Константин Образцов
Единая теория всего
Том 4
* * *Вчерашний салат «Оливье» и заветренная селедка «под шубой» улетели в мгновение ока. Внезапный голод был ошеломляюще яростным внутри словно кто-то рычал, выл и неистово лязгал хищными челюстями, крутясь и норовя ухватить собственный хвост. Я еще вполне сносно чувствовал себя, когда Кардинал заехал за мной в котельную; спокойно доехал с ним на его неброской серой «копейке» до Кронверкской набережной удивился только, когда мы вышли из машины и направились через безлюдный деревянный мостик к замкнутым воротам Петропавловской крепости, и удивился еще раз тому, что дверь в них оказалась открыта, и мы прошли через нее в неподвижную утреннюю тишину пустынного крепостного двора, совершеннейшее безмолвие которой нарушалось лишь еле слышным шорохом крыльев ранних птиц, стремительно проносившихся над пыльной брусчаткой. Потом мы повернули налево, вошли в ресторан, что располагался в недрах Иоанновского равелина мне доводилось бывать тут раз или два с Костей Золотухиным, и я отошел в туалет, чтобы привести себя хоть в какой-то порядок там-то меня и скрутило, как раз в тот момент, когда я, скинув рубашку, мылся над узкой раковиной разом набросились и голод, и такая иссушающая, смертельная жажда, что я приник к крану и с неописуемым наслаждением, фыркая и захлебываясь, пил восхитительно прохладную воду, пахнувшую ржавчиной и речной тиной.
Вы на бульончик налегайте, Виктор Геннадьевич, сочувственно порекомендовал Кардинал. Вам сейчас жидкое и горячее в самый раз.
Уговаривать меня не приходилось. Еще до того, как полусонная кряжистая повариха вынесла из пустой кухни миски с салатами, я слопал весь подсохший хлеб из плетеной корзиночки на столе и уже перешел на соль сыпал ее себе на ладонь и слизывал, будто лось. Раскаленный куриный бульон в большой кружке обжег мне язык и гортань, но я все равно выпил его в несколько жадных глотков, а потом одним махом отправил в рот горсть хрустящих белых сухариков.
Не думал, что это заведение работает ранним утром.
А оно и не работает, отозвался Кардинал. Но я близко знаком с заведующим, он, в некотором роде, мой должник вот и попросил, чтобы нам открыли, в порядке исключения: подумал, что вам не повредит перекусить и отдохнуть немного, а беседа предстоит долгая, да и непростая. Не на лавочке же сидеть, в самом деле. Ну, как? Получше?
Я кивнул. Бульон разливался в желудке масляным жаром; оголодавший зверь внутри меня канючил добавку, но хотя бы успокоился настолько, чтобы я снова мог соображать и разговаривать. Подошла повариха, убрала пустые миски и кружку, быстро зыркнула внимательным острым взглядом; на дрогнувших веках мелькнули поблекшие синие буквы. Я покосился было в ответ, но Кардинал чуть взмахнул рукой и сказал:
Насчет Евдокии Ильиничны не беспокойтесь. Она человек старой магаданской закалки; даже красуйся ваш портрет на всех газетных стендах города, она оставалась бы нема, как камни этого равелина а им есть, что порассказать. Впрочем, до всенародной популярности дело еще не дошло, хотя, без сомнения, сегодня вы уверенно возглавляете список самых разыскиваемых людей Ленинграда а может, что и всего Союза.
Полагал, что могу рассчитывать только на третье место, заметил я. После Ильинского и и его подруги.
Яны, спокойно уточнил Кардинал. Но ведь обстоятельства-то изменились, не правда ли, драгоценный Виктор Геннадьевич? И есть как минимум две причины, по которым ни Ильинский, ни Яна, кем бы она ни была, уже не могут конкурировать с вами в сомнительной гонке за право называться самой разыскиваемой персоной страны.
И какие же?
А вы не знаете?
Я отрицательно покачал головой. Кардинал печально вздохнул.
Никак не могу понять, что за сложную игру вы ведете, Виктор Геннадьевич.
Если честно, то я даже правил не знаю. Поэтому хожу в основном буквой «Г».
Он усмехнулся.
Ну что ж, извольте. Первая причина в том, что их задержали. Результат блестящей оперативной работы нашего общего друга подполковника Жвалова.
А вторая? спросил я.
Они мертвы.
Кардинал внимательно смотрел на меня. Видимо, увиденное его удовлетворило, потому что он кивнул и сказал:
Похоже, что вы обескуражены.
Немного, с трудом просипел я. Наверное, сильно обжег горло бульоном.
