Венька прогуливал Салюта в дальнем конце кулис, почти перед самой конюшней. Его чего-то вдруг понесло поближе к манежу, туда, где ждала своего часа взлететь под купол тросовая оснастка полетчиков. В такие моменты наступать на нее нельзя ни по нормам техники безопасности, ни по древним цирковым традициям. Венька прошелся по тросам сам и провел коня. Ему сделали резонное замечание, тот в ответ огрызнулся. Валентина, как руководитель, сказала что-то справедливое, но резкое. Венька обозвал ее «дамочка». А как реплику в сторону «сучка!» В некоторых жизненных ситуациях эти слова бывают синонимами
Тут все и началось
В цирке боевой клич «наших бьют» не пустой звук. В зависимости от ситуации его масштабы вырастают стремительно. И в этот конкретный момент неважно, кто с кем в ссоре это всё потом. Поднимутся все обязательно. «Наших бьют» это здесь и сейчас! Такова древняя цирковая традиция
Любой групповой номер это прайд, семья. Тут все один за другого без оговорок
Венька получил свое мгновенно У себя на родине он бывал в передрягах неоднократно. Бойцом был знатным. Веньку Грошева по кличке «Червонец» знали, уважали и обходили стороной. Здесь же он, не успев опомниться, увидел вспыхнувший «звездопад» и покачнувшийся потолок закулисья. Один из полетчиков перехватил повод лошади, и Салют через секунду стоял в стороне, нервно перебирая ногами. Другой воздушный гимнаст организовал для Веньки очередной фейерверк, который яркими звездами снова полыхнул в его подбитом глазу. Но «Червонец» не мелкая монета. Самый крупный гимнаст-ловитор весом килограммов под сто тут же с грохотом отправился в полет куда-то под реквизитные ящики. Венькин оставшийся глаз сверкал яростью, крылья носа с горбинкой хищно раздувались. Он, с весом боксера-«мухача», сейчас держал оборону против четырех отлично сложенных парней. Еще один гимнаст успел получить хлесткий удар в челюсть, но устоял и, шатаясь, пытался зайти сзади. Венька почувствовал, как кто-то прикрыл его спину.
По лицу не бей, им работать!.. услышал он Пашкин голос. С его стороны кто-то громко охнул и осел на пол.
А ну, всё, закончили! раздался властный окрик. Всё! Я сказала!..
И тут же Венька получил под ребро хорошо поставленный удар.
Это тебе за сучку, дружок! Валентина повела плечом. На этом закончим!..
Она мягко улыбнулась, сверкнула зеленью глаз за Венькино плечо.
Здравствуй, Пашенька! С приездом! Мои тебя не сильно помяли?
Не успели хмурый Пашка поправил перекошенную куртку и заправил вылезшую из брюк рубашку.
Женька! обратился он к приятелю из полета, который помнил его еще пятнадцатилетним пареньком, когда он только пришел к Захарычу. Из «стариков» в этом номере тот остался один, И ты туда же!..
Паша! Мне куда деваться наших бьют! Женька, держась за скулу, чуть виновато улыбнулся. Подошел, обнялись.
Ну, привет! Сколько лет, сколько вёсен!..
Да уж!.. Не виделись давненько
Неплохо размялись Своему объясни, что к чему, чтобы в следующий раз по тросам не ходил и рот не раскрывал, когда не надо. Мы за нее, Женька уважительно кивнул в сторону Валентины, порвем любого!..
Ладно! Поговорили, познакомились, Пашка выдохнул. Проехали Кто не знает: я Павел Жарких. Можно просто Жара. Это Веня! Мой брат! Прошу любить и жаловать! Пашка тяжелым взглядом обвел молодых, пока еще не знакомых ему, воздушных гимнастов. Те с уважением и нескрываемым интересом смотрели на известного жонглера и его «родственника».
Пашенька! А я до сей поры просто Валентина
М-мда-а Было дело Художник стряхнул с себя наваждение. Улыбнулся, возвращаясь в день сегодняшний.
Интересно, где этот Веня сейчас? Он невольно потер щеку, словно по ней заехали только вчера
Они с мамой уже много лет живут вместе. Он мой отец. Точнее, отчим.
Так это что же получается! Пашка в землю, а этот хлыщ к твоей мамаше в постель? Здорово! А еще другом назывался!..
Ну зачем вы так! Мама вышла за него через три года после смерти отца, когда совсем тяжко стало. Дядя Веня все это время помогал, чем мог, работал у мамы в номере. Помогает и сейчас. Он хороший человек, надежный.
