А в чем состоит разница между чувством пространства и пространственным мышлением? спроси я.
Пространственное мышление всегда строго обусловлено тем, что имеет свое начало и конец и ничего общего с состоянием пространства не имеет. Чувства-ощущения пространства не определяют границ как в изучении рисунка при широком взгляде, так и в своем развитии. Выстраивая форму того же яблока, при широком взгляде не задумываешься о его образе или о его внутреннем строении. Чувство формы в пространстве уводит за рамки привычного понимания вещей к общему состоянию формы в пространстве. Ведь сущность пространства состоит не в клеточном содержании формы, а в его общем состоянии. Поэтому при широком взгляде в тот момент, когда работают чувства, надо следить за состоянием формы в пространстве, иначе в рисунке отразятся только внешние стороны натуры, выраженные техническими средствами исполнения, при этом внутреннее состояние натуры окажется за занавесью логического заключения.
Я попросил учителя дать оценку моим работам за последний месяц, на что он ответил:
Пока по твоим работам видно, что ты рисуешь только для того, чтобы удовлетворить себя и надеешься кого-то удивить своим творением Он пожал плечами и, качая головой, с усмешкой сказал: Ты ничему не научился.
Я с удивлением посмотрел на него.
То есть понравиться публике или удовлетворить себя в своем творчестве, для тебя это не вопрос, но, потакая себе или обществу, ты тормозишь свое развитие, более того, ты разрушаешь себя изнутри, пояснил учитель.
Что же мне делать? спросил я.
Да ничего! воскликнул учитель и развел руками. Просто измени свое отношение к рисунку, и все. То есть рассмотри его не как средство отражения или выражения своего понимания. Посмотри на искусство рисования как на источник знаний. И ты откроешь для себя гораздо больше, чем общественное понимание рисунка. Ты узнаешь, что ты собой представляешь. Познать себя достойная задача для человека. Широкий взгляд это всего лишь один из способов восприятия, ведущий к познанию законов природы через самого себя. И даже не важно, на что ты способен в технике исполнения, как всегда тебя это волновало, важно то, насколько ты способен к внутреннему изменению в себе. По твоим работам видно, что ты бессилен в самом себе настолько, что тебе покажется трудным любое начинание. В тебе должно произойти превращение из слабого человека в сильного, и немедленно. А вот это зависит от того, как ты воспринимаешь себя в отношении мира. Времени на обсуждения у тебя нет. Действуй!
Глава 2. Большие отношения
Зачем к себе я привязался?
На что я трачу силы зря?
Во что когда-то я влюблялся?
И в чем нашел свободу я?
По мнению Конотопова, я все еще цеплялся за понятия, приобретенные в художественной школе, где основной задачей в методике обучения рисования было нахождение композиционного решения и конструктивного построения предметов. Главным критерием такой работы служит построение цветовых, тоновых и линейных отношений. Задача нахождения отношений между составляющими композиционного решения лежит в основе современного изобразительного искусства. В архитектуре и дизайне первым механизмом, который утверждает баланс между свободой выражения и правилом, между фантазией и нормативом, является материал как основное средство выражения композиционных решений и в современном изобразительном искусстве.
Техника исполнения живописных работ других групп привлекала и в то же время отталкивали меня. Своему двойственному отношению тогда я не находил для себя ни одного внятного объяснения. В этих работах компоновка предметов на листе могла быть произвольной, то есть рисующий мог размещать предметы в своей работе, как он хотел, при этом формируя свою композицию. Кроме того, я видел, как некоторые учащиеся из других групп, работая с натуры, брали на себя смелость изменять цвет и даже форму предметов, доводя натюрморт до стилизации. Сами они объясняли это тем, что занимаются самостоятельным поиском новых форм и цветовых решений по заданию их преподавателя. По мнению самих авторов, результатом такой работы служит эксклюзивное композиционное решение. Я не мог сказать ничего определенного об их работах и с интересом выслушивал мнения других учащихся и преподавателей. Одни говорили, что это просто мазня в свое удовольствие, другие считали, что это сильная группа и их работа в глазах некоторых преподавателей заслуживает высокой оценки. Я пытался выяснить, почему их работы между собой так похожи и в чем они видят свой творческий подъем. Но никто мне не дал ясного определения их деятельности. И с этим вопросом я обратился к Конотопову. Я поделился с ним мнением относительно того, что видел в других группах, и что об этом говорят другие, но он отказался говорить со мной на эту тему, ссылаясь на то, что мы уже достаточно поговорили о других методах рисования. Конотопов попросил меня никуда не влезать и ничего не выяснять, а пытаться самостоятельно в своей работе искать ответы на все вопросы.
Техника исполнения живописных работ других групп привлекала и в то же время отталкивали меня. Своему двойственному отношению тогда я не находил для себя ни одного внятного объяснения. В этих работах компоновка предметов на листе могла быть произвольной, то есть рисующий мог размещать предметы в своей работе, как он хотел, при этом формируя свою композицию. Кроме того, я видел, как некоторые учащиеся из других групп, работая с натуры, брали на себя смелость изменять цвет и даже форму предметов, доводя натюрморт до стилизации. Сами они объясняли это тем, что занимаются самостоятельным поиском новых форм и цветовых решений по заданию их преподавателя. По мнению самих авторов, результатом такой работы служит эксклюзивное композиционное решение. Я не мог сказать ничего определенного об их работах и с интересом выслушивал мнения других учащихся и преподавателей. Одни говорили, что это просто мазня в свое удовольствие, другие считали, что это сильная группа и их работа в глазах некоторых преподавателей заслуживает высокой оценки. Я пытался выяснить, почему их работы между собой так похожи и в чем они видят свой творческий подъем. Но никто мне не дал ясного определения их деятельности. И с этим вопросом я обратился к Конотопову. Я поделился с ним мнением относительно того, что видел в других группах, и что об этом говорят другие, но он отказался говорить со мной на эту тему, ссылаясь на то, что мы уже достаточно поговорили о других методах рисования. Конотопов попросил меня никуда не влезать и ничего не выяснять, а пытаться самостоятельно в своей работе искать ответы на все вопросы.
В другой раз Конотопов спросил меня, что лично я знаю о больших отношениях. Я рассказал ему все, что когда-либо слышал или знал об этом. Учитель выслушал меня с едва сдержанной улыбкой и сказал:
Ты считаешь, что найти отношения между формами значит гармонично построить композицию? То есть правильно разместить предметы на листе?
Так меня учили, оправдывался я.
В ответ Конотопов напомнил о том, что мы здесь тоже занимаемся построением формы в пространстве, но отношения между формами находим через широкий взгляд
Технический метод для нас лишен практического смысла, широко улыбаясь, сказал Конотопов, а затем очень серьезно продолжил: Эти знания схематичны и несут в себе набор четко спланированных и заранее отработанных действий. В них все утверждено, а все то, что утверждено, не имеет развития. В нашем случае надо помнить об этом.
Я был крайне обеспокоен колоссальной разницей между методом системы Чистякова, по которому учит он, и методами обучения других преподавателей. Иногда я сомневался в «правильности» того или иного метода, и по этому поводу я задал Вячеславу Геннадьевичу несколько провокационный вопрос:
Значит, их путь не верный?
Я не говорил, что их путь не верный. Это ты сделал такой вывод из моего объяснения, сказал Конотопов и продолжил: Их практики для нас бесполезны потому, что все, чем они занимаются, эффективно применяется в дизайне, пояснил учитель.
Почему же их практики бесполезны для нас? Они так же, как и мы, стремятся к свободному выражению форм, возразил я.
Разница еще и в том, какую свободу мы выбираем. И вообще, что значит быть свободным? тихо, почти шепотом сказал Конотопов.
А какую свободу дает система Чистякова? поинтересовался я.
Свободу от навязчивых идей в техническом исполнении работы, которые концентрируют наше внимание на эффектном использовании материала, а не на развитии духовной сущности человека. Наша цель изучать законы природы, а не придерживаться общественных закономерностей, и в этом заключается сущность нашей свободы, пояснил Конотопов.
После сказанных им слов я заявил Конотопову о существующем противоречии между школами и о том, что между школами Кордовского и Чистякова никогда не будет достигнуто взаимопонимания.
Возможно, ты прав, вздохнув, сказал Конотопов и добавил: Важно, чтобы вы знали, что я рассказываю о других общепринятых способах рисования не для того, чтобы провести некую грань, разделяющую на «хорошо» и «плохо».
Я спросил учителя, может ли быть найден компромисс в существующем противоречии.
А ты посмотри на эти методики шире! предложил Конотопов. Ты ведь еще не думал о них как о двух больших формах. Весь мир состоит из форм и отношений между ними. Чтобы видеть это, используй широкий взгляд. Никакие объяснения не дадут тебе столько знаний, сколько дает широкий взгляд. И никаких противоречий при широком взгляде не возникает. Единственная причина, по которой могут возникнуть противоречия, так это привязанность к одному пониманию, сказал Конотопов.