Почему мы выбрали местом отдыха Геническ? Наверное потому, что небольшой городок, дешёвые квартиры можно снять прямо на берегу Азовского моря. Я на море никогда не был, мой «морской» опыт река Лопань, перегороженная у моего дома на улице Конторская плотиной Здесь школьником проводил все каникулы, здесь научился плавать и нырять с «быков» плотины
Нас пятеро 19-ти летних мальчишек, почти все из одной группы: Митя, Эдик, Изя, Дод и я. Шёл 1951 голодный год. Каждый взял продуктов на два месяца из дому и летнюю стипендию. Мы живём в одной комнате прямо на берегу моря. Утром гимнастика, море, баркас с хозяйским сыном ловим сетью бычков. Вечерами преферанс, книги, иногда танцы И вот однажды
Тихо на море штиль. С высокого берега проглядывается южная оконечность Генического пролива, соединяющего Азовское море с заливом Сиваш. Это Арбатская стрелка. Хорошо видны деревянные столбы вешки, указывающие капитанам фарватер выхода из городского порта в Азовское море. Мы с хозяйским сыном много раз под парусом и на вёслах доплывали до них на баркасе
Эдик, говорю я, поплыли до вешек, здесь вроде недалеко. А там кто-нибудь из рыбаков на баркасе нас подберёт!
Эдик соглашается, я оставляю очки дома, мы спускаемся по крутой тропинке к морю. Поплыли
Чем ближе мы приплываем к середине Генического пролива это примерно 2 км, тем выше зыбь. К счастью, она нас лупит в затылки, как бы помогая плыть. Мимо проплывают рыбацкие баркасы. Кричим им не слышат! Что делать? А вешки уже почти рядом. Солнце заметно опустилось к горизонту. У вешек отдохнём надеемся мы. Вот и вешки. Обхватили их руками и ногами. А они все в острых ракушках порезали себе руки и ноги. Кричим рыбаки нас не слышат. Скоро стемнеет.
Давай, Эдик, плыть назад, не оставаться же здесь на ночь! кричу я.
Когда начали плыть назад, сразу почувствовали разницу волны бьют прямо в лицо, в глаза, в рот. Скорость наша заметно упала, к тому же мы с Эдиком уже порядком устали. Дело к вечеру Был ли страх? Конечно! Но каждый из нас не признавался друг другу в этом. Периодически перебрасываемся короткими фразами. Каждый понимает усталые ноги может в любой момент схватить судорога, плывём рядом, близко друг к другу.
Стемнело. Берега не видно, а я ещё к тому же без очков. Периодически спрашиваю Эдика, что он видит. Он ничего утешительного не говорит, ибо дома с огоньками в окнах расположены на высоком берегу Геническа. Хоть военное детство и воспитало в нас качества, нелишние для мужчин (умение не паниковать, терпеть), всё же тревожно
Эдик, берег видишь? Нет!
Мы переговариваемся, произнося ничего не значащие слова, поддерживая друг друга своим присутствием
Вдруг вода резко потеплела это признак, что скоро берег. Он возник внезапно. Мы упали на песок и, тяжело дыша, тихо радовались, что, наконец, кончилось наше испытание. В море мы были 4 часа!
МЯСО КОЗЛЁНКА
Этот день был особенно тяжёлым. Мы шли по плоскогорью Ингушетии, где не было ни леса, ни речки. Немилосердно палило июльское солнце, а отсутствие воды, тени и дров подгоняло нас всё вперёд и вперёд
Вот бы встретить пастуший кош! Может быть там достали бы мясо козлёнка и вязанку дров для костра, мечтали мы в надежде на неизменное гостеприимство ингушей.
Только к шести часам вечера голодные, усталые, с потрескавшимися от жары губами вышли мы к пастушьему кошу, раскинувшемуся на берегу небольшой, но быстрой горной речки. Внутри небольшого коша действительно висела тушка козлёнка, а в большом чане на костре варилось мясо. Место было безлюдное, и появление здесь большой группы туристов было неожиданным развлечением для хозяев коша двух молодых грузин. Косясь на наших белокурых девушек, они пригласили нас здесь переночевать, благо был костёр, дрова и мясо.
В процессе знакомства выяснилось, что пастухи братья, и что один из них именно сегодня приехал из Грузии в гости к старшему брату с большим бурдюком, а вернее, с кислородной подушкой, доверху наполненной свежей молодой чачей.
Быстро оценив обстановку, я сказал, что мы разобьём лагерь недалеко от коша и очень скоро придём к ним в гости нам очень хотелось мяса и дров для костра. Мы прошли полкилометра, переправились по камням на противоположную сторону реки и разбили палатки. Оставив в лагере наших девушек, мы, семеро парней, пришли в кош и сразу же, не очень соблюдая восточный этикет, завели разговор о мясе и дровах Грузины же повели неторопливый разговор. Откуда мы? Сколько нам платят за такие мучения? Кто мы по национальности? Кто из нас руководитель?
