События, о которых идет речь, отстоят от нашего времени на три четверти века, и их свидетели не всегда могут быть точны. Там, где сведения поддаются проверке или уточнению, авторы стараются это сделать, но большей частью мы вынуждены оставлять их без комментариев, предоставляя читателю самому судить о степени достоверности. Авторы ничего не придумывали. Если у нас имеется своя версия какого-либо события или просто предположение, то это оговаривается в тексте.
Авторы благодарят за предоставленные воспоминания старожилов Дмитровского района, непосредственных свидетелей событий 1941 г., а также коллективы Рогачевской средней школы, Синьковской средней школы N 1, Куликовской средней школы за возможность ознакомления с материалами школьных музеев.
Отдельная благодарность первым редакторам книги: Карасевой Елене Васильевне и Логвиновой Марианне Григорьевне.
От авторов В. КарасевИмена
«Вечером одного из дней в начале декабря 1941 г. к нам в деревню стали подходить советские солдаты. Время шло, а они все прибывали и прибывали. Уже наступила ночь, когда воинская часть, наконец, собралась и остановилась для отдыха. Солдат разместили по избам. Мороз стоял жуткий, и спастись можно было только в тепле. Избы были небольшие, а солдат очень много. Ни до, ни после той ночи в нашей деревне не видели столько постояльцев. После многочасового перехода они валились с ног, но даже присесть было негде. Солдаты набились в избу, словно сельди в бочку. Они стояли плечом к плечу, многие спали стоя. Мы же, как хозяева дома, разместились на печи.
Этот привал продолжался всего три-четыре часа. Рано утром, задолго до рассвета, по деревне разнеслись крики командиров, будивших красноармейцев. О том, чтобы поесть, не шло и речи. Единственным утешением солдат был кипяток и сухари, кто-то доставал кусковой сахар, который кололся и распределялся по едокам. Этими сладостями бойцы оделяли и детей, наблюдавших за происходящим с печи.
Потом последовали команды: «Выходи, стройся!». И все это воинство тронулось в темень. Уходя из избы, солдаты возрастом постарше обращали взоры к иконам в Красном углу, крестились и кланялись, благодарили за приют».
Если бы в ту ночь в избу жительницы деревни Давыдково Е. В. Новиковой[6], рассказавшей эту историю, или в любой другой дом деревни попал шальной снаряд, он нашел бы сразу десятки жертв. Однако этого не произошло, и большинству солдат, которых видела наша свидетельница, теперь уже старушка 93-х лет, было суждено умереть под открытым небом.
Сейчас их имена выбиты на плитах братских могил, которые часто встречаются на дорогах, ведущих от Дмитрова на Рогачево и Клин, а затем к Лотошино и Ржеву. Но уже на памятниках под Ржевом вряд ли можно найти фамилии тех, кто стоя спал в Давыдково, коротая последние часы перед боем. В большинстве своем к моменту наступления на Ржев они были убиты или лежали в госпиталях. На смену им пришли другие бойцы. Раненые, вылечившись, чаще всего снова попадали на фронт. Там их в лучшем случае ждало очередное ранение. Тех, кто начал воевать зимой 1941 г., становилось все меньше и меньше
Прошло много лет, сменилось поколение. В 70-х годах в школах села Рогачево и поселка Ново-Синьково были созданы музеи, которые стали собирать сведения о частях и соединениях, сражавшихся в этих местах во время Великой Отечественной войны. Т. Д. Шолохова, работавшая учителем истории в Синьковской средней школе, приложила много усилий для организации такого музея, вела переписку с участниками боев и родственниками погибших воинов. Удалось связаться со многими ветеранами, но большинство из них начало свой путь уже после боев в окрестностях Рогачева. Тем не менее, нашлись свидетели и участники событий декабря 1941 г. Учительница В. И. Самсонова установила связь с одним из них капитаном запаса Мухабеком Цапоевичем Кебековым.
В школьном музее хранится письмо от 28 ноября 1979 г., в котором ветеран благодарит учеников Синьковской школы N 1 за доброе дело в розыске участников былых сражений и коротко пишет о себе. В июне 1941 г. он закончил среднее военное Тамбовское Краснознаменное кавалерийское училище им. 1-й Конной Армии в звании лейтенанта. Получил назначение в самую южную точку Советского Союза город Кушку. В 1941 г. командовал первым эскадроном 97-го кавалерийского полка 18-й кавалерийской дивизии 30-й армии. В бою за Бунятино М. Ц. Кебеков был ранен и попал в госпиталь, где пролежал пять месяцев. Его рассказ об этом бое мы приведем в дальнейшем.
