Реально врет! гоготнул он. Давай дальше смотреть, чего ещё прячет.
Он сорвал с неё рюкзак. Скудное содержание того вывалилось на мокрую землю. Ластик и ручка, тетрадки, тренировочный костюм, чешки и заколка всё разлетелось по сторонам.
Гы, лифчик! Брюнет, вытянув спортивный бюстгальтер, помахал им как флагом. С виду малявка, а уже лифчики носит. А прокладки есть?
Саша заревела от стыда и от страха, что прожигал до самых костей. Мамочки, как же ей было страшно. Весь мир сузился до этих трех мальчишек, всё перестало существовать, кроме темной аллеи и рассеянного света фонаря. Если бы Саша только могла вырваться, то побежала бы без оглядки и никогда отныне не подходила бы к злополучному парку.
Если бы она только могла
Но брюнет шарил по её карманам, а высокий крепко держал и иногда одергивал, если Саша начинала вырываться. Безучастным оставался лишь третий парень, которого она так и не разглядела.
Хватит, вдруг сказал он. Отпустите девчонку
Ник, ну мы ж развлекаемся, гундосо ответил брюнет. Смотри, десятку получили. Ей она ни к чему!
Отпустите.
Почему-то его друзья послушались, хотя этот Ник вроде бы даже не угрожал, а говорил спокойно и расслабленно. В любом случае, спасибо ему за то, что сжалился. Саша собрала вещи в одну кучу, не помня себя от ужаса, и понеслась домой. Она слышала окрики и издевательский свист, но вскоре голоса утихли, а потом и вовсе смолкли.
Девочка ввалилась в квартиру и, стянув обувь, нырнула в свою комнату. Перед бабушкой было стыдно показываться та не поверит, начнет осуждать или говорить, как надо было поступить с обидчиками. Нет уж, Саша сама справится.
Она причесалась, переоделась и, скомкав грязную одежку, пошла в ванную умываться. Заодно постарается отстирать костюм иначе ей завтра конец. Тренировку перед соревнованиями нельзя отменять!
Дверь на кухню была прикрыта, и бабушка разговаривала по телефону. Саша бы прошла мимо, но бабушкина фраза заставила её напрячься.
Свет, приезжай, я тебя умоляю.
Светой звали маму Саши, но бабушка очень редко звонила своей дочери. Сама Саша маму видела всего несколько раз в год: та приезжала с подарками, целовала в макушку, выпивала чашку чая без сахара и уезжала. Она никогда не оставалась на ночевку или не брала Сашу в кино, как другие мамы, даже не плела ей замысловатых косичек. Но Саша ждала маминого приезда как праздника.
Это очень важные соревнования для твоей дочери, бабушка помолчала. Света, прекрати выдумывать оправдания! И что, что у Вадима температура? С ним некому посидеть? Не забывай, у тебя два ребенка. Ну и что, что Александра старше? Что она теперь, страдать должна из-за этого?
Вновь тишина. Наверное, мама что-то говорила. Вот зачем бабушка с ней ругается?! Сейчас мама разозлится и вообще не приедет. Назло.
Бабушка гневно швырнула трубку о стол. Саша быстренько юркнула в ванную. Сердце трепыхалось в груди как запуганная птичка.
Мама точно не приедет
Девочка беззвучно плакала, натирая ткань хозяйственным мылом. Не день, а катастрофа. И пятно на костюме как специально не отстирывалось! Когда Саша потерла его чуть сильнее ткань прорвалась. Придется звать бабушку и рассказывать ей о своем позоре
3. Тогда
Герасимов Никита ненавидел две вещи: когда его называли по фамилии и нытиков. Его отец был хмурым, замкнутым человеком и эти людские качества Никита ценил больше всего на свете. «Реже открывай рот, чаще слушай», так учил отец.
Он не терпел слабаков, но эта девчонка чем-то его зацепила. Нет, ну глупость какая-то! Как так вообще получилось? Они с парнями постоянно нападали на малышню. И деньги у той отжимали, и отправляли домой с синяком под глазом или даже пинком под зад. В школе их называли «местной бандой», и Никите нравилось быть частью банды. Он, правда, не любил глумиться над кем-то, чаще оставался в сторонке, потому что тащился от ощущения превосходства, а не физической расправы.
А эта девчонка Блин! Мелкая, пучеглазая, угловатая какая-то. Да ей бы ни Серый, ни Гога никакого вреда не причинили покопались бы в шмотках и отпустили. Не совсем же они уроды, чтоб девок бить. Но почему-то Никита удумал её защитить. За что, разумеется, тут же был осмеян.
Твоя невеста, а, Ник? гоготнул Серый, когда малявка убежала.
Никита сжал кулаки.
Не моя, понял?
