Меня убили в девяносто шестом
Ильдус Муслимов
© Ильдус Муслимов, 2021
Глава 1
Андрей Андреевич разлил по рюмкам коньяк и посмотрел на дочь.
Вот мать то обрадуется. Часа через два придёт.
Ольга глянула на часы.
А где бать она?
Подрабатывает сторожем у коммерсантов.
А понятно.
Отец взял рюмку и, сдерживая волнение, пригладил пальцами усы.
Чем же доченька теперь ты будешь заниматься?
Пока не знаю. Может, в фермеры подамся. Потом с улыбкой добавила. Буду снабжать тебя сыром и сметаной.
Чтобы быть фермером надо иметь хорошее здоровье, с заботой в голосе сказал Андрей Андреевич. Будешь напрягаться физически, тогда твои ранения встанут тебе боком. Два осколка не вытащили? Не вытащили. А где они сейчас? Хирурги тебе же ясно сказали: в сантиметре от сердца, вытаскивать нельзя, придётся жить с ними. Андрей Андреевич изменился в лице, стал более серьёзным. А у тебя двое детей. Да и мать пожалей. Пока ты в Чечне по горам лазила и по госпиталям валялась, она дорожки в церкви протаптывала и ночью в подушки ревела. Он залпом выпил содержимое рюмки, закусил лимоном. Пойдёшь на спокойную работу. К примеру, продавщицей или кондуктором на автобус. Так и мне и матери будет спокойнее. Алименты Колька тебе за детей, слава Богу, платит. Забывай доченька эту страшную войну и к мирной жизни привыкай.
Ольга взяла со стола рюмку.
Давай отец выпьем.
Андрей Андреевич налил себе в рюмку коньяк.
С возвращением доченька.
Они выпили и закусили.
Я завтра в военкомат, на учёт надо встать, сказала Ольга.
Оттуда на биржу, может работу, какую найду.
Она подошла к зеркалу. Всмотрелась в своё отражение, задумчиво приглаживая волосы. Остановила взгляд на бумажных листочках, лежавших на тумбочке.
А это что за открытки?
Андрей Андреевич махнул рукой.
Пригласительные билеты на избирательный участок, там кстати и твой тоже. На выборы в депутаты.
За кого голосовать будете? спросила Ольга. Опять небось за Ельцинских демократов?
Отец махнул рукой.
А мне без разницы. Это мать твоя политик. А по мне всех бы их метлой гнать. Хотя вот можно за коммунистов. Они как бы за народ.
Ну, ну произнесла Ольга. Ладно, я пойду, пройдусь немного. Сто лет в магазинах уже не была. Детей сейчас будить не буду, пусть выспятся. Проснутся, скажи скоро приду.
Апрель выдался тёплым. Ольга шла по улице, всматриваясь в рекламные вывески магазинов. Два года назад в их районе было всего три магазина, а теперь на каждом шагу. Одних только похоронных ритуалов целых три насчитала. В ряд несколько видов гробов, венки, кресты. Рядом рекламный баннер с надписью: «для ветеранов войны акция: при покупке гроба второй за половину цены и венок в подарок».
Ольга сдавила челюсти до скрипа зубов. Она вспомнила, как в декабре девяносто пятого в Гудермесе их рота попала в окружение в районе комендатуры и вокзала. Сама она чудом уцелела, ни царапинки. Тогда за час боя они потеряли убитыми сразу десять молодых ребят. Она хорошо помнит, как оставшиеся в живых, грязные и измотанные в бою восемнадцатилетние пацаны, бережно грузили тела погибших в кузов «Урала». И каждый, кто выжил тогда, думал только об одном, что если бы не прилетевшие вовремя «вертушки» то полегли бы все как один. Численность боевиков превышала в несколько десятков раз. А на следующий день спешно спаянные цинковые гробы отправляли на аэродром.
Ольга заставила себя прервать тяжёлые воспоминания и зашла в торговый центр. В зале женской одежды, она, разглядывая платья и блузки, вдруг с каким-то непонятным для себя страхом поняла, что все эти красивые вещи ей совсем не интересны. Роднее всего для неё был и остаётся комплект застиранной «афганки». Даже сейчас одетая в юбку и майку Ольга ощущала какую-то тесноту и скованность в движении. Купив к чаю конфет и пройдя по скверу в центре города, она возвращалась домой уже по другой улице, где стояла небольшая часовня. В последний раз она была здесь перед самым отъездом на Кавказ. Народу внутри было мало, лишь две бабульки, шепчущие у икон молитву, да молодая девчушка. Ольга купила две свечки, одну за упокой погибшим друзьям, а другую за здравие родителям и детям. У распятого Иисуса Христа она остановилась, и, поцеловав крест тихо прошептала: «Господи, прости меня за всё»
Перекрестившись, вышла на улицу. В это время раздался звон колоколов, который еще долго слышался за её спиной.
Она вернулась домой к обеду, дети уже проснулись, и мама пришла с работы. Сколько же было радости и слёз на глазах у Ольги, когда она обнимала маму, сына Антона и дочку Ксению. Андрей Андреевич с улыбкой обнял жену.
Ну, вот Анна Павловна и в сборе наше семейство. Давай собирай на стол всё что есть.
Сидели до позднего часа. Мама рассказывала Ольге о детях, их учёбе. Андрей Андреевич играл на старенькой гармони и пел песни военных лет. Антон и Ксения в другой комнате смотрели телевизор. Когда легли спать, Ольга долго не могла заснуть. Её очень тревожило будущее, надо было найти работу и поднимать детей. Антон заканчивал девятый класс, Ксения седьмой. Через два, три года им надо будет куда-то поступать учиться. Сын мечтает в военное училище. В свои четырнадцать он выглядит как на семнадцать. Высокий, рослый. По рассказам отца Ольги, Антон всё свободное время пропадает на стадионе. На полу в его комнате она заметила несколько тяжёлых гирь. Во дворе он себе сам сделал турник. А дочь хочет стать художником. Множеством её красивых рисунков обклеена стена в летней кухне. Рассматривая их, Ольга поняла, что для осуществления целей, которые дети поставили перед собой, будут необходимы, конечно же, деньги. Одна из её подруг однажды поведала ей о том, как поступал на учёбу в университет её сын. Сплошные поборы и намёки на взятки. «А куда было деваться» говорила Инга. «Единственный сын, хочешь, не хочешь, а давать пришлось. Тогда ради его мечты я была готова даже на панель. Но кое-как пересилила себя, пришлось продать всё золото, машину». С этими воспоминаниями Ольга и заснула.
Глава 2
Утром после военкомата Ольга пошла в центр занятости. Сотрудница центра лет тридцати словно школьная «класснуха» долго перелистывала её документы, то и дело, поглядывая на Ольгу. Наконец она что-то размашисто написала на листке, после чего сняв очки с удивлённым лицом спросила.
Скажите, а что на самом деле вы воевали и у вас имеются ранения?
Да, ответила без колебаний Ольга. Там же всё написано.
Ну,даже и не знаю, озадачено произнесла девушка, положив на стол перед Ольгой листочек. Я тут указала адреса работодателей. К сожалению, с вашей специальностью рабочих вакансий нет. Кулинары нигде не нужны, а вот уборщицы и продавцы требуются. Если на собеседованиях от вас где-либо откажутся или вы сами не захотите там работать, тогда по вопросу трудоустройства можно будет повторно обратиться только через три месяца.
Ольга молча кивнула и вышла из кабинета. В сквере она присела на скамейку, развернула лист с адресами, где были нужны уборщицы и продавцы. Но, так и не дочитав до конца, Ольга скомкала бумагу и бросила её в урну. Сердце подсказывало, что это всё не для неё.
На скамейку присел старенький и седой священник в рясе. Ей показалось, что ему стало вдруг плохо, он тяжело дышал и одной рукой как бы держался за сердце, а пальцами другой руки теребил висевший на груди крест.
Ольга подсела к нему поближе.
Вам плохо? Может скорую вызвать?
Священник отрицательно замотал головой.
Нет, нет спасибо. Сейчас отпустит.
Затем достал из футляра для очков какую-то таблетку и положил в рот.
Ольга смотрела на старика, словно боялась, что без «скорой помощи» не обойдётся.
А ты что же такая грустная доченька? спросил священник.
Да так ерунда, отмахнулась Ольга. Ходила насчёт работы, а там сказали, что кроме уборщиц никто пока не нужен. Сокращения везде. А у меня двое детей. Полы мыть я не боюсь, но там платят копейки, их мне точно не хватит.
Батюшка сочувственно закивал.
Тяжело доченька знаю. Не лучшие времена переживаем. Видать Господь испытания народу посылает.
Они просидели на скамейке еще около получаса. Ольга рассказала ему о себе всю правду. Он, не перебивая выслушал и когда она, собираясь уходить, стала с ним прощаться, взял её за руку.
Ты вот что слушай и запоминай. Езжай в Псковскую область, станция Песчанная. Есть там храм святителя Николая Чудотворца, спроси батюшку Василия. Скажи, что от меня, от батюшки Афанасия. Поможет он тебе с работой, Бог даст, будет тебе и деткам твоим хлеб насущный. Иди с Богом.
Я провожу вас, вставая, предложила она.
Не тревожься, я потихоньку дойду. Ступай.