До января, т.е. до срока поступления на работу в лабораторию, остается не так уж много времени, и я не советую кидаться в такие рискованные дела. Лучше поддерживай отношения с Верой Дмитриевной <Зерновой, позже была арестована и умерла в ссылке> и будь готова в любую минуту начать работу в научной лаборатории.
Пока всего хорошего.
Мои дела еще не улучшились, хотя появляется надежда. Одна комбинация, очень заманчивая, возникшая по предложению <нрзб>, провалилась.
Вл. Покровский
1934 год
<1.01.1934>
О т к р ы т к а
Ленинград
Ул. Герцена 13/3 кв. 20
Евгении Александровне
Жиряковой-Покровской
Дорогая Женя, я часто испытываю неудобство, не имея под рукой «Гигиену» Хлопина. Пожалуйста, занеси ее инженеру Илье Самойловичу Танагаз, ул. Красных Зорь N 45 кв. 10 А, тел. В-25248. Он мне привезет ее сюда. Только, прежде чем заносить ему книгу, справься по телефону, не уехал ли он уже в Москву. Если он уже уехал, пошли, пожалуйста, почтой или занеси Анне, она собирается выехать 6-го числа января ко мне. Я думаю, что за это время Ты уже успела прочитать у Хлопина все места, которые Тебе казались интересными. Как дела с ВИЭМ? Вероятно, или еще не служишь, но скоро начинаешь там служить? Деньги, вероятно, я смогу скоро выслать.
Пока всего хорошего.
Вл. Покровский
Москва
<1.02.1934>
Дорогая Женя
я очень хорошо помню свое обещание, к большому сожалению исполнение все задерживается. Очередные деньги у меня плоховатые, особенно сейчас, т.к. переезжаю в пустую комнату и пришлось покупать матрас, табуретки, стол и керосинку. Те же деньги, которые я рассчитывал выслать в январе все задерживаются, как только получу их, моментально вышлю Тебе.
Но т. к. Ты, по-видимому, уже не можешь ждать, вот что хочу посоветовать. Анна много раз с завистью вспоминала желтое сюзане и говорила, что если бы Ты решила его продавать, то она охотно купила бы его. Т.к. это сюзане все равно не доставляет Тебе никакого удовольствия, лежа на складе ломбарда, а масло или новые чулки Тебе удовольствие доставят, я бы советовал Тебе позвонить Анне и сказать, что Ты хочешь продать ей. Конечно, жалко немного, но если Ты все равно уже давно им не пользуешься, не так жалко как, когда снимаешь вещи со стены.
Я совершенно здоров, переезжаю в комнату на солнечную сторону, словом твой сон не соответствует истинному положению вещей. Поздравляю с поступлением в ВИЭМ <Всесоюзный институт экспериментальной медицины> и желаю, чтобы работа там понравилась. Общая обстановка и люди там, я думаю, должны, во всяком случае, понравиться. 1-я категория и месячный отпуск уже неплохо для начала.
Всего хорошего.
Вл. Покровский
Москва, Мал.-Пионерская 40 кв. 2
Эпилог
Евгения Александровна случайно избежала ареста в 30-е годы (брали с работы, а она была больна и находилась дома), проработала до 80-ых годов на самых разных специальностях, пережила блокаду, потеряла во время блокады свою комнату на улице Герцена (которую удалось получить после ареста В.П.), в 1958 г. получила комнату в коммуналке с соседями-алкоголиками, заработала пенсию 56 руб. 80 коп. и умерла в 1985 г. Жизнелюбие и стойкость не покидали ее до последнего дня. От былой жизни остались только воспоминания, немногие оставшиеся в живых знакомые, несколько фотографий и пачка писем, которые она бережно хранила и много раз перечитывала.
<3.02.1934>
О т к р ы т к а
Дорогая Женя, я все никак не могу найти тут Марка Аврелия «Наедине с самим собой», а мне помнится, что эта книга была у нас. Если я не путаю, пошли мне ее, пожалуйста, через Илью Самойловича Танагаза, ул. Красных Зорь 45 кв. 10А, тлф. В-2-5248. У него будет оказия переслать мне ее 7-го числа. Пожалуйста, пришли еще Кузмина «Нездешние вечера». Пока всего хорошего. Как решила с сюзане? Моя новая комната в деревянном доме, два окна на южную сторону.
Вл. Покровский
Послесловие
В 2005 г. я опубликовал в интернете черновые наброски истории своей семьи. И вот 17.09.2015 я получил такой отклик.
«Спасибо большое, что написали о Владимире Павловиче Покровском, которого я знал. Очень любил общаться с ним, мне (тогда студенту) интересно было слушать его рассказы об аресте и заключении или о том, как мальчиком в детстве, гуляя с кем-то из старших в парке в Ливадии, он встретился с царем, который угостил его чем-то сладким. Помню, как мы вместе с ним ходили на балет «Дон Кихот» с Васильевым и Максимовой. И помню его похороны.
Александр Гура, 17.09.2015»
Естественно, я стал искать Александра Гура и через некоторое время связался с ним.
В результате я узнал некоторую дополнительную информацию о Владимире Павловиче.
Брат С. Я. Маршака Илья Яковлевич Маршак (писатель, псевдоним М. Ильин (18961953)) был женат на писательнице Елене Александровне Сегал.
Владимир Павлович Покровский перед войной женился на сестре Е.А.Сегал Лидии Александровне.
Александр Гура связал меня со своей 92-летней мамой Ириной Викторовной, которая больше общалась с Владимиром Павловичем.
Привожу отрывки из ее письма.
«Уважаемый Алексей Моисеевич, сын передал мне Вашу просьбу рассказать о Владимире Павловиче. Хотя я знаю не так уж много, но помню его как очень приятного, образованного человека, в котором чувствовалось настоящее воспитание и благородное прошлое.
Жена моего дяди Лидия Александровна Сегал, какова была ее девичья фамилия, покинула моего дядю Романа Мариановича Фрейзлера, находившегося в ссылке во Владимире, в конце 30-х годов и уехала к сестре Елене, которая была замужем за Ильей Яковлевичем Маршаком, писавшем под псевдонимом М. Ильин.
Там, в Москве или в Звенигороде, где у них была дача, она познакомилась с Владимиром Павловичем и вскоре вышла за него замуж.
У меня сохранились самые теплые отношения с моей бывшей тетей и с семьей Маршаков-Ильиных. Поэтому, бывая в Москве, я всегда навещала их на Ленинградском проспекте 40. Во время войны они были в эвакуации в Алма Ате и, думаю, Владимир Павлович с моей тетей тоже был там. Я же во второй половине 40-х годов училась в Саратовском университете и общалась с ними только письмами. Затем наши встречи возобновились, когда по распределению мы с мужем попали в Вологду. В Москве я бывала довольно часто и иногда даже по несколько дней жила у своей бывшей тети. Владимир Павлович хорошо ко мне относился, всегда охотно со мной разговаривал, в основном на литературные темы. Любимым его писателем был Николай Лесков. Он много читал, в основном классику. О современных писателях, в том числе и об Алексее Толстом, о котором я тогда писала кандидатскую диссертацию, был весьма невысокого мнения. И вообще воспринимался как человек другой эпохи, скажем, начала 19 века.