Смысл моей жизни. Каким родителем я хочу быть и каких детей хочу воспитать - Эйнат Натан 5 стр.

Я не «ведусь» на его провокацию. Уж я-то знаю, как надо слушать, поэтому смотрю на мужа и произношу:

 Подожди, я не просила тебя выслушивать детей. Можешь продолжать раздавать им волшебные пинки, составлять списки и советовать им самостоятельно разбираться со своими проблемами. Слушать их буду я, ничего страшного. А теперь скажи мне, что тебя на самом деле беспокоит?

 Они вдруг ни с того ни с сего хотят «поговорить с мамой наедине».  Он копирует интонации детей.  Что здесь такого?! Разве ты не понимаешь, что они становятся мямлями? Ведь почему-то им не хочется посекретничать с папой?!

 И почему же, как думаешь?  спрашиваю я.

 Да потому что ты предоставляешь им вип-обслуживание! Ты же их так хорошо понимаешь! Подбадриваешь, задаешь вопросы, радуешься их мыслям! Только в жизни все совсем не так, разве ты не видишь?

 Так ты злишься, потому что я не готовлю их к жизни или потому что они не хотят «секретничать» с тобой?

 И то и другое! Но сильнее всего я беспокоюсь о мальчиках. Неужели ты думаешь, что правильно растить их такими чувствительными? Какая от этого польза?

Он говорит, а я слышу в его словах так много всего, что он пытается сказать мне о себе: несмотря на этот тестостероновый всплеск, я слышу боль моего мужа, его тревогу и то, какой он замечательный отец. Я слушаю его и понимаю, что он имеет в виду; я знаю его много лет и спокойно отношусь к тому, что не всегда разговоры заканчиваются торжеством моей правоты и заявлением, что он  толстокожий мужлан. Иногда в конце наших дебатов я говорю: «Кажется, я уловила твою мысль». Точно так же я научилась слышать своих детей, слушая их слова, анализируя их поведение и телодвижения.

Так как же нам научиться слушать детей и как научить их слушать? Мы внимательно слушаем их с момента появления на свет. Мы прислушиваемся к их словам, наблюдаем за их поведением и языком тел.

Новорожденный ребенок общается с окружающим миром только с помощью плача: когда он плачет, он посылает сигнал, и мир реагирует. Если ты понимаешь, что сигнал, отправленный тобою во Вселенную, получен, и Вселенная отвечает тебе, посылая то, о чем ты просил, это дает чувство уверенности: ты можешь сказать Вселенной, что голоден, и ты доверяешь этому миру, который откликается на твое требование. Представьте себе, что вы посылаете сигнал во Вселенную, а природа моментально начинает разгадывать, о чем вы просили, и стремится удовлетворить ваш запрос. Звучит заманчиво, не так ли? Ребенок рождается с неразвитым речевым аппаратом, и потому в начале жизни плач  это единственная доступная ребенку форма общения с миром. Если кто-то слушает малыша в этот момент  уже хорошо.

Существует огромная разница между матерью, которая дает бутылочку или грудь через фиксированные промежутки времени, не обращая внимания на сигналы или знаки ребенка, и матерью, которая предлагает грудь в ответ на детский плач. Быть внимательной мамой не значит обеспечивать потребности ребенка еще до того, как он заплачет, или стараться предугадать, что нужно ребенку. Быть внимательной матерью  значит слушать ребенка и реагировать действиями, которые говорят малышу: «Мы с тобой вместе выясним, что тебе нужно прямо сейчас, и я не успокоюсь, пока мы не решим проблему. Ты голоден, устал, у тебя колики? Ты говори, а я буду слушать».

«Я упала в парке, прибежал папа, он всегда приглядывает за мной, но потом он посмотрел на ссадину на коленке и на мои слезы и сказал: Ничего страшного, солнышко, совсем малюсенькая царапинка. Все в порядке. Но мне было больно!»

Как родители мы обязаны слушать боль, разочарования, неудачи, грусть, ревность и многие другие физиологические и психологические страдания наших детей. Наш первый инстинктивный порыв  успокоить себя: «Ничего страшного. Все в порядке». Все в порядке, даже если сегодня в школе с ней никто не играл, если его дразнили за то, что он толстый, или учитель наказал ее, или она упала и поцарапала колено, или он сегодня очень сильно скучал по дому, или кто-то написал про нее гадости в социальных сетях.

Мы говорим «все в порядке», потому что нам нужно сказать это самим себе, чтобы облегчить свою душевную боль или по крайней мере понять, как помочь нашим детям. Вот почему мы произносим эти слова: «Ничего страшного», или «Не придавай этому большого значения», или «Давай посмотрим на проблему так, будто стакан наполовину полон».

И все же что-то случилось, всегда что-то случается. Не все в порядке. И когда вы говорите, что ничего страшного не произошло, вы перекрываете канал доверия между ребенком и жизнью. Я не призываю вас рыдать вместе с ребенком  это уж точно ничем ему не поможет. Для начала стоит признать очевидное: что-то произошло. Не паниковать, не думать о себе и не рисовать в своем воображении страшные картины  просто посмотреть на царапину на коленке или на рану в его (или ее) сердце.

«Когда я рассказала маме, что девочки сегодня не хотели играть со мной в школе, она сразу ответила: Скажи им, что они об этом еще пожалеют, и поиграй с кем-нибудь другим».

«Когда я сказал папе, что Давид толкнул меня сегодня в школе и я упал, папа спросил: Ну а ты? Ты толкнул его в ответ?»

«Когда я сказала маме, что не знаю, как мне идти в школу, потому что я не подготовила доклад, который надо было сдать сегодня, она ответила: Надеюсь, теперь ты наконец научишься самостоятельно контролировать свои домашние задания».

Начнем с конца. Мы хотим многому научить своих детей, мечтаем, что наши дети воспримут наши идеи и принципы. Но если ребенок готов поделиться с нами своей проблемой, неудачей, разочарованием, рассказать о чем-то, что произошло в детском саду, а мы можем выслушать его,  в этот момент ребенку меньше всего нужны наши нравоучения.

Представьте, что я звоню своей подруге и рассказываю ей о том, что сегодня утром поссорилась с мужем, а в ответ выслушиваю лекцию о важности брака и о терпении и советы, как именно мне следовало бы поступить. Наверняка я почувствую себя оскорбленной и тут же положу трубку. Почему? Потому что у меня не возникнет ощущения, что меня выслушали, поняли, осознали, насколько мне плохо. Мы часто видим, как малыш всего через минуту после своего рассказа о случившемся с ним несчастье, забывает обо всем и снова бежит играть, и он не хочет и не может слушать нас. Если ребенок поделился с нами своей бедой, ему уже становится легче. И дальнейшее обсуждение теряет смысл.

Когда мы даем совет маленькому ребенку, мы предлагаем ему решение проблемы. Таким образом мы показываем, что проблема имеет единственное решение, причем не просто конкретное решение, а решение, которое сформулировали родители, а вовсе не он сам. Например, мы говорим: «Если кто-то ударит тебя  дай сдачи!» Но когда родитель выпускает в жизнь ребенка, который неспособен ударить в ответ  потому что у него не такой склад характера,  возникает еще одна сложность. Теперь, кроме страданий от ударов или толчков, ребенку приходится думать о том, что он не может соответствовать ожиданиям его родителей.

Если вам действительно хочется дать ребенку совет, сначала спросите его, что, по его мнению, можно сделать. Вы удивитесь, но когда дети смотрят на проблему со стороны, у них часто появляются замечательные идеи, именно такие идеи, которые становятся лучшим решением. И еще: прежде чем дать ребенку совет, спросите у него, нуждается ли он в ваших подсказках, а затем объясните, что вариантов может быть много, и постарайтесь предложить несколько альтернативных сценариев.

«Когда я сказала маме, что на школьной экскурсии мне было грустно и одиноко, ее глаза наполнились слезами. Слезы не капали, а просто стояли в ее глазах. Она сдерживала их. Я разбила ей сердце».

История, которую наши дети рассказывают нам и которую мы слушаем,  это их история. Это не вы почувствовали себя одиноким на школьной экскурсии, это не вас дразнили и обзывали. Это их история: особенная, маленькая, сложная, иногда даже тяжелая  но их собственная. Аналогично тому, как ваши родители  это не вы. Всякий раз, когда вы проявляете чрезмерное сочувствие по отношению к своим детям, вы кладете на их плечи дополнительный груз, и рано или поздно может случиться так, что дети перестанут делиться с вами своими трудностями. Когда вы показываете, что вам жалко ребенка, он тоже учится себя жалеть. А когда вы тревожитесь и чересчур опекаете детей, дети приходят к выводу, что мир слишком опасен для них. Что же делать? Представьте, что эту историю вам рассказывает сын соседки  очень милый мальчик, к которому вы относитесь с симпатией,  и выслушайте его. Просто слушайте. Без полного погружения.

Если бы дети могли предельно ясно выражать свои чувства, они сказали бы примерно следующее: