Что оставалось совершенно ясным, так это то, что подписал договор его отец. И подписал именно в Сосновске, в том самом городе, где на верхнем этаже заброшенной фабрики сейчас склонился над дырявым листом его несчастный брошенный сын.
Название города хорошо просматривалось на круглой нотариальной печати. Егор поднес уголок с сиреневым кружком к глазам, и вдруг огонь, тлеющий перед ним, о котором мальчик совсем забыл, погас. Наступившая следом темнота была абсолютной. Она, словно черная дыра, засасывала в себя окружающий мир, не давая ни единой песчинки вырваться наружу.
***
К счастью, угольки все также тлели, испуская красные горячие искры, но место, где Егор планировал переночевать, отныне совсем переменилось. Когда он пробирался к фабрике, на город опускались сумерки. Они заставляли сердце трепетать, но не пугали. Подростку хотелось как можно быстрее спрятаться, найти укромный уголок, где никто не отыщет малолетнего беглеца. Пока он возился с костром и разбирал бумаги, сумерки сгустились, наступала ночь. Внизу, в переулке все стихло, ни проезжали мимо машины, ни шли одинокие путники.