Старший брат Ираклий достал огромный рог в серебряной чеканке, налил до краёв двадцати пяти градусную чачу из кислородной подушки и медленно встал:
За дружбу между грузинами и евреями! За дружбу Грузии и Украины! За то, чтобы между нами не было войны и крови! За то, чтобы мы, наши дети и внуки жили счастливо и богато!..
Тост был длинный, торжественный, чуть витиеватый, гладко произнесенный и плотно насыщенный такими словами, как «дружба», «любовь», «вино», «цветы», «счастье», «наши горы», «солнце» А потом, чуть пригубив, грузины пустили рог по кругу, попросив меня начать
Рог ходил по кругу много раз. В такую жару для каждого из нас, голодных и усталых, хватило бы и 50 грамм молодой свежей чачи, чтобы зашумело в голове. Но мы пили и пили Тосты сыпались один за другим, мы почти ничем не закусывали, ибо мясо в чане скоро кончилось. У меня сначала не хватило мужества прекратить эту коллективную пьянку. Я что-то говорил о дровах, но меня как бы не понимали, что-то обещая
Наконец, я обратился к Саше, инструктору по альпинизму, высокому и сильному парню, который тоже хорошо понимал ситуацию:
Саша, пойдём в лагерь, дров, видимо, не будет!
Мы встали, чтобы уходить. Это смутило хозяев. Пошли какие-то уговоры, резкие слова. Саша пытался что-то объяснить хозяину коша, тот в ответ широко жестикулировал. Ребята по одному выходили на тропу
Драка вспыхнула внезапно, неожиданно для меня и для всех. Мы кинулись разнимать Сашу и Ираклия. У Саши из носа текла кровь, одежда была в крови Младший брат пытался успокоить старшего
Стемнело. Мы потянулись по тропе к реке. Я вдруг почувствовал, что из темноты мне в руки суют большую охапку дров. Хворост несли ещё несколько наших парней Алик, Боря, Юра. Я до сих пор не понимаю, как я, совершенно пьяный, в полной темноте с большой связкой дров перешёл по камням на другой берег реки, не замочив ног
Наши девушки полночи лечили парней, отпаивая чаем, приводя их в нормальное состояние.
Утром самочувствие и настроение у всех было плохое. Мы вяло собрались, кто смог позавтракал без аппетита. Я с тревогой думал о том, как группа будет подниматься после вчерашних событий на перевал. Самый младший из нас 18-ти летний Федя, токарь нашего завода, вообще не мог идти вверх с рюкзаком.
Дима, смотри, говорит Алик, показывая на другой берег реки. Кто-то шёл к нам, ведя на поводу двух лошадей. Это был младший брат пастуха, хозяина коша. Он подошёл, протянул руку для приветствия мне, Саше и всем ребятам. Я ждал, что же будет?
Гоги, так звали парня, вдруг начал рассказывать нам, что он учится в Тбилисском университете, что его старший брат добрый человек, и Гоги его очень любит, что они живут в Тбилиси, а летом здесь арендуют землю под выпас своих овец Я ждал
Извини, дорогой, за то, что случилось вчера, говорит он мне.
Бывает, вяло отвечаю я.
Слушай, у вас очень большие рюкзаки! Зачем такие таскать вверх? Есть лошади, так легче!
Мы соединили рюкзаки попарно карабинами, взвалили на лошадей, сверху ещё посадили бедного Федю и пошли вверх по крутой тропе на перевал. Мы поднимались молча, каждый думал о своём, каждый переживал случившееся по-своему. А я, неисправимый романтик и фантазёр, вчера ещё напившийся пьяным до бесчувствия, сегодня думал: по храму, который называется «Горы», нужно ходить с хорошим настроением!
ХЛЕБ
Июль 1982 г. Мы навострились с женой и детьми совершить горный поход на Западном Кавказе. Уже всё готово, рюкзаки собраны, намечен маршрут и сроки, но меня не отпускают на работе: в цехах завода идёт производство моего экспериментального стенда. Что делать? С большим трудом убеждаю заместителя главного конструктора в том, что оставляю достойную смену на этот месяц
Нас едет шестеро: я с женой, мой друг Гриша Корсунский главный конструктор Релейного завода и дети дочь Галя шестнадцати лет, семилетний сын Саша и дочь Гриши Марина тринадцати лет.
Из четырех запланированных перевалов мы уже успешно прошли три. Предстоит пройти последний Дамхурц, а дальше желанное Чёрное море. Карта у меня плохая, ясности нет, куда идти. Пришлось довериться и такой, хотя, когда идёшь с детьми, надёжность должна быть высокая
Весело поднимались по тропинке, делая привалы через каждые полчаса. Подкармливаем детей то конфеткой, то сушёными фруктами. У каждого ледоруб, у меня и верёвка. Вскоре тропка пропала, пошёл снежный склон. Из опыта предыдущих перевалов дети знают, как надо идти по снегу след в след. Час спустя снежный склон стал крутым, и я вытащил из рюкзака верёвку. Связались все шестеро, пошли серпантином вверх, на гребень.