Тихо-тихо. Ну что ты, маленькая, тише-тише.
Но та словно не слышала её.
Какие же мы дуры, что сравниваем русских мужчин с местными. С нашими, по крайней мере, всё ясно, а эти Ну, что им от нас надо?! Вроде бы, и не любят, но на руках при этом чуть было не носят.
Это вовсе не так, раздался рядом тихий голос. Это был бармен.
Впитанные вместе с молоком матери манеры взяли верх над эмоциями обманутой девушки.
Извини, пробормотала она, неловким движением стерев слёзы, не хотела никого обидеть.
Ничего страшного, мягко улыбнулся молодой парень, человеческой натуре свойственно обвинять всю нацию в проступке одного человека.
Ты неверно подумал, я совсем не расистка, выпрямилась Марина и хотела сказать ещё что-то, но Регина не дала ей договорить.
И всё-таки, почему ты говоришь так гладко на нашем языке? И без намека на акцент!
И правда! с облегчением воскликнула Марина, обрадовавшаяся смене темы, никогда такого не видела. Вернее, не слышала, исправила сама себя она. Кто-то говорит лучше на русском, кто-то хуже, но я никогда не слышала такой чистой, ровной и идеальной речи. Твоя манера говорить напоминает аристократов XIX века!
Мужчина рассмеялся.
Вы весьма проницательны, леди. Меня зовут Ану. Объясняется всё очень просто. Я из смешанной семьи. Где один человек местный, а другой из России.
Как?! синхронно воскликнули девушки.
Всё до банальности обычно. Просто мой отец женился на русской, а приёмная мама постаралась научить своему языку. Успешно.
Эта интригующая история послужила началом длинного разговора, и троица до ночи беседовала, в результате чего стала лучшими друзьями. Поэтому Марина уходила спать уже не в слезах. Она улыбалась. Начало исцелению души было положено. В этом помогало и то, что Марина всегда была оптимисткой, и её любимой присказкой в отрицательных ситуациях было «зато». И, когда девушка мыслями вернулась к произошедшему днем, она по привычке сказала себе: «Зато у меня появилось двое новых друзей».
Глава 8
Убийство
После вчерашнего Марина спустилась в фойе с гудящей от похмелья головой. Там её уже ждал экскурсовод, чтобы ехать в Карнак. Обычно девушка подобными утренними болезнями не страдала, но, очевидно, вчера перестаралась, и теперь расплачивалась за это. С трудом сфокусировав зрение на своём отражении в зеркале, она с удовлетворением отметила, что её хорошенькое личико не отекло, затуманенность во взоре даже придавала больше очарования и некой загадочности глазам, а взлохмаченные во время пьяного сна волосы, которым обычно долго приходилось по утрам придавать красивую форму, при желании оставить их распущенными, сами собой уложились в красивую причёску. Даже жаль было собирать их в косу. Но Марина уже знала по опыту, что красивой было более удобно быть дома. В поездках же следовало отдавать предпочтение комфорту.
Садясь в автобус и отыскивая глазами бумажный пакетик, она думала: «Боже мой, какой еще Карнак?! Мне трудно даже голову в сторону наклонить».
Однако даже с абсолютно чумной головой девушка была способна радоваться, что экскурсовод другой, не Али. Пока они добрались до точки назначения, Марина почти пришла в себя.
Водили туристическую группу по храмовому комплексу часа два. И, по мнению Марины, этого ничтожно мало для того, чтобы всё осмотреть и проникнуться духом древней религии. Мало было бы и двух суток, не говоря уже о часах. Ведь Карнак одно из самых священных мест Египта. Так считали и древние жители страны.
Таковым его делал великолепнейший комплекс храмов, строительство которых велось в течение почти двух тысяч лет. Каждый фараон, бравший бразды правления в свои руки, что-то да строил своё или хотя бы пристраивал. Самые известные участники этого Сети I20 и его сын, любимчик самой Марины, Рамзес II21.
Правда, к уютному и более компактному храму, посвящённому Хатхор, что в городе Дендера, она испытывала больше положительных эмоций и душевного трепета. Там навеки осталось её сердечко. Зато Карнак поражал своей грандиозностью, наличием множества храмов, посвящённых многочисленным богам. Амону, Мут, Хонсу, Пта, Сехмет22 и многим другим. Потрясают воображение остатки аллеи сфинксов с бараньей головой. Многие из львино-бараньих статуй в плачевном состоянии, и над ними ведутся реставрационные работы, но Марина очень живо представила себе, как это могло выглядеть, когда было целым в рассвет египетского государства, и пожалела, что не может перенестись в то время. Впрочем, будь она обычной египетской девушкой, её бы не пустили пройтись по этой алее. Ведь это святая святых. Сюда допускались только жрецы. И семья фараона. И это наверняка усиливало глубокое сакральное впечатление от всего, что было здесь. Ведь в прежние времена этот грандиозный храмовый комплекс не был засильем гомонящих туристов, большая часть которых не понимала, что именно видит, а просто бессмысленно таращила глаза на эти величественные некогда стены, а теперь обесцененные не обременёнными знаниями туристами, которые больше приехали сюда загорать и плавать, чем обогащаться знаниями.
