Свадебное фото Агриппины и Григория
Глава 2.
Отец и дед, которых я не знала, но всё же нашими считала
Прадед с отцовской стороны был из старообрядцев. Революцию он принял и даже вступил в партию. Всю жизнь прадед проработал на заводе, работа была тяжелая и своих двоих сыновей-погодков после школы отрядил он учиться в институт. Парни поступили в педагогический на один курс. Вместе его окончили, вместе же, по распределению уехали учительствовать в небольшой городок под Свердловском. Там и семьи завели, и детей родили. И жили бы не тужили, но грянула Вторая мировая война, которая для нашей страны стала Великой Отечественной. Оба брата ушли на фронт защищать детей, жён, дом, школу всё то, что олицетворяло для них Родину. Оба погибли. Перед уходом на фронт дедушка Фёдор подозвал старшего двенадцатилетнего сына Сашу, моего отца и дал наказ: «Мать, младших брата и сестру оставляю на тебя! Береги их! Если не вернусь, выучишь младших и выведешь в люди». К великому несчастью, дед погиб, и отец (что само собой естественно и благородно) посчитал необходимым во что бы то ни стало исполнить его наказ! Окончив школу с серебряной медалью, он не смел даже и подумать о продолжении учёбы и устроился на металлургический завод. Работа была тяжёлая, но хорошо оплачиваемая. Трудился батя с полной самоотдачей, почти без отпусков, с одним-единственным выходным. Через несколько лет вышел в мастера и в передовики производства. Его мать продолжала вести хозяйство и воспитывать младших брата и сестру. Отец обеспечивал материально и контролировал учёбу, и настолько успешно, что младший брат Виктор окончил школу уже с золотой медалью! Отец сделал всё возможное и невозможное, чтобы братишка мог спокойно учиться, не думая о хлебе насущном. Он и не думал, а думал об учёбе, карьере, личной жизни, словом, жил в полную силу. После школы, став золотым медалистом, решил податься в Москву, и не куда-нибудь, а в МГИМО! И у него получилось! В 60-е туда ещё могли обычные студенты с периферии хоть иногда да поступить. Дяде же повезло не только поступить, но и благополучно его окончить! Карьера младшего брата сложилась тоже как нельзя лучше. Он был отправлен с дипломатической миссией и не куда-нибудь там в Гватемалу или Уругвай, а аж в США, где проработал около десяти лет! Личная жизнь тоже в порядке: жена, сын и дочка, всё как положено.
Их младшая сестрёнка училась чуть похуже братьев и была слегка избалована. Но под неусыпным контролем старшего брата и она окончила школу весьма успешно, настолько, что смогла без блата поступить в самый престижный вуз Свердловска. Вуз этот в те времена звался загадочно, созвучно самой распространенной индийской фамилии, СИНХ. Дипломы же этого института, не хуже чем волшебные слова из индийской сказки про Али-бабу «сим-сим, откройся», открывали, но не вход в пещеру с сокровищами, а двери на работу в министерство торговли или в дирекции крупных магазинов, что было почти равносильно этому.
Вот и тётя, окончив этот престижный институт и получив диплом товароведа, легко смогла открыть двери дирекции одного из крупнейших универмагов города. Карьера шла по восходящей, дослужилась до старшего товароведа, получила звание заслуженного работника торговли, шла и дальше на повышение, но тут неожиданно её карьеру прервала страшная «болезнь», разившая всех без разбору. Особенно неотвратимо напасть преследовала торговых работников как крупных, «сидевших» на дефиците, так впрочем, и рядовых, имевших свободный доступ к причине «болезни»
Банкеты, презенты в виде дорогих вин, коньяков и конфет, бесконечные совещания, заканчивающиеся богатым столом и доступность всевозможных диковинных сортов алкоголя, приводило к тому, что пьянство среди торговых работников и особенно руководящих, стало настолько распространенным явлением, что практически вошло в норму. И, увы, это явление не обошло стороной и младшую сестру отца. Со слов своей мамы, знаю, что общительная, весёлая, но субтильная, со слабым здоровьем (ребёнок войны) тётка не выдержала такого вредоносного довеска к своей профессии и «сломалась». Сначала потеряла высокий пост и была переведена в «простые» директора магазина рангом помельче, а потом, с усугублением проблемы, и вовсе пошла на понижение, пока не понизилась до начальника отдела в областном сельпо. А когда погиб её несчастный единственный ребёнок, ушла с работы совсем и умерла, не дожив до сорока! Вот такая трагедия!
