Михаил Крюков
Последний Совершенный Лангедока. Свиток 3
У Господа Бога было пустовато в кассе, когда он создал мир. Он принуждён был занять денег у чёрта под залог всей вселенной. И вот, так как Господь Бог и по божеским и по человеческим законам остаётся ещё должником чёрта, то из деликатности он не может ему препятствовать слоняться в мире и насаждать смуту и зло. Но чёрт тоже опять-таки очень заинтересован в том, чтобы мир не совсем погиб, так как в этом случае он лишится залога; поэтому он и остерегается перехватывать через край, а Господь Бог, который тоже не глуп и хорошо понимает, что в корысти чёрта для него заключается тайная гарантия, часто доходит до того, что передаёт ему всё управление миром.
Генрих ГейнеСвиток третий
Глава 23
Аббата Сито в Тулузе ждали. Забренчали колокола, и из городских ворот навстречу запылённому и усталому отряду выплыла пышная, сияющая золотом процессия. Всё было как обычно: монахи с распятиями в руках, яркие церковные знамёна, хоровое пение. Из носилок, разминая затёкшие ноги, выбрался легат. Навстречу ему торжественно выступил епископ в богатом облачении. Драгоценные камни в его тиаре ярко вспыхивали на солнце. Начались торжественные лобзания епископских перстней, объятия, поклоны. Потом прибывшие и встречающие затянули молитву.
Поскольку аббат Сито ни разу не вспомнил о моём присутствии в отряде, никто не дал мне никаких поручений относительно закупки лечебных трав, инструментов и перевязочных материалов, не говоря уже о деньгах на это, я счёл себя свободным от не совсем добровольных обещаний, данных мною в своё время.
Пусть легат молится хоть дотемна, тихонько сказал я Альде, а нам незачем топтаться на пыльной дороге. Давай незаметно покинем отряд и войдём в город.
Ты бывал в Тулузе раньше? спросила Альда, с опаской поглядывая на городские стены.
Разумеется, нет. Ведь я говорил тебе, что впервые в жизни покинул Византию.
Куда же мы пойдём? Что будем делать? Здесь столько домов, людей Воистину, вот
Вавилон, краса царства, гордость Халдеев[1]
Мне страшно, Павел!
Не бойся, любовь моя. Разве ты одна? С тобой я, нас охраняет Иаков, который один стоит целого войска. В Тулузе мы найдём дом городского пристава Дюрана де сен Бара. Гийаберт де Кастр обещал предупредить его. Надеюсь, в его доме мы обретём временный приют, а потом переберёмся на какой-нибудь приличный постоялый двор или снимем домик.
Как же мы найдём этого де сен Бара? не унималась Альда
За медную монетку нас отведёт к его дому любой мальчишка, пожал плечами я. Деньги великий помощник. Не беспокойся ни о чём. Твой муж хоть и не рыцарь, но не вчера появился на свет и как-то сумел дожить до своих лет.
Прости меня, Иатрос, потупилась девушка. Я никак не могу привыкнуть, что рядом со мной человек, который искренне заботится обо мне. Я так долго жила одна Мне не на кого было надеяться в этом мире. Но теперь, слава Иисусу, всё изменилось. вдруг лицо её помрачнело, на глаза навернулись слёзы.
Что случилось? Ты подвернула ногу?
Ведь ты не оставишь меня, правда? дрогнувшим голосом спросила Альда.
Конечно, нет. Что это тебе взбрело в голову?
Мужчины всегда оставляют надоевших женщин. Ты встретишь другую, молодую, красивую, умную. Может быть, богатую. И что тогда делать мне? Я не умна и не красива. Пока я молода, но ведь это быстро пройдёт, и ты пресытишься мной.
Девушка чуть не плакала.
Прошу тебя, не говори мне больше об этом. Никогда, слышишь? Мы будем вместе всегда, пока смерть не разлучит нас, а потом встретимся и за гробом. После того, как я увидел тебя, другие женщины перестали существовать для меня.
Да будет по слову твоему, муж мой, тихонько ответила Альда и вложила в мою руку узкую прохладную ладошку.
Стражник, охранявший ворота Тулузы, не обратил на нас ни малейшего внимания он был поглощён зрелищем пышного богослужения, поэтому в город мы вошли невозбранно.
Когда много думаешь о городе, в котором никогда не бывал, невольно приписываешь ему свойства других мест, которые видел своими глазами или о которых читал, наделяешь его волшебными, не существующими на самом деле чёрточками. Ничего необычного в Тулузе мы не увидели. Большой, не очень чистый город с кривыми улицами, бедными домами на окраинах и богатыми в центре, с горластыми торговцами, базарами на крохотных площадях, пылью и многолюдьем. Правда, в воздухе ощущалось свежее дыхание большой реки, а глаза радовали яркие цветы в горшках, стоящих на подоконниках. Заблудиться в Тулузе было невозможно недостроенная колокольня городского собора была видна отовсюду, а улицы вели от ратуши к Гаронне, ну или наоборот кому как нравится.
Первый же маленький нищий, ужасно коверкая речь, сообщил, что знает дом пристава и может отвести нас к нему. Я дал ему монету и пообещал такую же, когда мы достигнем цели. Гордый взрослым делом и счастливый своим заработком, парнишка хотел взять за руку Альду, но застеснялся. Его храбрости хватило только на то, чтобы ухватиться за полу одежды Иакова и испуганно заглянуть в лицо гиганту. Тот ласково улыбнулся и погладил ребёнка по голове.
Довольно скоро мы оказались у дома, на фасаде которого был приколочен деревянный гербовый щит с кинжалом. Щит когда-то был раскрашен, но время сделало своё дело краска облупилась, и о том, какими цветами пользовался художник, теперь можно было только догадываться. Вообще в Тулузе было принято вместо вывесок использовать фигурки, обозначающие профессию хозяев. Альда с интересом их разглядывала, а увидев хохочущего чёртика с вилами, даже споткнулась, и мне пришлось её поддерживать. Иаков по сторонам не смотрел, его заботили только лошади, которых он вёл под уздцы.
Получив обещанную монетку, наш провожатый исчез, а мы, стоя перед запертой дверью, нерешительно переглянулись. «А вдруг в доме никого нет? А вдруг хозяева ничего о нас не знают? Тогда придётся искать постоялый двор и думать, что делать дальше. Может, зря я отпустил мальчишку?»
А-уы! с оттенком раздражения сказал Иаков и ткнул пальцем в дверной молоток. Наши душевные терзания ему были непонятны. Я мысленно вознёс краткую молитву и постучал. Через некоторое время за дверью послышались шаркающие шаги, лязгнул засов и дверь открылась. Перед нами стоял человек, одетый очень просто, если не сказать бедно. Он вопросительно взглянул на меня. Я подумал, что это слуга, и, как научил меня епископ, назвал сначала своё, а потом и его имя. Я ждал условленного вопроса о том, как выглядит де Кастр, но человек молча кивнул и закрыл дверь. Я растерянно взглянул на Альду.
Что это? спросила она. Почему он ничего не сказал и захлопнул дверь у тебя под носом? Нас не пустят? Что теперь делать?
Я в замешательстве пожал плечами.
Знаешь, я ожидал чего угодно, но не такого приёма. Может, мальчишка привёл нас не к тому дому? Давай подождём немножко, а потом пойдём искать постоялый двор.
Тут дверь снова распахнулась, но вместо молчаливого слуги на пороге стоял Гийаберт де Кастр, собственной персоной.
Ну вот, наконец-то ты добрался до Тулузы, Павел Иатрос! с улыбкой сказал он. А то я уже начал тревожиться! В наше время может случиться всякое, но Господь милостив, и вот вы здесь. Входите, прошу. Благородная донна, будь гостьей этого дома!
Это наш слуга Иаков, сказал я. Он лишён дара речи, но разум его остёр, и он всё слышит. Найдётся ли для него местечко?
Ни о чём не беспокойся. Твой слуга будет устроен наилучшим образом.
Он повернулся и крикнул в глубину дома:
Мишель! Помоги устроиться слуге наших гостей и покажи ему, где конюшня.
На зов Гийаберта вышел давешний молчаливый человек и жестом позвал Иакова за собой. Они скрылись за углом дома.
Эта пара один разговорчивее другого, хмыкнула Альда.
Брат Пьер хранит обет молчания, пояснил де Кастр.
Так он не слуга?
Конечно, нет. У нас вообще нет слуг. Не смущайся, ты ничем не обидела его. Сегодня очередь Мишеля исполнять обязанности привратника, вот и всё.
Так этот дом не принадлежит городскому приставу? догадался я.
Он куплен на имя пристава, но принадлежит городской общине, а я её пресвитер.
Значит, нам никуда не надо идти?
Конечно, нет. Твоя комната давно готова, но мы не знали, что ты приедешь не один. Госпожа будет жить отдельно?
Альда покраснела и потупилась, а я сказал:
Нет, святой отец. Альда моя жена пред Господом.
Я так и подумал, кивнул де Кастр. Входите же, не дело разговаривать на пороге.
После улицы, залитой светом южного солнца, я на несколько мгновений ослеп и остановился, ожидая, пока перед глазами перестанут вращаться радужные круги. Альда держала меня за руку, я слышал её учащённое дыхание. Постепенно зрение стало возвращаться, и я смог разглядеть сначала два узких окна в каменной стене, забранных массивными решётками, а потом и убранство помещения. Это был не то склад, не то лавка богатого купца. Большую часть комнаты занимали многоярусные полки, на которых громоздились тюки, мешки и пакеты. Пахло пылью, лежалыми тканями, пряностями, оливковым маслом и мышами. В комнате царила приятная прохлада. Де Кастр закрыл тяжёлую дверь, и стало тихо. Уличные шумы исчезли, а наши голоса звучали непривычно глухо.