Уходя в светлые московские сумерки, наш пассажир сказал нечто до такой степени обидное и киношно-тривиальное, что я тут же предпочел это забыть.
Вот такие бывают в нашем деле терпилы
Да! Миша пришел в себя и удивительным образом сделался абсолютно трезвый.
Отвези ты меня, Мишенька, домой! Видишь я кровь пролил за дело неправое. Никак мне невозможно в таком виде по кварталам столицы передвигаться мусора примут!
А шел бы ты на хуй, Студент, отвечал он, осторожно поглаживая свое новое приобретение странгуляционную борозду. Напрасно я пытался взывать к его жалости, рассказывая о том, что проклятый подполковник, кроме своих сраных чеков, унес и 350 рублей моих игровых денег расстались мы врагами. Может, и к лучшему
Дырка у меня затянулась, но осталось небольшое розовое пятно. И вот что интересно расположено оно в самой-пресамой серединке под моей нижней челюстью. Как он так ловко вымерял? Загадка!
Силикатный проезд
Привез меня этот белесый на какой-то завод, судя по жутковатым железным воротам, номерной. Правду говорят, что на каждом оборонном предприятии у чекистов есть свои помещения. В большом и очень домашнем кабинете с новыми диванами уже ждали двое. Спросили, когда я хотел бы отобедать сейчас или же перед заплывом в СИЗО? Я жрать не хотел. Началась какая-то вялая тягомотина они задавали глуповатые вопросы, я что-то отвечал и вскоре сообразил, что они ждут главного. Тут он нарисовался и зачем-то сообщил мне, что только что расстался с Долиным. Началось то, что четверо никогда не нюхавших нар кэгэбэшника назвали идиотским словом «инструктаж». Говорили долго и бессмысленно. Суть же свелась к тому, что мне надо закорешиться с неким чертом откуда-то из-под Краснодара. Приняли его с подругой за огромные взятки, но она все свое сдала, а он отмораживается, уходит в отрицалово, ничего не подписывает и не говорит, где заховал нетрудовое добро.
Так вы хотите узнать, где зарыто? говорю.
В том числе, в том числе торопится белесый, но нас интересует все, буквально все, что он вам расскажет. На него в камере будет оказываться давление. Ваша задача его приблизить к себе, чтоб он искал у вас защиты.
Защиты? Опасаюсь, что вы сильно переоцениваете мой воровской авторитет. У меня, осмелюсь напомнить, всего одна ходка. А если меня попутно блатные раздавят? Что вы скажете моей маме? Что сын пал смертью храбрых, выполняя ответственное задание Родины?
Нам известна ваша склонность к иронии, заговорил старший, мы постараемся не допустить развития нештатной ситуации. Блатной, кстати, там только один остальные не опасны, к тому же собраны из других регионов. Ситуация будет под нашим контролем. В следственный изолятор вас поместят сегодня вечером. Утром администрация начнет досмотр камеры, и на это время всех разведут. Объект нашего интереса будет помещен в одноместную клетку в коридоре, к которой, за неимением свободных, вас пристегнут наручниками так вы познакомитесь. Большая просьба не переусердствуйте с вопросами! Добейтесь от него свободного потока, своего рода исповеди, как вы это мастерски проделали в прошлый раз в Лефортово. Теперь нам надо скорректировать легенду вашего задержания. В изолятор вы зайдете под своей настоящей фамилией с обозначенной предыдущей судимостью. По документам вы ожидаете этапа в город Тюмень, где вас объявили во всесоюзный розыск за совершение квартирной кражи у известной вам гражданки Гольденфарб. Через два дня вас вызовут из камеры и официально объявят об изменении статуса и снятии розыска в связи с задержанием самой Гольденфарб за заведомо ложное заявление по мотивам большой ревности. Вы вернетесь в камеру еще на 24 часа и сообщите, что ожидаете выхода на свободу. Это будет критичное время для всей нашей операции, и, если вы действительно смогли установить с объектом доверительные отношения, он обязательно даст вам какие-то поручения, адреса, возможно, записки или устные сообщения для передачи. Мы все это внимательнейшим образом изучим и расстанемся с вами хорошими друзьями. Есть у вас вопросы, пожелания?
Вопросов у меня не было, а пожелание мое могло показаться им оскорбительным, и я промолчал. Под занавес принесли обед в плетеной корзине. Достойный такой обед отварная телятина, овощи на пару, бутылка «Боржоми», два яблока Неплохо кормят оборонных трудящихся в нашей самой мирной стране.
Вопросов у меня не было, а пожелание мое могло показаться им оскорбительным, и я промолчал. Под занавес принесли обед в плетеной корзине. Достойный такой обед отварная телятина, овощи на пару, бутылка «Боржоми», два яблока Неплохо кормят оборонных трудящихся в нашей самой мирной стране.