А что же мой отец?! Он честно сдержал слово, данное своему отцу, ушедшему на фронт. Он, как мог, помогал своей матери растить младших брата и сестру, обеспечивал материально, помогал с уроками и давал житейские советы. Короче, воспитывал. Но то, что он, мягко говоря, забывал о себе, наверное, не в счёт, или всё-таки в счёт?! Не знаю, но только к сорока годам папа мой, на минуточку имел троих внебрачных детей, рождённых от разных женщин. Я третья из его детей, и папа, посчитав, что уже выполнил свой долг перед семьёй, в которой родился, собирался наконец-таки создать свою законную семью с моей мамой и зажить своей жизнью, но, увы, не успел! Пьяный водитель грузовика смёл и размазал по пешеходному переходу эти планы вместе с папой. Вот так-то, ребята! Тут поневоле задумаешься, почему так случилось, и кто в той ситуации прав (я не про грузовик, тут всё понятно водитель нарушил все правила: и пьяный был, и скорость превысил, и на пешеходный переход с людьми выскочил!). Я о другом. Был ли папа прав или не совсем С одной стороны, он сдержал слово перед отцом и вырастил младших брата и сестру, и даже их детям помогал, а с другой стороны, свои дети без отцовского участия и помощи росли! Кто рос в неполной семье, да ещё и с мамами с нереализованным творческим потенциалом и вынужденными работать на двух-трёх работах, меня поймёт! Ох и сложная ситуация вырисовывается! Печально, но в свой саквояж в память об отце и положить даже нечего, фото и того нет! Разве только историю эту, на размышление потомкам и вам, моим читателям
Глава 3.
Детство
Где ты, детство далёкое, где?
Жёлтый остров на синей воде
От него, пропадая вдали,
Уходили мои корабли.
Где-то след мой на медном песке
Где-то море так близко к реке
До свиданья, разлука долга.
Оставайтесь нас ждать, берега!
Тот же берег под синей звездой
Только остров живёт под водой.
И, летая за краем земли,
Стали песней мои корабли
Э. Бояршинова«Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминания о ней?» И особенно если эта счастливая пора выпала на относительно спокойные и стабильные времена. Заводы дымят, фабрики работают, хлеба много, сахара и водки и того больше Но если без сарказма, главное мирное небо! Пусть и не всегда безоблачное. И мне легко было начать эту главу словами великого нашего классика Льва Николаевича. Они легко и непринуждённо ложатся на мои собственные детские воспоминания и ощущения той жизни. И хоть, в отличие от классика, у меня не было ни гувернёров, ни «дядек», ни папы-графа, что, наверное вернее, точно! усложнило бы мою жизнь. Но, в общем и целом, могу слова эти, в большинстве случаев, смело повторять: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства!» Повторяю и с радостью, и с изрядной долей ностальгии! Хотя всякое бывало в нашем советском детстве.
Начну с самого начала. Оно, начало это, не так чтобы уж совсем для меня заладилось. И удивляться этому, думаю, не стоит, ведь матушка моя, как и её прабабка (как впрочем и все женщины нашего рода, чего уж греха таить) была тоже весьма непростым, прямо скажем, человеком И усложняло ещё всё и то обстоятельство, что ей, одной из многочисленных представительниц женского пола нашего рода, передался от греческих предков и певческий голос, и феноменальный музыкальный слух. Голос, да ещё и какой! На десятерых хватило бы, но мама всё забрала До неё в роду только мужчины таким даром певческим обладали! Трое родных её дядьёв, бабушкиных старших братьев, таким даром владели, и владели так, что мама не горюй! Мощные голосищи имели, и даже в самом-самом нашем главном дореволюционном храме пели! (после революции его взорвали, а в двухтысячные построили заново по чудом сохранившимся чертежам). Храм этот назывался «Большой Златоуст», и на клирос туда так просто было не попасть, сами понимаете, отбор колоссальный, а тут целое трио! Один из братьев, самый старший, Леонид, даже успел в хоре Оперного театра несколько сезонов прослужить до тех пор, пока его не забрали на первую мировую, где он пропал без вести. Второй от чахотки умер, в те времена это обычным делом было (Кох тогда вакцину свою ещё не изобрёл, к сожалению), а третий, самый младший из них, Митенька, скончался от воспаления лёгких. Ещё один сын, самый-самый младший, хотя и был хорошим человеком, но голосом певческим, увы, не обладал. И мало того, ему ещё и не посчастливилось умереть нелепой смертью, в возрасте всего 26 лет, да ещё и в мирное время, в промежуток между двумя мировыми войнами!