Командир одного из эскадронов 46-го кавалерийского полка той же дивизии Энвер Асхаров также выжил, но, к сожалению, о боях за Подвязново воспоминаний не оставил.
В музее Рогачевской средней школы хранится письмо, из которого выяснилось, что счастливо прошел всю войну и затем многие годы занимался мирным трудом боец 348-й стрелковой дивизии Илья Сергеевич Бочкарев. Рассказывая о боях за Рогачево, о нем упоминает в своих мемуарах бывший командующий 30-й армией Д. Д. Лелюшенко.
Общий вид раскопок санитарного захоронения у д. Петровка.
Медальон найденный в санитарном захоронении.
Из материалов того же музея можно узнать об удивительных причудах военной судьбы, которая свела в одном подразделении нескольких девушек из Рогачева и его окрестностей. Это были санитарки и медицинские сестры 269-го отдельного медико-санитарного батальона 251-й стрелковой дивизии: Тихомирова (Полторжицкая) Валентина Сергеевна и Рябова (Василенко) Александра Даниловна из Гориц, Чупрунова Вера Алексеевна из с. Рогачево, Голодкова Александра Ивановна из Малого Рогачева. Призванные в армию в разное время и в разных местах, они не только оказались в одной части, но и приняли свое боевое крещение в начале декабря 1941 г., спасая жизни тех, кто освобождал их родные места. Из боя раненых выносила Елесина (Талимова) Мария Борисовна, жившая перед войной в с. Куликово.
Наверное, не все выжившие подали весть о себе, но их и тогда, в конце 70-х, оставалось очень мало. Сейчас в ежегодных мероприятиях, посвященных Дню Победы, принимает участие все меньше и меньше ветеранов войны. Многие люди не замечают памятников, ставших привычными деталями пейзажа, и не задумываются о том, что они означают.
В результате в Интернете можно найти такие диалоги:
«Кто-нибудь бывал под Рогачево, то, что в Дмитровском районе находится? Интересна любая инфа»
«Моя деревня в 3-х км от Рогачево По-моему, в том районе ничего интересного не было, сильных боев тоже не проходило, что в одну сторону, когда гансы шли к Клину, что когда их гнали обратно»
Действительно, немногие из нынешних жителей села и района осознают масштаб тех далеких событий. Мало кто знает, что в братских могилах в окрестностях села лежит более полутора тысяч человек. Совсем не очевиден и тот факт, что братские могилы (и еще не найденные захоронения), которые расположены в пределах, ограниченных линией Куликово Трехсвятское Доршево Бунятино, связаны с одними и теми же военными событиями. Их центром было Рогачево. Множество павших советских солдат так и остались неизвестными. Если у кого-то возникнет желание просуммировать имена на памятных плитах братских могил, он получит гораздо меньшую цифру, чем действительное число погибших.
Те, кто лежат под могильными плитами и даже не значатся в списках на них, уже ничего не могут сообщить о себе. Этот пробел в знаниях могла бы восполнить работа поисковых отрядов Дмитровского района, но долгое время их усилия были сосредоточены на исследовании окрестностей города Яхромы. Самый известный и яркий эпизод боевых действий на территории Дмитровского района (ликвидация немецкого плацдарма на восточном берегу канала) отодвинул на второй план события не менее важные, но менее знаменитые.
Летом 2008 г. бывшая жительница деревни Алексеево Надежда Георгиевна Крылова указала место одиночной могилы военных лет на лесной дороге в урочище Алексеево. При раскопках захоронения удалось обнаружить останки бойца 18-й кавалерийской дивизии Берната Николая Петровича. 7 ноября 2008 г. кавалерист Бернат перезахоронен по всем христианским и воинским обычаям, как защитник Отечества, в центре Рогачева. Обнаружение останков этого бойца было во многом случайностью, но оно дало импульс для продолжения работ в окрестностях Рогачева. Начался опрос местных жителей и работа в архивах. Полученные данные привели поисковую группу на новое место раскопок. Стали известны пункты дислокации 438-го медсанбата 348-й стрелковой дивизии. Первым местом, где он располагался, было с. Говейново. С 8 по 13 декабря 1941 г. там скончались 11 раненых. Фамилии шести из них до сих пор были неизвестны.
Раскопки захоронения на месте дислокации 438-го медсанбата в районе с. Говейново.
В Дмитровском райвоенкомате было известно о переносе останков пяти солдат. Их имена увековечены на братской могиле в селе Куликово. Об остальных же сведений не было. Это могло означать только одно: перенос останков осуществлен не полностью.