Гога понимающе подмигнул.
А вы с ней уже того?
Никита сжал кулаки.
Не моя, понял?
Гога понимающе подмигнул.
А вы с ней уже того?
Отвалите по-хорошему, сказал сквозь зубы, и друзья как-то сразу поникли.
Все-таки в их компании главенствовал он.
А дома пахло фирменным борщом, вкусным до невозможности. Мама уплетала тот за обе щеки, болтая ногой и рассказывая что-то отцу. Тот немногословно поддакивал. Смешная Никите досталась мама: веселая, активная, неунывающая. Они с папой здорово контрастировали. Никита даже мечтал когда-то в детстве найти себе в жены такую же, как мама. Потом, конечно, идиотские мечты о женитьбе прошли кому надо жениться? И как с этими девчонками вообще можно общаться? Они же тупые, только о шмотках и думают. Или вон, как та малявка из парка, трусят от всего подряд.
Иди к столу, приказал папа.
Чего такой озадаченный? удивилась мама.
Никита нехотя поводил ложкой в тарелке, размазывая сметану по борщу. Аппетита не было.
А у девчонки какой-то спортивный костюм лежал в сумке. И тапки специальные, названия которых Никита не помнил. Спортсменка она, что ли? А чем занимается?
Блин, ему-то какое дело до её занятий?! Она ему кто, сестра родная?
4. Тогда
На следующий день выяснилось, что плаксивая девчонка из одной школы с Никитой. Он увидел её в столовой, стоящей в очереди за льготным обедом. Фу, убогая; все приличные люди покупают беляш или пиццу, ну или, на крайний случай, комплексный обед с мясом. Льготный обед даже пахнет отвратительно переваренной кашей и вчерашней капустой.
А она
Она носила джинсы в заплатах и старушечий свитер. Смотрела затравленно, передала талончик своей ручонкой-веточкой повару и получила порцию макарон с серо-коричневой котлетой. Нищая дура.
Нет, ну какого черта он на неё пялится? Даже не слышит, о чем говорят парни. Те, кстати, её то ли не узнали, то ли не приметили. Ну и отлично, а то бы опять засмеяли.
Ник, ты с нами? Гога пощелкал пальцами у него перед глазами.
С вами, буркнул Никита, даже не зная, на что он подписался.
Всё, отныне никаких мыслей о нищей идиотке. Как-никак он взрослый тринадцатилетний парень, ему по статусу не положено.
***
Восемь лет назад
Её звали Сашей, и она занималась художественной гимнастикой. За два года Никита узнал, что за зверь этот гимнастика, с чем его едят и почему Саша в нем так хороша. А она была просто невероятна! Никита сначала ходил к ней на выступления украдкой, садился на последнем ряду и изображал уныние. Мол, его заставили прийти родители или учителя. Потом проникся
Она была как фарфоровая фигурка, как заводная куколка на шкатулке. Вся её нескладность куда-то исчезала, едва Саша начинала танцевать. Руки-веточки двигались плавно и осторожно, она умудрялась кружиться на одной ноге, задирая вторую к голове. Непостижимо! Никита дома попробовал поднять так ногу но не смог достать даже до живота.
А как ей давался танец с лентами! Она рисовала алыми ленточками узоры, буквы, выписывала целые слова. И улыбалась так беззащитно, что Никита забывал, как дышать.
Так вот. Сначала он изображал из себя ленивого зрителя, пока не увидел объявление, висящее на доске в спортивном зале. Секции гимнастики требовался фотограф из числа школьников для съемок их мероприятий. Никита подумал-подумал, взял у отца фотоаппарат и пошел будто бы невзначай.
Парни, когда узнали, назвали его бабой, тупицей, гомосеком и даже кое-кем похуже. Но Никита отмазался отец заставил заняться фотосъемкой. Отца Никиты парни уважали, поэтому повздыхали и издеваться практически прекратили. За два года, впрочем, они остепенились, малолеток уже не грабили. Серый за девчонкой начал ухаживать, Гога увлекся сочинением рэпа. Рэпер из него был так себе, но парень тащился а друзья его всячески поддерживали.
А Никита фотографировал Сашу. Приходилось щелкать всех, но её он снимал с особым трепетом. Ловил самые удачные кадры и после отбирал из груды заснятых фоток самые-самые. Только вот Саша, кажется, совсем не глядела на доску, где висели фотографии, и не любовалась собой.
Никита понимал, что он придурок. Что только придурок может любить двенадцатилетнюю замухрышку-гимнастку и бояться признаться ей в этом. Но всё равно его тянуло к ней: смотреть, изучать, запоминать. Они были знакомы постольку-поскольку (а как быть незнакомым, когда ездишь с ней на большинство выступлений), но ни о чем серьезном никогда не общались.