В хату заплыл без осложнений. Обозвался, взял неплохое место и стал слушать да присматриваться. Пахан оказался мерзотным доходягой с красными глазами. Я было занервничал и хотел выскочить из всей этой истории подумал, что у него туберкулез, но по ходу выяснилось, что морфинист. Незаразный значит. Воров в хате, кроме меня, оказалось всего трое. Остальные шваль всякая: 105-я бытовые убийцы, 206-я, часть вторая злостное хулиганство, тяжкие телесные, пара крепких казахов, осужденных за хищения, и прочая шушера. В целом, в хате порядок шнырь подметает аккуратно, никто не барагозит, все чинно и благородно. Но нет карт.
Зато есть шахматы, правда, маленькие очень. Обычно катальё сторонится этой древней игры. Их можно понять на доске не смухлюешь, не спрячешь ферзя в рукав.
Я же очень почитаю шахматы. Случилось мне пару лет назад зависнуть на четыре романтических месяца по большой любви в зеленом и таком домашнем городе Киеве. Так вот там, у метро «Дарница», есть так называемая «тропа», где трутся наперсточники, постовые милиционеры, каталы и деды-шахматисты. Там я познакомился со Степанычем. Этот колоритный дядька жил в Тарасовке и каждый божий день, сжимая под мышкой шахматную доску, ехал 50 километров на электричке с единственной целью сразиться с кем-нибудь, да чтобы за спинами с обеих сторон толпились зрители-советчики, чтобы огонь и ажиотаж. Рубиться со Степанычем было чистое удовольствие. Он отлично знал защиту Стейница, вариант Тарраша, Староиндийскую и Сицилианские защиты, но никогда не принимал никаких названий. Степаныч не сомневался, что все эти комбинации изобретены им самим, а значит, нет необходимости забивать память всякими неблагозвучными для русского уха фамилиями. Был он сирота и жил как перст один. Когда-то давно, выпустившись из детдома, Степаныч поступил в ремесленное училище, где выучился на экскаваторщика. С этой профессией он завербовался на Север, да и оттрубил там прилично годков, играя в свободное время в шахматы с инженерами. Развлечений в поселке строителей Вилюйской ГЭС особо не было, а водку молодой экскаваторщик пить не мог после того, как папаша на его глазах в белой горячке покрошил топором мать. Скопив баблишка, будущий Капабланка собрался в Киев с расчетом прикупить домик на окраине. Он благополучно долетел до Москвы, добрался до Киевского вокзала и там, к большому сожалению, был до копеечки изящно обкатан в cвару тремя профессионалами. А начали, конечно же, с шахмат. Интересно, что самый совестливый из катал отвез экскаваторщика обратно в аэропорт, где дал тамошнему милиционеру бабла, чтобы тот посадил бедолагу на самолет. Такие были времена! Такие были благородные рыцари пикового туза и валета треф!
Карьеру домовладельца, собирающего помидоры, морковку и лук на приусадебном участке, пришлось на несколько лет подвинуть, и Степаныч вновь оседлал ревущего железного зверя.
Но понимаешь, жаловался он мне, после этой вокзальной катастрофы у меня работа не шла. Все время было ощущение, что обкатали меня не на деньги, а на мечту! Я опять собрал лавэ, но уже не так много. Собирал я его, будто строил график из двух линий, где одна сторона накопленная сумма, а вторая ненависть к этому проклятому Северу с его авитаминозом, бараками, телагой и сапогами в вечном мазуте. И вот когда эти прямые сомкнулись, я осознал, что не могу там оставаться даже один день. Взял расчет и бежал оттуда. Купил вот полдома в Тарасовке. Скучно пиздец! Кроме того, оказалось, что морковку выращивать вовсе не хочется вот и мотаюсь на «тропу».
Лукавил дядя. Его подчеркнуто архаичная внешность а-ля Мичурин, облезлый пиджачок и потертые ботинки притягивали самоуверенных дурачков как магнит. Редко когда бывший детдомовец возвращался в Тарасовку без четвертного, а то и полтинник, бывало, срубит. Играть с самоучкой было истинное удовольствие мы мгновенно углублялись примерно наполовину партии, а затем, когда фигуры расползались по всей доске, начиналось интересное и совершенно непредсказуемое. Степаныч блистал неожиданными и часто фатальными для его короля комбинациями, но это была напряженная, динамичная, захватывающая игра. К сожалению, как это почти всегда случается в нашем деле, Степаныч вскоре меня возненавидел. Во-первых, оттого, что ведь и я стал приходить на тропу с доской, отбирая у него хлебушек, а во-вторых, он мне банально проигрывал, что просто бесило бывшего экскаваторщика. Очень жаль, но киевская любовь моя вскоре резко оборвалась, и, к большой радости маменьки, я вновь образовался на Фрунзенской набережной столицы. А Степаныч продолжает свое подвижничество и упорно внедряет в массы, популяризирует эту древнейшую игру. И все за четвертной или чуть больше в день, минус пятерка постовым ментам. Пытались с него до кучи еще и метрополитеновские мусора получать, да он их на хуй послал как с добрым утром: