Он спокойно пояснял:
Так оказалось, что в четвёртой земля тоже созрела.
Но я этого не заметил, да и Сарницкая на прошлой планёрке не давала заявку на боронование.
Она утром зашла в бригаду и сказала, что поле подошло.
Не настолько оно подошло, как показалось бригадиру. Трактор два раза застревал в блюдцах, так, что сцепку приходилось тросом вытаскивать в сторону. А у Головко, на буграх суглинок и уже коркой земля покрылась.
Так мы для первой бригады, вторую сцепку готовим. Завтра к вечеру будет готова.
Я Вас совершенно не понимаю. На шута было нарушать запланированное? Если подготовите вторую сцепку, её бы мы и запланировали на послезавтра в четвёртую. Тем временем возможно и в блюдцах почва уже созрела.
Так у четвёртой же поле ближе.
Ну и что из этого? Давайте договоримся по-хорошему, чтобы впредь наряды не нарушались.
Но похожее происходило ежедневно. Спрашиваю:
Александр Иванович, почему Вихрев, который должен был навесить КУН и выталкивать ветки из междурядий сада, оказался на подвозе фуража на овчарню.
Да заведующий примчался, сказал, что если он сегодня не вывезет фураж, его в Бакинскую отдадут.
А почему, именно Вихрева отправили, ведь по Вашим данным, в бригаде оставались ещё не распределёнными и исправные и двенадцатый МТЗ и ДТ-20.
Дело в том, что я к этому времени двенадцатый поставил на техуход, а ДТ-20 в горах слабоват с гружённой телегой.
Меня такие нарушения злили, и потому, что нарушался тот порядок и очерёдность работ, который виделся мне. И косвенно подрывался мой авторитет как руководителя. Пробовал убедить Суворова, в ошибочности его подходов. Поясняя, что он не бывает на полях и в подразделениях, поэтому не может знать, что где важнее делать. А он утверждал, что только лишь хочет помочь бригадирам и руководителям, лучше выполнять их очередные задачи.
Советовался и с управляющим, как мне поступать в этой ситуации. Стоит ли писать докладные директору, чтобы наказывать бригадира, за неподчинение. Но тот ничего конкретного не посоветовал, но пояснил:
Я тоже замучился с этим упрямцем. Худой и невзрачный, а упорный как бык! Вначале записывал в книгу, то что планировали. А потом плюнул. Он всё равно всё перекрутит по-своему. Но я докладные не писал, он вроде бы как лучше старается. Хотя случалось, что от его самоуправства страдали и табачники, и полеводы, и садоводы. Но его за это даже выматерить не получалось. Он ведь старше намного наверно на пенсию скоро запросится. Вот тогда и вздохнёшь свободней.
Я тоже не стал писать докладных, но вскоре наши разногласия приобрели принципиальный характер. «Сельхохтехника» поставила, очередную партию техники. К тому времени я уже неплохо представлял оснащённость и потребности всех подразделений. Поступила и новая рассадопосадочная машина. Распорядился закрепить её за третьей табачной. Но на планёрке Суворов возразил:
В третью новую машину никак нельзя отдавать. Они ей ума не дадут. У Крымова всё не слава Богу. Они какой уже год посадку заканчивают в июне. Машина у него больше ремонтируется чем работает.
Я спокойно заметил:
Потому им и направляю. Их машина не только самая старая, но она уже и проржавела вся. Рассказывают, что во время посадки, пружины прижимные постоянно лопаются.
Но Суворов настаивал:
Они её и настроить не смогут до посевной. Отдадим её Сарницкой. У неё лучшие специалисты в совхозе. А в третью передам из четвёртой. Она уже отлажена как часы.
Чернявский тоже вмещался:
Почему в четвёртую? Она только в прошлом году получила новую? А у меня не намного моложе чем у Крымова. И специалисты у меня не хуже чем в четвёртой. Настроят всё за день.
Я вновь обратился к Александру Ивановичу:
Вот видите, самый опытный бригадир, совершенно не согласен с такими непонятными доводами. К тому же существует давно утверждённый порядок, новую технику вводят в строй, взамен той, у которой уже закончился срок амортизации. Поэтому, новая закрепляется за третьей.
Суворов разозлился не на шутку:
Если Вы не разбираетесь в наших делах придётся решать это по-другому! заявил он.
К моему удивлению ему удалось действительно быстро решить вопрос в свою пользу. К вечеру из коммутатора позвонили в отделение, чтобы я срочно явился к парторгу.
