийцев, дабы Луна светила им с неба. Эти верования дошли сквозь эпохи до Аккадии, сохранив огромное количество текстов и легенд. И по сей день их наследие живёт, а колдуны, шаманы и жрецы всё ещё пробуют проводить магические церемонии и ритуальные чародейства, взывая к старым богам.
Владыка Нанна, окрещенный Син, Внемли мне! взывал к Луне этот человек, Владыка Нанна, Отец Богов Ура, Внемли мне! Владыка Нанна, Бог Блистающей Короны Ночи, Внемли мне! Царевозводитель, Прародитель Тверди, Даритель Златого Жезла, Внемли мне и помни! Величественный Отец, Чьи помыслы лежат вне разуменья как богов, так и людей, Внемли мне и помни!