А уж как обескуражен и расстроен товарищ Жвалов, который вместо раскрытия вражеской агентурной сети получил пару трупов на руки, и описать нельзя. Он же лично в операции участвовал, в автобусе этом сидел, сам наручники защелкнуть хотел, говорят и вот тебе раз, такая незадача. Два бездыханных тела в креслах.
В автобусе?..
Виктор Геннадьевич, вы меня порой удивляете. Опытный сыщик, бывалый человек неужели вы всерьез полагали, что эта легкомысленная игра в казаки-разбойники, в которую вы втянули своих бывших соседей, могла закончиться как-то иначе? Ну конечно, в автобусе! Вместе с двумя десятками оперативных сотрудников. Я ведь говорил вам при первой нашей встрече, что Жвалов дело свое знает туго, как бы ни относиться к солдафонским его замашкам, а вы, похоже, пропустили это мимо ушей. После ваших подвигов на канале Круштейна, когда выяснилось, что вы видели Ильинского с его спутницей, а мне ничего не сказали, а потом и вовсе пропали неизвестно куда, я стал поневоле еще внимательнее следить за работой своих коллег из смежного управления, и поверьте, планирование и исполнение операции по задержанию всей вашей дружной компании было в высшей степени безупречным. Автомобиль если можно так выразиться на котором ехали вы и Яков Алексеевич, аккуратно выпустили из города, а потом фиксировали на контрольных точках, скрытно наблюдая за трассой; после того, как вы заплутали немного, отправили переодетых в милицейскую форму сотрудников удостовериться, что вы добрались до первой точки сбора. На случай, если бы вы, не ровен час, опоздали, специальные бригады контролировали переключение железнодорожных семафоров и состав задержали бы тоже. Мобильные группы ГАИ убрали с шоссе, чтобы не случилось никакой неожиданности до того момента, когда все соберутся на «зеленой стоянке» у Лосево согласитесь, в этом есть своя композиционная эстетика и изящество замысла.
Соглашусь. Но в описании истории создания этого шедевра явно не хватает главного элемента.
Какого же?
Источника информации.
Неужели не догадываетесь?..
У меня были, конечно, предположения, от самых фантастических до вполне реальных: например, что Комитет оплел средствами прослушки и слежения вообще все приемные и передающие устройства в городе, включая кухонную радиоточку в доме на Лесном; или что с товарищем Жваловым во сне связалась Иф Штеллай, проведавшая о плане нашего побега; или что мой старый знакомец Славка узнал-таки издали Яну, да и сообщил куда следует. Но правда, как водится, оказалась куда паскудней и проще.
Всех сдал подлец дядя Валя Хоппер. Ранним утром в четверг, едва очухавшись после нашего ночного совета, он сразу же позвонил по номеру, указанному на всех расклеенных по городу листовках о розыске, и был внимательно выслушан, а после и доставлен на Литейный, 4, где в присутствии товарища Жвалова и еще нескольких высоких комитетских чинов в мельчайших подробностях изложил содержание разговора с бывшими соседями по квартире, не забыв при этом отметить руководящую роль капитана уголовного розыска Адамова в планируемом заговоре.
Он же с нами водку пил. Приглашал всех вместе в дом отдыха поехать. «Бессмертный Ленинград» пел. Сука.
Пузатая фарфоровая солонка подпрыгнула, звякнув, и опрокинулась набок. Несколько белых сухариков выскочили из розетки и рассыпались по клетчатой скатерти. Глаза защипало слезами видимо, слишком сильно саданул кулаком по столу.
Вы все-таки романтик, Виктор Геннадьевич, вздохнул Кардинал. Ну какая разница, кто и что пел или пил? Если уж на то пошло, я совершенно уверен, что этот ваш дядя Валя вполне искренне веселился, выпивал, поддерживал вокалом и даже в дом отдыха приглашал просто наслаждался общением и моментом. Только он, простите за грубость, барыга. Ему это ваше товарищество, взаимовыручка и прочая гуманистическая дребедень не близка, у него другие ценности. Вот он приехал домой, обдумал все, и, как разумный человек, решил, что ему, с его-то бизнесом на контрабанде из Финляндии, куда полезнее сдать вас и через это приобрести у Комитета бессрочную индульгенцию на все свои мелкие по сути прегрешения. Так что вам не его винить нужно, а себя, что вы, Виктор Геннадьевич, с вашим-то опытом общения с подобного рода публикой, решили довериться жулику и спекулянту на том только основании, что он ваш бывший сосед.
Еще и четыреста рублей взял, скотина.
Деловой человек. Кардинал кивнул, как мне показалось, едва ли не одобрительно. Копеечку нажил. Нигде своего не упустит. А вы, дорогой мой товарищ Адамов, если не хотите постоянно чувствовать себя дураком, прекращайте быть идеалистом. Не мальчик уже, право слово.
Почему нас сразу там же в квартире не задержали?