Однако, несмотря на мои собственные приступы одиночества, я никогда не смотрел на этот вопрос как на потенциально приоритетный для общественного здравоохранения. Это не входило в программу, которой я поделился с американским Сенатом во время слушаний по моему утверждению меньше чем за год до этого. Но эта проблема вдруг стала очень масштабной.
Вопрос был только в том, как ее решить. Многие люди, с которыми я встречался, были уверены, что у меня в распоряжении есть миллиарды долларов и штат из десятков тысяч сотрудников. Мне часто приходилось говорить им, насколько сильно это не соответствовало действительности. Но все же моя новая должность давала мне возможность с высокой трибуны повышать осведомленность общества об одиночестве, проводить беседы с заинтересованными сторонами и выдвигать аргументы в пользу сдвигов во всем от исследований и политики до инфраструктуры и индивидуального образа жизни.
Чем больше я изучал колебания между одиночеством и единством, тем сильнее убеждался в великой силе человеческой связи. Многие проблемы, с которыми мы сталкиваемся как общество от зависимости и насилия до разобщенности между рабочими и студентами и политической поляризации, усугубляются одиночеством и разрозненностью. Ключом к решению этих и многих других личных и общественных проблем, стоящих сегодня перед нами, является создание более взаимосвязанного мира.
Социальные связи важны и для офисного работника, который хочет, чтобы его заметили и оценили, и для начальника, желающего наладить отношения с подчиненными. Они важны для молодых родителей, которым нужна поддержка друзей, но они не знают, как о ней попросить. И для горожан, которые знают, как сделать свое сообщество лучше, но задаются вопросом, будет ли кому-то интересно, если они об этом скажут. И да, социальные связи важны для врача, который хочет помочь пациентам выздороветь, но не знает, как излечить их одиночество или свое собственное.
К моему удивлению, тема эмоционального благополучия в целом и одиночества в частности получила самый сильный отклик от общественности в любых проблемах, над которыми я работал как генеральный хирург. Редкие вопросы вызывали такой же энтузиазм как у самых консервативных, так и у самых либеральных членов Конгресса, у молодых и пожилых, у городских и сельских жителей. После моих презентаций для мэров городов, медицинских сообществ и бизнес-лидеров со всего мира казалось, что все они хотели говорить только об этом. Думаю, это из-за того, что многие люди сами познали одиночество или замечали его у других людей. Это универсальное состояние, которое влияет на всех нас напрямую или через наших близких.
По иронии антидот к одиночеству человеческие связи тоже является универсальным состоянием. На самом деле мы запрограммированы на связь: мы демонстрируем это каждый раз, когда объединяемся вокруг общей цели или кризиса. Такими были коллективные действия учеников средней школы Паркленда в Южной Флориде после того, как в 2018 году стрельба в их школе унесла семнадцать жизней. Мы также видим этот инстинкт в широкой волонтерской помощи, следующей за крупными ураганами, торнадо и землетрясениями по всему миру.
Одно из самых драматичных объединений людей произошло после трагедии 11 сентября. Когда в то ужасное утро рухнули башни-близнецы нью-йоркского Всемирного торгового центра, тысячи людей в Нижнем Манхэттене бежали на юг в поисках спасения от нарастающего ада за их спинами. Когда они добрались до Гудзона и поняли, что им не на чем переправиться на тот берег, паника только усилилась. Поняв, что невозможно успеть спасти столько людей, береговая охрана США приняла беспрецедентное решение: обратилась за помощью к гражданским судам.
Ответ последовал незамедлительно. Десятки лодок прорвались сквозь плотное облако пыли и переправили своих перепуганных, покрытых сажей пассажиров в безопасное место. В течение девяти часов лодочный мост 9/11 спас около полумиллиона людей, став самой крупной в мировой истории спасательной операцией с применением гражданских судов крупнее даже эвакуации из Дюнкерка во время Второй мировой войны.
Винсент Ардолино, капитан «Эмберджека», сказал, что его жена сочла его сумасшедшим, потому что в то утро он направил свое судно на Манхэттен. Но он понимал, что должен идти. «Никогда не иди по жизни, говоря, что так должно», сказал он позже, размышляя над этим решением[4].
