Слыша за спиной хриплое хихиканье, Кирилл в этот момент думал лишь о том, как бы убежать как можно дальше от проклятого гаража и полоумного деда с дробовиком. Пробежав без оглядки целых три улицы, он все же остановился перевести дух. Легкие горели огнем, во рту пересохло, Санькина кровь подсохла и налипла на него будто краска.
Санька. Ему до сих пор не верилось, что все это произошло с ними. Нет у него больше друга и во всем виноват этот проклятый старик. Нельзя отчаиваться, нужно позвать кого-нибудь. Нужно все рассказать полиции. Где они спрашивается все когда так нужны?
Пока парень решал, что все-таки делать дальше рядом с ним остановился патрульная машина. Хлопнули дверцы. Хотя шедшие к нему навстречу полицейские выглядели дружелюбно.
Это кто тебя так краской облил приятель? хмыкнул первый.
Все в порядке? Помощь не нужна? подходя чуть ближе с тревогой в голосе спросил второй.
Увидев полицейских, Кирилл, разрыдавшись им все рассказал. Про угоны, про мечту в гараже деда и про расстрелянного в грудь Саньку.
Садись, полицейский открыл дверцу машину. Поедешь с нами.
Забравшись в машину вслед за Кириллом патрульные всю дорогу к домику деда, молчали. Вид у них был весьма удрученный или даже скорее уставший. Оно и понятно конец долгого ночного дежурства и тут на тебе.
Тем временем на улице уже рассвело. Выйдя из машины Кирилл, не спеша зашагал к дому старика за спинами полицейских постоянно озираясь и ожидая что он сейчас откуда-нибудь выскочит со своим ружьем наперевес. Но никто не выскочил, более того подойдя ближе парень увидел, как дед спокойно спит на крыльце сидя в маленьком кресле-качалке с книжкой на коленках.
Тимофей Ильич, негромко позвал полицейский. Прости что беспокою, но тут один парень утверждает, что ты стрелял по нему из ружья.
Горский, встрепенувшись как будто реально только проснулся снял с носа очки и не спеша поднялся из кресла.
У меня и рыжья то нет, отозвался он все так же мерзко хихикая. Погоди Денис, щас открою.
Ну чаво тебе? пробурчал старик, открывая калитку и запуская в свой сад не званных гостей. А, ты кто таков? А узнал, Васьки покойного сын, земля ему пухом. Че приперлися?! Это, как его, частная террытория!
Ты нам зубы не заговаривай дед! гаркнул патрульный которого Горский назвал Денисом. Ружье говорю показывай из которого палил!
Гараж! заорал, вдруг немного осмелев Кирилл. Проверьте его гараж!
Старик насмешливо хмыкнул, однако, лицо его при этом сделалось багровым от гнева. Сейчас он приобрел еще одно заметное сходство со своей машиной. Но делать нечего вставил ключ и открыл гараж заставив парня остолбенеть на месте. Ведь никакой машины, а ровно, как и трупа внутри него не оказалось. Только раскиданный по углам старый хлам да пустые покрышки.
Я те говорил нет у меня никакого ружья. Оклеветать меня задумал паршивец, окрысился дед в сторону Кирилла.
Ты погоди, а это чего? на одной из стен гаража и в правду висело ружье, но все царапинах и покрытое пылью, хотя Кирилл готов был поклясться, что именно из него старик застрелил Саньку.
Енто то? Да дедовское оно, охотничье и бумага имеется. Из него лет тридцать уж никто не палил, это как его, семейная реликвия что ли.
Понятно, отозвался Денис кивая. В общем этого мы забираем, хулиганка ему светит и пара угонов. Вы если захотите заявление на клевету написать, завтра хотя скорее уже сегодня приходите к нам в отдел, 12 кабинет.
Обязательно приду, отозвался Горский и парню на какой-то момент даже показалось что он подмигнул Денису еще до того, как их тяжелые руки схватили его и повели обратно к машине.
Закрыв за гостями дверь, Тимофей Ильич вернулся к своей бензопиле, а закончив оставив лишь голову, которую положив в черный пакет понес с собой в отделение. Все в городке любили и уважали его, называя отцом местной полиции, в которой старик прослужил без малого тридцать три года. Пока он поднимался по ступенькам крыльца из его черного пакета то и дело капала красная краска.
Но он как не в чем не бывало продолжал идти и подойдя к стойке дежурного с удивлением вновь увидел Дениса. Похоже парень решил взять сверхурочные.
Пришли написать заявление?
Дед кивнул. Положив мешок на пол.
Опоздали вы, утром парня нашли с капканом на шее ума не приложу кто это сделал ведь его камера все время была закрыта. Сам проверял.
Пришли написать заявление?
Дед кивнул. Положив мешок на пол.
