Остановились. Сонечка, улучив момент, вырвалась и выбежала из вагона. Вслед за ней погнался симпатичный парень, который внезапно превратился в её «нового молодого человека». На перроне как назло было безлюдно. Ноги как назло налились свинцом и отказывались бежать. И всё же ей удалось спастись. Он преследовал её долго, но она как-то избавилась от него. Просто выскочила в город и скрылась среди людей.
Она бежала, пока не обнаружила, что по пояс раздета. Её руки отчаянно закрыли обнажённую грудь, а глаза обратились назад, в сторону метро. Там, на пятачке, расхаживала угловатая дама в том самом ярко-оранжевом топике и в дипломат военного собирала разбросанное повсюду грязное женское бельё. Сонечка в бессилии заплакала и в слезах проснулась.
К чему? Зачем? За что? Она не могла ответить себе на эти вопросы. Она не хотела отвечать себе на эти вопросы. Она весь день потерянно просидела перед телевизором, а вечером, когда пришли папа и мама, схватила со спинки стула свой ярко-оранжевый топик и со злостью закинула его под кровать. Как-то сразу полегчало.
Сон второй. Каблуки
Не каблуки, а шпильки, раздражённо сказала мама. Это у меня каблуки, а у тебя, Соня, шпильки!
Ну и что, мама! Сонечка задыхалась от возмущения. Мне нравится!..
Ты и так высокая тощая, как спичка, куда ещё и ходули-то эти!
Ну и что!.. Мне идёт, мама, я знаю!
Да много ты знаешь! «Идёт» ей! Если человек перебарщивает, это никому не идёт!
Идёт! Так модно сейчас!..
Что за мода такая? Парень на голову ниже! Этот Эдик-то твой
Не на голову.
На полголовы! Сути это не меняет!
Сонечка обиженно нахмурилась и, присев, порывисто скинула очаровательные босоножки на удлинённом каблучке. Как от сердца оторвала.
Ну ладно, вдруг смягчилась мама. Дело твоё Хочешь как хочешь, она кликнула девушку-консультанта: Упакуйте и это тоже, пожалуйста! Сколько? Хорошо-хорошо и вполголоса непонятно кому: Отец не обеднеет
«Необедневший» папа ждал в машине возле магазина, и когда Сонечка с мамой после часового отсутствия всё-таки показались в окружении десятка пакетов, он резко погрустнел и, кажется, похудел ещё больше. Впрочем, мама ничего не заметила. А Сонечка не стала её и себя расстраивать этим. Ведь шопинг есть шопинг. Мужчинам этого не понять.
Мужчины понимают другое насколько хорошо женщина выглядит. Сегодня Эдик, то есть тот самый «новый молодой человек», обещал незабываемый вечер в каком-то клубе, и Сонечка должна была выглядеть сногсшибательно. Босоножки на удлинённом каблучке были гарантировано сногсшибательными. А что? Модно. Дерзко. Сексуально.
Эдик тоже оценил, когда вечером заехал за Сонечкой. «Вау! сказал он. Ты выглядишь мм, как это сногсшибательно!». И его глаза стали такими приторненькими, мутненькими и глупенькими.
Сонечка же просто хладнокровно прошла мимо, тщательно контролируя ровность движения тазобедренных мослов, а внутренне с наслаждением замирая от восхищения этих приторненьких, мутненьких, глупеньких глазок и от самой себя такой ну да, такой сногсшибательной. Цок! цок! по залитому вечерним солнцем асфальту. Цок! цок! ловя цепкие взоры мужчин и завистливые взгляды женщин. Цок! цок! сливаясь с ритмом города аж мурашки пошли по коже! цок! цок! Воплощение женской власти в этом цоканье, шпильками, будто копьями, попирающем главу мудрого змия мужского инстинкта охотника. Где твоя о, муже! сила? Где твоя о, мужеская сила победа? Всё «перецокали» женские ножки, обутые в звонкие каблучки. Эдик, «охотник», преисполненный гордости из-за крупной добычи в лице Сонечки, на полголовы возвышающейся над ним, всю дорогу до такси, припарковавшегося на выезде из двора, раскрылившись, склонял свою выю перед таковым великолепием, став совсем каким-то маленьким и ничтожным.
Может быть, поэтому местная пивная шушера трое бывших Сонечкиных одноклассников набралась чрезмерной наглости и «домоталась».
Сонька, а ты куда такая нарядная намылилась? пропищал первый.
Куда надо, огрызнулась она.
А куда надо? загоготал второй.
Слышь, отстань! огрызнулся «маленький и ничтожный» Эдик.
Э, полегче, терпила! пробасил третий.
От терпилы слышу, Эдик раскрылился ещё больше.
Ты кого терпилой назвал? пропищал первый.
Слушайте, отстаньте, а? разгневалась Сонечка.
А мы ещё ни к кому не приставали, загоготал второй.
А ты даже и не думай! разгневался Эдик.
А то чё? пропищал первый.
Чё ты сделаешь? загоготал второй.
Ладно, пусть идёт, пробасил третий. Он с тёлкой Западло Ты это Сонька, не обижайся!..
Я на вас ещё в школе перестала обижаться: на дураков не обижаются, проворчала Сонечка и крепко дёрнула Эдика за руку: Пошли! Такси же ждёт
Тот, поупрямившись, повиновался. И потом уже в клубе он постоянно то упрямился, то повиновывался. И причём всё невпопад. Или упрямился, когда не надо. Или повиновывался, когда не надо. Чем очень серьёзно портил Сонечке настроение. Сказала: «Пойдём, потанцуем». Заупрямился. Сказала: «Давай уйдём». Повиновался. Ушли. Пошлялись по ночному городу. Надоело. Посидели в парке. Надоело. Обнимались и целовались на холодной и не очень чистой лавочке. Сказала: «Поехали ко мне. Мои в деревню уехали». Заупрямился. Сказала: «Тогда я одна поеду. Замёрзла». Повиновался. Короче, испортил настроение вконец. Ну что ж, вызвала такси и уехала домой.
Возле подъезда «тусила» та самая шушера. Первый, сидя на корточках, курил. Второй мочился на угол. Третий громким басом вталкивал обоим следующее:
По любому мы не правы. Он за бабу свою влез. Любой бы так сделал! Он нормальный пацан! Мы вообще не по делу встряли. Нахрена, а? Стоим, пивасиком балуемся, настроение хорошее, взяли и прицепились!.. Слово за слово
Да я и говорю тебе! сильно пьяным и потому сильно писклявым голосом перебил его первый. Настроение хорошее! Тёлка знакомая идёт! Чё не пообщаться? А он «терпила», все дела, пальцы веером!..
Да он за бабу свою заступился! По любому мы взревел третий и осёкся, услышав цоканье очаровательных Сонечкиных босоножек на удлинённом каблучке.
Так некстати. Сонечка рассчитывала проскочить незаметно, держа в уме вечерний инцидент. Не получилось. Она внутренне напряглась, из-за чего контроль движения тазобедренных мослов стал особенно тщательным, а сами движения приобрели идеальную ровность.
Цок! цок! по залитому грустным ночным светом асфальту. Цок! цок! хлёстким эхом, хлёстко до непристойности нарушая зыбкую и чуткую тишину двора. Цок! цок! ловя молчаливые сверлящие взоры пьяной компании аж мурашки пошли по коже! цок! цок!
Сонька идёт! неожиданно загоготал второй, отпрянув от обмоченного угла, запихивая на ходу «виновника» образовавшейся тут же пенистой лужи и сшибая по пути батарею из пустых бутылок и банок.
Первый вздрогнул, обронив сигарету, и поднялся.
Сонь! противным голосом пропищал он. Ты это слышь без обид, ладно?.. Ты классная девка! Ты это знаешь как мне нравишься!.. Я бы этого твоего враз укопал!.. Чё ты в нём нашла-то?..
Сонька, мы пьяные, не обращай на нас внимания, пробасил третий.
Я уже заметила, проворчала Сонечка, хладнокровно проходя мимо.
Но первый перегородил ей дорогу. Он достал сигарету и, неторопливо прикурив, проикал что-то типа:
Сонька ты классная девка Слушай ты это не обижаешься?..
Э, алкоголик, дай пройти человеку! прикрикнул на него третий, и только тогда Сонечка избавила себя от навязчивого общества своих бывших одноклассников.
Фу, ну вот и спасительная норка. В квартире царил ласковый уют: темно, тихо и спокойно. Настенные часы в прихожей пробили два. На кухне мурлыкающе гудел холодильник.
Сонечка включила свет, сняла очаровательные босоножки, аккуратно поставив их на обувную полочку, и пройдя в свою комнату обессиленно упала на кровать.
Уф! «Придурки! сказала она сама себе. И Эдик придурок!». А что? Из-за него же всё. Она же не думала, что будет возвращаться так поздно одна.
Ласковое действие спасительной норки сработало безотказно-быстро, и уже через мгновение Сонечка пришла в себя. Встав с кровати, она пошла на кухню, достала из холодильника папину бутылку пива и, откупорив, сделала пару маленьких глотков. А что? Должно сегодня быть хоть что-то хорошее! Кроме босоножек, конечно.
Потратив около часа на пиво, телевизор и душ, Сонечка легла в постель и с наслаждением закрыла глаза. Перед сном она хотела подумать о чём-нибудь хорошем или представить у себя в голове что-нибудь хорошее. Но никак не выходило. Всё время выплывал один и тот же неприятный образ пьяная физиономия первого из бывших одноклассников. Сонечка несколько раз предпринимала попытку прогнать его, но он всё время возвращался. И чем дальше, тем всё более мрачным, всё более наглым, таким отвратительным с гадкой, искривлённой улыбкой, таким похотливым с приторными, мутными, глупыми глазами, таким страшным с явными чертами безумия на лице