Девушка всегда была немножко высокомерна слишком уж нахвалена родственниками за интерес к истории и культуре Древнего Египта. В итоге укрепилась в мнении: она отличается от прочих людей. В то время, как прочие девушки единственное, чем могут похвастаться это количеством ухажёров и их достатком, Марина могла похвалиться умом. Впрочем, своё высокомерие девушка тоже осознавала и, как могла, старалась обуздывать это неприятное свойство своей натуры, понимая, что его наличие не делает чести её достоинству.
Вот и сейчас, снова поймав себя на том, что смотрит свысока на своих товарищей по путешествию, постаралась отстраниться от этих мыслей и больше сконцентрироваться на том, что видит, и на своих ощущениях.
Больше всего Марину впечатлило священное озеро. Правда, больше похожее на некий древний бассейн, так как обладало квадратной формой и имело ступени, ведущие к воде.
Оно было очень большим и притягивало к себе взор, словно магнит. Девушка всегда была неравнодушна к водной стихии, но озеро манило к себе не только тем, что было водоёмом. Оно словно завораживало. И дело было не в осознании того, что между ним и стеной храма находится тайник с несколькими тысячами статуй, которые были обнаружены ещё в начале XX века. Более, чем сто лет назад. Это было чем-то необъяснимым, загадочным, подсознательным.
Ещё одно невероятное место в Карнаке святилище, посвящённое богине войны Сехмет, к которому был применён один оптический трюк. Архитекторы древности вообще очень любили к таким прибегать и часто использовали в своих творениях.
Здесь, к примеру, царила темнота даже в солнечный день. Статуя богини проступала постепенно, и создавалась иллюзия, что она вбирает в себя темноту. Этот эффект создавался благодаря тому, что волны парящего света сбегали от статуи к посетителю и обратно.
На самом деле, фокус состоял в том, что фигура сделана из чёрного гранита, а свет попадал внутрь через специальное отверстие над головой статуи, что вдыхало немного жизни в Сехмет.
Марина испытала лёгкую тень священного ужаса, вспомнив о предании, в котором говорилось, что в XIX веке один археолог нанял местных для раскопок именно здесь. Крыша обвалилась и погребла под собой этих осквернителей святыни. А когда тела попытались отыскать, их попросту не нашли. Говаривали, что их съела богиня в наказание за то, что вторглись столь непочтительно в священное место.
Но полностью прислушаться к своим чувствам Марине помешали гиды. Они отвели группу к северо-западному углу от священного бассейна, где стоит огромный каменный скарабей, установленный Аменхотепом III23, отцом фараона-еретика Эхнатона24. Гиды заявили, что, если обойти пятьдесят раз против часовой стрелки вокруг скарабея, твердя мысленно некое заветное желание, то оно непременно сбудется.
Свысока смотрела Марина на туристов, которые послушно, словно стадо овец (она невольно хихикнула над собственным сравнением, ведь священными животными Амона, одного из высших богов египетского пантеона, были как раз бараны) под руководством лайки, ходили вокруг статуи. Она-то понимала, что это байка гидов. Ей было сложно себе представить, что жрецы древности в прежние времена каждый день ходили вокруг скарабея, словно водя хороводы.
После экскурсии гид отпустил своих подопечных на полчаса погулять самостоятельно по древнему храмовому комплексу.
Марина пошла одна. Всё равно, не с кем было прогуливаться по древним местам. В страну она приехала одна, а из экскурсионной группы девушка ни с кем не сдружилась настолько, чтобы вместе гулять. Регина же была в отеле. Да и все, в отличие от неё, приехали уже с кем-то и разбавлять свою компанию не желали.
Сначала она хотела вернуться к озеру, но подумала, что лучше осмотреть то, чего не показывали экскурсоводы. И был ещё один повод так сделать. Хоть в целом девушку отпустило от слишком большого количества алкогольных напитков, её всё ещё мутило, и Марина опасалась, что ей станет плохо. В таком деле свидетели излишни. Впрочем, девушка скорее предпочла бы захлебнуться насмерть в том, что готово было извергнуть желудок через рот, чем осквернить скверной массой Карнак. Впрочем, дурные ощущения уже стали отпускать её.
Обойдя один из обелисков25, чтобы свернуть в другую алею храмового комплекса, Марина остановилась, остолбенев. Перед ней стояло трое мужчин. Они были в чёрных одеяниях, а лица закрыты некой белой материей. Так, что были видны лишь глаза. Немного напоминало медицинские маски, только другие. Но один из мужчин лица не скрывал. Али! Видимо, он захотел, чтобы его «хабиби» знала, кому она обязана своими неприятностями. Впрочем, даже будь на нём маска, всё равно узнала бы, кто за ней прячется. Таких фиалковых глаз она даже в России не видела, а уж здесь, в Египте, тем более. Впрочем, дав узнать себя, Али, сам не зная того, принес ей огромное облегчение Марина осознала, что была права. Права! Права!!! Как же её мучили сомнения! Теперь от них не осталось и следа.