Тот дом был красная, слепая,
Остроконечная стена,
И только наверху, сверкая,
Два узких виделись окна
Я подумал как здорово священники умели выбирать место для храма божьего! Он виден далеко из многих точек окрестности. Звон его колокола звал мирян в древности к молитвам и исповедям. Сколько здесь крестили младенцев, сколько справляли свадеб! Представляю, какое удовольствие здесь молиться отсюда прекрасный кругозор и на плывущую далеко внизу речку, и на соседние сёла, луга и леса. Отсюда при ясной погоде чудесны восходы и закаты. И мне кажется здесь как-то приятно исповедаться, расстаться со всеми своими грехами хотя бы на время
Мы причалили к берегу, оделись всё же идём в церковь и, оставив Юру сторожить вещи, с детьми и Наташей, женой Юры, пошли вверх по крутому холму в церковь. Тропинка серпантином поднималась к небу, ходьба приятно разминает ноги после долгого сидения в байдарке. Церковь не видно холм очень крутой.
Наконец, мы наверху. Подходим поближе и наше первое очарование померкло. Церковь была без двери, окна с разбитыми витражами. Внутри нет алтаря и места для молящихся прихожан. Храм пустой. Всюду разруха и опустение. Церковь без хозяина. Живут здесь только голуби, ласточки и воробьи
Наше возвращение вниз к реке было грустным. Обидно и досадно, что такая издалека красивая церковь ныне пустует, а ведь у неё несомненно была и есть своя, наверное очень романтическая история. Может быть прав Иван Бунин:
Я видел Нил и Сфинкса исполина,
Я видел пирамиды: ты сильней,
Прекрасней, допотопная руина!
Я вдруг задумался и спросил сам себя: а могли бы евреи оставить свою синагогу, свой храм пустым, грязным, разрушенным и осквернённым людьми и временем? Нет!
ВОРОБЬЁВЫ ГОРЫ
«И ткань твоей одежды из ветра и дождя»
(Ар. Тарковский)
Я в командировке в Москве. Выполнив поручения в Университете, стою на Воробьёвых Горах. Самое начало лета. Будний день. Смотрю вниз на парк, на крутой склон, поросший густой травой и ещё весенними цветами. Очень тихо. Ничто не нарушает какого-то особого покоя и очарования. Пожилая женщина недалеко от меня гуляет с маленьким внуком и что-то тихо ему объясняет. Лёгкий ветерок и яркое приятное солнце. Я здесь первый раз. С любопытством озираюсь по сторонам знаменитые Воробьёвы Горы!..
Вдруг что-то заставляет меня обернуться Ко мне сверху вниз бегут парень и девушка. Он в чёрном костюме и белой рубашке с галстуком. Она в длинном белом свадебном платье. Сильная и ловкая, девушка легко бежит по траве, по цветам то влево, то вправо, убегая от парня. Ветер развевает её свободное платье, как крылья, и вся она похожа на летящего белого лебедя. Это происходит совершенно бесшумно, без единого слова и звука, как в старом уже забытом немом кино!..
Вот они поравнялись со мной, и я понял девушка и парень глухонемые!
Я никогда раньше и потом не видел такого необычного лица у девушки: длинная русая коса летела за ней, а расширенные от радости глаза её горели голубым азартом
Парню нравилось бежать за ней, а она летела над весенними цветами, иногда оборачиваясь к своему жениху и какбы приглашая догнать
Было по-прежнему тихо Я вдруг почувствовал себя очень странно, необычно, как будто я случайно подглядел чужой сон В голове моей слышалась какая-то очень тихая музыка, которая то замолкала, то усиливалась в такт бегущим
Девушка и парень очень скоро скрылись из глаз далеко внизу, а я ещё долго не мог прийти в себя от неожиданно увиденной сказки
ПОТЕРЯННЫЙ ВЕЧЕР
«Мы должны знать, зачем живём» (С. Есенин)
Начало 80 х годов. Петербург. Я в командировке. Поздняя осень. Я сегодня опоздал в театр потерянный вечер! А жаль! Каждый вечер в Петербурге для меня событие.
Я вообще люблю командировки путешествия за государственный счёт, а посещение Петербурга тем более. Всегда ехал в этот город, предвкушая что-то особенное, что непременно должно было со мной произойти. Обычно днём была работа, часто интересная, с интересными людьми, а вечером чаще всего театр!
Но сегодня я задержался в турбинной лаборатории Политехнического института был важный для меня эксперимент. В результате я опоздал на спектакль в одном из театров города, и теперь, уже не торопясь, шёл по тёмной улице дождливого Петербурга, не зная, что делать. Я чувствовал себя сегодня неудачником, зябко ёжился от холодного ветра. В этот последний петербургский вечер мне не хотелось идти в гостиницу спать, хотя и устал порядком. А завтра мне уезжать
Неожиданно передо мной засветилась афиша: «Театр одного актёра. Сергей Есенин. Артист такой-то». Я огляделся большое тёмное здание рабочего клуба, каких много в Петербурге. До начала 8 минут. Я купил билет, вошёл и разделся. Большой зал переполнен. Рядом со мной сидит красивая пожилая женщина с девочкой лет десяти, наверное внучкой. Они похожи друг на друга, обе стройные, тоненькие, в свитерах в обтяжку. Был четверг обычный рабочий день. Большинство присутствующих в зале, видимо, здесь прямо с работы, одеты не по театральному просто и скромно, как и мои соседки. Подумалось петербуржцы пришли сюда слушать и получать удовольствие, а не демонстрировать наряды.
Все ждут. А чего жду я? Песни на стихи Есенина? Я к тому времени знал около 15 песен и много стихов Есенина, любил их, распевал под гитару за праздничным столом, у костра в лесу, а чаще в палатке в горах. И не я один кто же не знает в России Есенина? Все, мне кажется, любили эти песни! В голове вертелось какого Есенина нам покажут? Рассказывающего, поющего? Молодого, старого? Хотя он старым не был! О чём он будет говорить?
Мои мысли прерывает открывающийся занавес. На сцене слева в углу как-то незаметно стоит рояль. В глубине сцены с одной стороны сухой деревенский плетень, на котором несколько глиняных горшков и лапти, а с другой стороны нарядная вешалка, на которой висит чёрный цилиндр, белое кашне и перчатки. И всё
Потом выходит пианист, кланяется, садится за рояль И вот знакомая мелодия уже плывёт по залу, это как бы увертюра к тому, что произойдёт потом :
В том краю, где жёлтая крапива
И сухой плетень,
Приютились к вербам сиротливо
Избы деревень
Музыка ненавязчиво льётся, пианист импровизирует, не уходя далеко от основной мелодии
Незаметно рядом с роялем появляется артист молодой 30 летний блондин, до удивления похожий на Есенина. Он медленно выходит на середину сцены, сопровождаемый музыкой, и начинает рассказывать как бы всё о себе :
Родился в 1895 году 21 сентября в Рязанской губернии, в селе Константинове
Актёр в белой косоворотке, подпоясанной узким ремешком, в чёрных шароварах, заправленных в мягкие сапоги, садится на ступеньки сцены и говорит :
Родился я с песнями в травном одеяле,
Зори меня вешние в радугу свивали.
Вырос я до зрелости, внук купальской ночи,
Сутемень колдовская счастье мне пророчит
Рядом со мной женщина что-то тихо объясняет на ухо своей внучке, а рояль то наполняет весь огромный зал звуками, то еле шепчет что-то в своём углу. Есенин продолжает рассказывать о себе :
С двух лет был отдан на воспитание деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трёх с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку
Артист говорит, а у меня в памяти моё детство. Мне пять лет. Я у деда в деревне Микулино. Мои озорные дядья подарили мне нагайку и посадили на неоседланную лошадь. Я ударил нагайкой, и лошадь понесла. Я и мои родители страшно перепугались, но всё обошлось
На сцене Есенин то подходит к плетню, то к роялю, который внезапно умолкает, и продолжает свой рассказ:
Среди мальчишек я всегда был коноводом и большим драчуном Стихи я начал писать рано, лет девяти, но сознательное творчество отношу к 16 17 годам К стихам расположили песни, которые я слышал, а отец мой даже слагал их.
И опять, слушая рассказ Есенина о себе, у меня возникают всякие ассоциации, уводящие меня в далёкое детство Я в восьмом классе заболел желтухой. Доктор сказал нужно лежать и есть сладкое. Мой друг и одноклассник Игорь принёс мне свою гитару, показал три аккорда, сказал учи! И ушёл. А я целыми днями лежал один в комнате, подбирая мелодию к разным песням на стихи Есенина :
Выткался на озере алый цвет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло,
Только мне не плачется на душе светло
Я вдруг слышу, как рядом сидящая петербургская бабушка что-то тихо напевает своей внучке. Тоже, видимо, вспомнила свою молодость.
И другие вокруг меня тоже поют под аккомпанемент рояля :
Клён ты мой опавший, клён заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?
Или что увидел? Или что услышал?