Винсент Ардолино, капитан «Эмберджека», сказал, что его жена сочла его сумасшедшим, потому что в то утро он направил свое судно на Манхэттен. Но он понимал, что должен идти. «Никогда не иди по жизни, говоря, что так должно», сказал он позже, размышляя над этим решением[4].
Наши общинные инстинкты живы и здоровы. Когда мы разделяем общую цель, когда мы чувствуем общую нужду, когда мы слышим призыв о помощи, на который мы можем ответить, многие сделают шаг вперед и объединятся.
Мое собственное желание внять этому призыву сохранилось и после моей отставки с поста генерального хирурга. А вместе с ним и постоянные вопросы об одиночестве, возникавшие у людей и экспертов, с которыми я встречался. Что именно привело к разрушению отношений в сообществах и столь высокому уровню одиночества? На какие еще аспекты здоровья и общества оно влияет? Как преодолеть стигматизацию одиночества и признать, что в се мы уязвимы? Как создать прочные, длительные и целебные связи в наших собственных жизнях и сообществах, а также укрепить чувство общности со всем миром? Как сместить баланс наших жизней от страха к наполнению любовью?
Вот лишь некоторые вопросы, побудившие меня написать эту книгу. Еще больше открылось мне по мере того, как я впитывал результаты исследований, формирующих наше понимание критической роли, которую в жизни каждого из нас играют связи и одиночество. За данными и цифрами стоят люди, с которыми вы встретитесь на страницах этой книги: ученые, философы, врачи, культурные новаторы, общественные активисты и люди из всех слоев общества, чьи истории постоянно напоминают нам, что вместе мы сильнее.
Первый раздел книги посвящен основам одиночества и социальной связи причинам, по которым одиночество эволюционировало в нашем высокосоциализированном биологическом виде, а также способам, с помощью которых различные аспекты культуры могут помочь или помешать нам установить связь с другими людьми и создать чувство общности. Во втором разделе рассматривается процесс установления связей, который каждый из нас до лжен самостоятельно использовать в своей собственной жизни, начиная с отношений с самим собой и продвигаясь вовне через семью и друзей, чтобы в конечном итоге построить более связанный мир для бу дущих поколений. Я надеюсь, что истории, которые вы вот-вот прочтете, углубят ваше осознание собственного места в нашей социальной вселенной, а также вдохновят вас и побудят повернуться к окружающим с обновленным ощущением жизненно важной роли, которую все мы играем в жизни друг друга. Как вы вскоре убедитесь, усиливая нашу связь друг с другом, мы улучшаем свое здоровье, жизнерадостность, продуктивность, креативность и удовлетворенность.
Работая над этой книгой, я пришел к пониманию того, что социальные связи выступают как во многом непризнанная и недооцененная сила для решения многих критических проблем, с которыми мы имеем дело и как отдельные люди, и как общество в целом. Преодоление одиночества и построение наполненного связями будущего это неотложная задача, с которой мы можем и должны справиться вместе.
I
Осмысление одиночества
1
У нас под носом
Главное убеждение моей жизни теперь покоится на уверенности в том, что одиночество это отнюдь не редкое или любопытное явление, свойственное мне и некоторым другим одиноким людям, а главный и неизбежный факт человеческого существования.
Томас Вулф, «Одинокий божий человек»[5]Мой первый день работы врачом начался ясным июньским утром, когда я вошел в двери бостонского Центра женского здоровья имени Бригама. На мне были выглаженный белый халат, моя лучшая рубашка и галстук. Я улыбался охранникам и всем встречным сотрудникам. Для них это бы л лишь еще один день в оживленной городской больнице, но для меня день, который я запомню на всю оставшуюся жизнь.
Моя голова была набита медицинскими фактами и всякими мелочами, которых я набрался в медицинской школе. Мои карманы были переполнены различными предметами, включая стетоскоп, офтальмоскоп, камертон, карманный медицинский справочник, три шариковые ручки с черными чернилами, пустые бланки для записи данных о пациенте, список телефонных номеров основных больничных служб и ламинированные карточки с алгоритмами действий в любой ситуации от реанимации при сердечном приступе до лечения диабетического кетоацидоза. Однако ни в карточках, ни в руководствах не было ни слова о самой распространенной болезни моих пациентов.