Ну, если так Прости! Полез не в свой огород. Тоже мне судья выискался! Со своей жизнью лучше бы разобрался, а всё туда же Прости, не обижайся на старого дурака! Это я о своем, о больном Может, потом как-нибудь расскажу. Налипло на нас на всех за столько лет! Как на тех собаках репьев
Ну, если так Прости! Полез не в свой огород. Тоже мне судья выискался! Со своей жизнью лучше бы разобрался, а всё туда же Прости, не обижайся на старого дурака! Это я о своем, о больном Может, потом как-нибудь расскажу. Налипло на нас на всех за столько лет! Как на тех собаках репьев
Глава четырнадцатая
Дядя Веня Грошев, этот взрослый дядя, был влюблен не только в Светлану и цирк, но и в жизнь во всех ее проявлениях. Особенно в приключения и путешествия. Он родился в семье уникального автослесаря, сам владел этой специальностью. Любил машины, знал их. Это был его истинный мир, который пришлось отодвинуть на второй план из-за цирка. Но иногда Грошев отдавался ему полностью. На своем старом «мерседесе», который он перебрал до винтика, добавив «лошадей» под капот, объехал с семьей почти все цирки страны, плюс палаточные лагеря Крыма, Краснодарского края, Кавказа. Грошев был неисправимым романтиком, каковым сделал и юного Пашку. Они взахлеб читали Марка Твена, Фенимора Купера, Джека Лондона, Роберта Стивенсона, Даниеля Дефо, Александра Беляева, Жюля Верна. Как пацаны во дворе, делились своими впечатлениями и тем же дворовым языком общались:
Он ему бац! Тот: «A-а!» Падает! Эти из засады «та-та-та, бабах!..» Они на коней и: «Ура-а-а!..»
Дядя Вень! А что Чингачгук?
Что Тот хитрый, затаился! Ползком, ползком за скалу. Оттуда стрелой «на!» Этот брык с лошади
Света любовалась домашним театром мимики, жеста и лаконичного слова. Она не мешала, понимала, что ее сын и муж сейчас не здесь, они находятся в центре событий, о которых с жаром рассказывают друг другу, привирая и размахивая руками. Дело доходило и до споров, когда Пашка, вдруг, обвинял своего отчима в вымысле.
Не-е, дядь Вень! Такого там нет! Я же читал.
Как нет? Есть! Уличенный и пойманный за язык, выкручивался, как мог. Сочинял алиби по ходу повествования. Это же и так понятно, зачем писателю бумагу изводить! Куда они могли еще поехать, конечно, в свой лагерь. А что там делать с пустыми руками, вот они Чингачгука поймали, связали и с собой. Потом с гуронами или делаварами договорились, обменяли на своих.
Ага, на уже оскальпированных и потом чудом воскресших
Да ну тебя, чего ты понимаешь! дядя Веня обиженно сопел, а Светлана хохотала в голос. «Мойте руки, команчи, и скачите за стол»
Но попала в Пашку и засела в нем не острая индейская стрела, не сжигающий все на своем пути лазер гиперболоида инженера Гарина, а «Зеленый луч» Жюля Верна. Он поселился в его сердце и не собирался оттуда исчезать. Луч снился. Почти каждый день. Пашка просыпался радостным он видел его, видел! Но потом понимал сон
Лет с десяти Пашка стал собирать вырезки из газет и журналов обо всем загадочном. У него в книжном шкафу лежали три толстенные папки с материалами об НЛО, полтергейсте, левитации, телекинезе, телепортации, телепатии и прочих «теле». Но более всего его интересовали загадки Бермудского треугольника. Он так загорелся идеей побывать там, заодно увидеть солнечный феномен Зеленый луч, который появляется только в море, что заявил родителям: он бросает цирк, жонглирование и отправляется к бабушке в Севастополь, в Нахимовское. Он будет моряком!..
Со временем эта блажь (по выражению дяди Вени) прошла, но мечта осталась. Пашка бегал вечерами на крыши домов смотреть закаты. Летом, у бабушки в Севастополе часами высиживал на возвышенностях Херсонеса, ожидая, когда солнце начнет топиться в Черном море. Он ждал. Ждал встречи с лучом
Бермуды! Треугольник! Пашка трепетал от одного упоминания об этом месте
Он периодически доставал из шкафа заветные папки, раскладывал вырезки из газет и журналов, читал, уносился в свои фантазии, представлял и содрогался от непознанного. Сегодня он открыл самую первую папку и впился глазами в текст:
«Первой жертвой Бермудского треугольника принято считать крупное французское судно Розали, которое нашли брошенным возле Багамских островов в 1840 году. А в 1871 году в океане между Азорскими островами и Португалией была обнаружена бригантина Мария Селеста. Как и в случае с Розали, она была брошена командой по неизвестной причине. Авторы по-разному описывали обстановку на покинутом судне, но всегда отмечали, что на борту Марии Селесты все было в полном порядке. Мария Селеста стало именем нарицательным, создав образ корабля-призрака»
Пашка повел плечами, словно ему неожиданно стало зябко, отложил прочитанное и взял следующую вырезку.