Нет. Иди. Я посплю.
Пилат медленно закрывает глаза. Дыхание его прерывистое.
Вставка крупно.
Бровь, часть носа, закрытий глаз Понтия. Тонкая кожа века, подобно пергаменту, медленно двигается это двигается глазное яблоко Понтия Пилата. Глаза открываются.
Понтий Пилат
М-м-м-м! До чего же дикая боль! Понтий Пилат, медленно садится на ложе. Руками обхватывает голову.
Вставка крупно.
Глаз прокуратора. В зрачке видно какое-то изображение.
12. Инт. Резиденция прокуратора Понтия Пилата. Утро.
Флешбэк. Воспоминание Понтия Пилата. (Начинается текст Булгакова)
Пилат, в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой выходит на балкон. Там он обращается к ожидавшему его секретарю.
Прокуратор Понтий Пилат.
Пригласи в сад легата легиона, трибуна когорты, а также двух членов Синедриона и начальника храмовой стражи. Через мгновение я выйду сам.
С этими словами он удаляется внутрь дворца.
13. Инт. Резиденция прокуратора Понтия Пилата. Утро.
Затененной от солнца темными шторами комнате Прокуратор ждёт человек, лицо которого наполовину прикрыто капюшоном, хотя в комнате лучи солнца и не могли его беспокоить. Свидание это было чрезвычайно кратко. Прокуратор тихо говорит человеку несколько слов, после чего тот удалился, а Пилат через колоннаду выходит в сад.
Нат. Сад резиденции Прокуратора. Утро.
В саду в присутствии всех, кого он желал видеть, прокуратор торжественно и сухо произносит.
Прокуратор Понтий Пилат.
Я подтверждаю смертный приговор Иисусу сыну плотника.
Таким же официальным тоном Прокуратор обращается к двум членам Синедриона.
Прокуратор Понтий Пилат.
Кого из преступников угодно оставить в живых?
Член Синедриона
Вар-раввана.
Прокуратор Понтий Пилат.
Очень хорошо. Секретарь занеси это в протокол.
Прокуратор сжимает в руке поднятую секретарем с песка пряжку и торжественно сказал.
Прокуратор Понтий Пилат.
Пора!
Все присутствующие двигаются вниз по широкой мраморной лестнице меж стен роз, спускаются все ниже и ниже к дворцовой стене, к воротам, выходящим на большую, гладко вымощенную площадь, в конце которой виднеются колонны и статуи Ершалаимского ристалища.
Группа, выходит из сада на площадь, поднимается на обширный царящий над площадью каменный помост.
Пилат, оглядывается сквозь прищуренные веки, разбирается в обстановке. То пространство, которое он только что прошел, то есть пространство от дворцовой стены до помоста, было пусто.
Зато впереди себя Пилат площади уже не может видеть ее «съела» толпа. Толпа «залила» бы и самый помост, и то очищенное пространство, если бы тройной ряд себастийских солдат по левую руку Пилата и солдат итурейской вспомогательной когорты по правую не держал ее.
В толпе стоит мужчина 1 (30), он обращается к другому мужчине (Авив) 2 (35).
Мужчина 1
Авив, и шо это вы не в настроении?
Авив
Сегодня поехали с Идой разводиться Не доехали.
Мужчина 1
Шо так?
Авив
Поругались
Старик (70) обращается к этим двум мужчинам.
Старик
Зачем вы здесь?
Мужчина 1
Затем, чтобы все увидели, что мы здесь.
Старик, молча, отворачивается.
Плечом к плечу со стариком стоят две женщины. Женщина 1 (60), не поворачивая головы, смотрит прямо перед собой, обращается Женщине 2 (30).
Женщина 1 (Громким шёпотом)
Полы подметать не умеешь, еду плохо готовишь, сына моего пилишь, шо ты за женщина?! Вот я в твои годы
Женщина 2 (Тоже шёпотом)
Вы в мои годы, уже третьего мужа похоронили
Старик поворачивает голову, смотрит на женщин отворачивается, и бурчит себе под нос.
Старик
Послушаешь женщин у всех гениальные дети, но от мужей идиотов. Парадокс!
14. Нат. Городская площадь. Утро.
Пилат поднимается на помост, сжимает машинально в кулаке, ненужную пряжку и щурится. Щурится прокуратор не оттого, что солнце жгёт ему глаза, нет! Он не хочет почему-то видеть группу осужденных, которых, как он это прекрасно знает, сейчас вслед за ним возводят на помост.