Кобяцкий не стал долго разговаривать и убеждать меня пересмотреть своё решение:
Ко мне недавно заходили коммунисты Суворов и Сарницкая. Рассказали про новую рассадопосадочную машину. Они по партийному обеспокоены важностью сохранности новой техники и продлением сроков её эксплуатации. А ты только начинаешь свою карьеру в нашем совхозе, и поэтому думаю, тебе не резон выступать против мнения партийного руководителя хозяйства. Хотя если вздумаешь возражать, зайду к директору и потребую, чтобы он своим официальным приказом, произвёл закрепление техники, с учётом экономической целесообразности, а не по твоей прихоти.
Мне ничего не оставалось, как «проглотить пилюлю». Хорошо хоть на планёрках этот вопрос больше не поднимался. Потому что Суворов сразу же после разговора с парторгом переправил машину в четвёртую. А то бы я неловко выглядел перед подчинёнными.
Рассказал о случившемся Позднякову. А он пояснил:
Всё забываю тебе рассказать какой гадючник представляет наш совхоз. Не знаю как в других хозяйствах, а в нашем, образовались три непримиримые банды. Одна директорская, вторая парторга и третья бухгалтерши. И все воюют друг с другом, чтобы стать главной бандой. Каждая завлекает к себе в команду, и старается покусать тех, которые в чужой команде, доказывая свою силу. В директорскую плановый вошёл. Профком к бухгалтерше примкнул. А Кобяцкий коммунистов, использует как острую саблю. Как только с кем не поладит, сразу партийное собрание с нужной повесткой. Коммунисты его слушают беспрекословно, но и он их защищает в случае необходимости. Меня вот тоже он продвигает на председателя стансовета. Но если честно мне Борис Иванович, не нравится, именно тем, что лезет в те дела в которых не разбирается только чтобы доказать какой он сильный.
Меня поразила нарисованная управляющим картина. С искренним изумлением заявил:
Не первый день в совхозе, а ничего подобного не замечал.
Хорошо, что заговорили об этом. А то без предупреждения мог бухгалтерше похвалить парторговых, или директору пожаловаться на его приспешников.
Похоже теперь вообще придётся держать рот на замке.
Да так будет лучше. Тем более пока людей путём не знаешь, кто чем дышит. Посоветую вообще подольше держать нейтралитет. Вон Леонтий Иванович, уже какой год в совхозе и никто его к себе не переманил. И строй отдел тоже ничейным остаётся, хотя каждый из трёх мечтает заполучить их в союзники.
Выходит придётся жить как белорусским партизанам. Ни с кем не разговаривать ни о чём, чтобы не сболтнуть лишнего. А косточки перемывать знакомым только дома.
Нет, я предложу тебе выход попроще. Сейчас отпускай Гришку до завтра. Поедем на моей линейке к Райскому на сок завод. Мы сегодня у него собираемся. Познакомлю тебя с теми с кем можно откровенно обсуждать все станичные дела, не опасаясь. Наши конторские себя за князей считают. Тех, которые пониже в свои компании не приглашают и в наших считают зазорным участвовать. Они даже на линейке проехать позорным считают. Если у директора легковую не выпросит, и автобуса нет будет три километра пешком идти, но на лошадях не поедет.
Правда что ли? Или Вы пошутили?
А ты предложи, кому-то из начальства проехать с тобою в любую бригаду.
Что не поедут даже, если что-нибудь срочнее потребуется?
Ни за что. Побежит к директору автобус просить, или на худой конец в гараже любую свободную грузовую возьмёт.
Чудачество какое-то не понятное. Даже обидно немного, нас вроде как за второсортных считают.
А мы не обижаемся. Собрали свою дружную команду руководителей. Но и от народа не отрываемся. Не считаем зазорным и с трудягами посидеть в одной компании, и если причина появиться в свою компанию простых запросто можем пригласить. И в столовой или в закусочной посидеть с народом за рюмкой водки или кружкой пива не считаем зазорным. А конторские, если и выпивают прилюдно, то только в ресторанах, но больше в своих начальнических компаниях с районными или даже краевыми. Зато у нас без вражды, дружески и откровенно всё обсуждаем, делимся наболевшим.
Директор завода, приглашал своих друзей «обмывать» приобретение мотоцикла. Но просил, чтобы приезжали после обеда, а не в конце рабочего дня, потому, что после работы у него предстояло домашнее застолье по этому поводу, но уже с родственниками. Поэтому собралась только часть их привычной компании. Поздняков, представляя меня, пояснил, что вскоре займу его должность, и присутствующим необходимо заранее, наладить со мною дружеские отношения, потому, что у управляющего отделением в руках, больше возможностей, чем у всех остальных участников их застолий вместе взятых.