Опоздали вы, утром парня нашли с капканом на шее ума не приложу кто это сделал ведь его камера все время была закрыта. Сам проверял.
Подмигнув своему отцу, сержант удалился.
Зубодробильня
Наша деревенька Крематория стояла неподалеку от Уральских гор и располагалась на сравнительном отдалении от больших городов. Всего на трех улицах жило в ней около двухсот человек. Административных зданий не было и подавно. Только стареющая, местами осыпающаяся школа, детский садик с одним единственным воспитателем и небольшой магазин. В общем и целом, местных устраивало практически все, за исключением отсутствия больницы и хоть какого-нибудь мало-мальски толкового врача.
Единственным кто хоть как-то мог помочь заболевшим был отшельник живший в самой глухой части деревни Вермонт Валерьевич Зубаир. Зубной врач по профессии, сосланный умирать в эту глушь за какие-то неведомые местным заслуги. Слухов про старика ходило великое множество. Деревенские бабы считали его святым и каждый раз проходя мимо его халупы кланялись и крестились. Мужики же, наоборот считая его шарлатаном нередко на местных сборищах предлагали изгнать демона ко всем чертям, а халупу спалить вместе с пожитками.
Однако, когда зубная боль припирала их к стенке, доводя до изнеможения, когда уже вместе с челюстью болела голова так сильно, что хотелось её отрубить. В тот момент, когда хочется вырвать зубы кусачками, никакие лекарства не помогают, а до города далеко. Вот тогда-то уже людям с их разными предрассудками становилось неважно бог пред ними аль дьявол.
Надо отдать старику должное. Ведь Вермонт Валерьевич никому не отказывал и даже наоборот очень рад был новым гостям. По началу люди ходили к нему не охотно, всё опасались, как бы гад не испортил чего в их прекрасном рту. Но Зубаир все делал грамотно, даже городские врачи дивились его мастерству, когда кто-нибудь из деревни ездил к ним на прием.
Народ потихоньку стал ему доверять и даже водить на осмотры детей. Проверить правильно ли растут их молочные зубки. Взамен на свои услуги с местных врач не брал ничего. Всё, что нужно для жизни они, итак, ему приносили в виде благодарности. Будь-то свежеиспеченный хлеб, парное молоко или десяток яиц прямиком из курятника.
Но больше всего старику не доставало совсем другого. Лесники поговаривали, что Вермонт почти каждую ночь проводит в самой дремучей части леса. Чем он там занимается точно никто не знал, только в следующие несколько дней по всему лесу находили тушки мертвых животных без челюстей. На врача, у которого к тому времени уже успешно лечилась половина округи, естественно, никто не подумал.
Не иначе как браконьеры работают, коллекции свои пополняют, говорил на собрании председатель лесничества. Беспокоится не о чем.
Я же попал к Зубаиру в двенадцать. Когда в среднем верхнем зубе образовалась не большая дыра. В целом, мне нравился этот зуб, с ним я выглядел не таким как все, дырочка эта была маленькая и совсем не заметная. Зато плеваться сквозь нее было очень удобно, струя слюны была ровной, никто во всей школе так не умел. Как-то вечером мама заметила её и недолго думая вдела маленькое колечко.
Когда вырастешь, будешь рокером, говорила она, смеясь. Вот видишь, кольцо в зубах уже есть.
Мы смеялись с ней до тех пор, пока не пришел папа. Я решил похвастаться перед ним и улыбнувшись во всю ширину рта показал кольцо, продетое в дырочку. Отец смеяться не стал, он вообще чувством юмора никогда не отличался. Нахмурившись, он посоветовал перенести кольцо в нос, тогда стану похожим на хряка. А матери велел не заниматься ерундой и сводить меня к доктору. Сказал еще раз увидит этот зуб повесит на него кольца от своего трактора.
Ходить по школе со здоровенным кольцом во рту мне не улыбалось так я впервые и оказался у зубного врача. Сильно нервничал, разумеется, переживал, даже побаивался слегка пока мы с мамой через всю деревню шли к его покосившемуся от сильных ветров домику. Однако, как оказалось переживал я зря, Зубаир недолго думая опоил меня какой-то крепкой настойкой и вывернул зуб, а с ним и еще два соседних сказал, что мешают расти остальным.
В общем в ближайшие несколько месяцев был я похожим на хоккеиста. Ребята в школе постоянно подначивали говорили мне скажи: «Сполт это зызнь»! И когда я выдавал сию фразу хохотали до упаду. Ребята те мозгами не сильно блистали, зато я неожиданно для всех и даже для самого себя стал вдруг в центре внимания. Со мной все чаще стали общаться старшеклассники, среди которых был мой двоюродный братец Витя и друг его поганец Юра, которые до этого момент вообще делали вид, что меня в школе нет, хотя родители наши постоянно собирались вместе.