Расул Мусяев
Рыбка в банке
1
Они следят за нами, понимаешь? Всеми нами! Утром и вечером, ночью и днём, на «толчке» и в магазине
«Большой брат следит за тобой», ага. «И у стен есть уши», и прочая подобная хрень Да никому мы в болт не упёрлись! Живём себе, или выживаем потихоньку. Вверх не лезем, вниз гордость не позволяет. Во всяком случае, какие-то её зачатки или огрызки Так и болтаемся между как дерьмо в проруби.
Последний день июня был душным, липким и каким-то одуряющим, что ли. Поэтому, на предложение своего приятеля и соседа по лестничной площадке Серёги, «грохнуть» холодного пивка на берегу речки, что протекала через парк недалеко от дома, я ответил согласием. Благо, комары почти отлетались, и помня наставления старших, что пиво без водки (ну, вы в курсе), я затарился жидкостью и закусью.
С Сергеем, по возрасту зрелым мужиком, а на вид ботаном-старшекурсником, мы знакомы два года. Ровно столько я живу в относительно новом для себя районе. В принципе, как для любого дитяти эпохи интернета, веганства и прочих извращений, привыкшему к постоянно изменяющемуся ландшафту, практически каждый район когда-то изученного вдоль и поперёк родного города был для меня настоящей «терра инкогнита». Там, где вчера пролегали трамвайные пути, сегодня 6-ти полосное шоссе с воздушным переходом, а вместо детской библиотеки 11 офисное здание с паркингом и охраной.
Работает Сергей в местном отделении коммерческого банка: не то старшим кассиром, не то младшим бухгалтером. Я не особо разбираюсь в банковской иерархии, да и желания как-то не возникало. Ему 34 года. Неженат и, вроде как, не собирается. Может и не на ком. Сейчас такое сплошь и рядом.
Да мне это по барабану, о чём я ему неоднократно заявлял. На что он всегда мне отвечает: безразличие высшая форма агрессии!
Философ, блин. По мне, так живи сам и давай жить другому. Миру мир, все братья люди и тому подобное Ну, до тех пор, пока на ногу не наступят Или на голову не нагадят
Безразличие и равнодушие, брат
Да-да, помню! Мать писала! Можешь не продолжать. И насчёт твоего, «мы все под колпаком у Мюллера», отвечу так: с учётом того, что мир вокруг нас всё больше оцифрован, любой может быть изучен, взвешен и препарирован. А ты ещё и работаешь в банке У вас же там камеры понатыканы и в потолке, и в унитазе; полиграф, датчики движения и прочие гаджеты для развития паранойи Вот потому, дружище, тебе и крышу рвёт! А на самом деле всё намного проще. Мир делится на тех, кто следит; на тех, за кем следят и на тех (и это большинство), кому на это наплевать!
Ты забыл о тех, кому это нужно! Вся эта слежка Кто мониторит, тестирует, отбраковывает и проводит свои эксперименты. Оцифровывает мир не только вокруг нас, но и внутри нас. Забирает наше право на приватность. Те, кому это очень нужно!
Маяковский, блин! Послушайте, если звёзды зажигают
Обычно, «теория заговора» созревает ко второй пол-литра и, как правило, за ней приходится идти в круглосуточный. Товар «из-под полы» великая традиция! Никакие запреты, ни самые сухие законы не изживут её. Не зарастёт народная тропа. Вот и
сейчас, время к полуночи маршрут построен, через пол сигареты поверните направо
Серёга, схватив меня за плечо, негромко, чуть запинаясь, бормочет:
Следят. «Пасут», с-суки И сейчас «пасут». А теперь и за тобой грустно кивает он. Подставил я тебя, братан Жопа
Понятно. Гуманоиду больше не наливать. Но в ларёк заглянуть надо, надо Чтобы не было мучительно больно утром. Ну и ночью тоже
На лестничной площадке мы долго прощаемся. Наконец, договорившись продолжить наш глубоко научный диспут завтра, и вручив Серёге две бутылки «Жигулёвского», я всё-таки отправил его домой. И даже помог попасть ключом в замочную скважину.
Всё. День прошёл. Закрыв за собой входную дверь, в очередной раз вяло удивился: что, помимо пятнично-субботних посиделок нас почти сдружило? Недоучившийся тридцатилетний фрилансер, которому при дележе наследства досталась «однушка» в промзоне, и чудаковатый инфант с целым выводком тараканов в голове. Видимо, на свете так бывает
Спать не хотелось совершенно и я, наделав себе бутербродов и открыв пиво, уселся за комп погонять в какую-нибудь игру или посмотреть забавные ролики в You tube. Батя называл таких, как я поколением паразитов. Ну, а мы называли себя поколением Pepsi. Вроде, как звучит красиво, стильно, гордо. Не понимая и не задумываясь: кого, зачем и почему так называли. В конце концов, главное ведь, что ты сам под этим подразумеваешь. Да и жить так проще.
Приятное отупение обволокло меня; на периферии сознания крутилось что-то из буддизма: о нирване, реинкарнации и переселении душ. Прикольно так
Громкий хлопок выбросил меня из кресла, да так, что я ободрал о столешницу колени. Нет Сначала меня вдавило в кресло и только потом я вскочил. Противная дрожь в коленях заставила меня опуститься на карачки, а сердце бухало в ушах и в темени. Что это? Взрыв?!
На подгибающихся ногах, я приблизился к двери и осторожно посмотрел в «глазок». На площадке горел свет, Серегина дверь напротив была закрыта и, вроде как, цела и невредима. Тихо матерясь, я приоткрыл дверь дрожащими руками и выглянул. В подъезде воняло чем-то знакомым: не то палёной проводкой, не то «дымовушкой» из теннисного шарика. И, почему-то, подгорелой едой На этажах стали открываться двери, послышались голоса. Осторожно подойдя к Серегиной двери, я дотронулся до металлической ручки. Кто-то сильно дёрнул меня за руку, стукнул по голове и выключил свет.
Давай, давай. Встаём потихоньку.
Поддерживаемый с двух сторон под руки, я принял вертикальное положение. К дрожащим ногам добавились тошнота и головная боль. Перед глазами периодически вспыхивали и таяли бесформенные, опалесцирующие пятна.
Живой? спросили меня слева. Идти можешь?
Не знаю. честно ответил я. Упасть точно смогу.
Всё так же, поддерживаемый неведомыми руками, я вошёл в свою квартиру, комнату и медленно присел на кровать. Теперь можно было рассмотреть доброхотов. Это оказались сосед со второго этажа, с которым всегда здороваюсь, но так и не знаю его имени и молодой, лет двадцати пяти, парень в форме медслужбы. Даже с фонендоскопом на шее. Его лицо мне тоже показалось смутно знакомым. Он присел передо мной на корточки и посветил в глаза ручкой-фонариком.
Голова кружится?
Угу. Я в ванную, умоюсь.
Умыв холодной водой лицо и намочив голову, я посмотрел на своё отражение. Зрелище было замечательное: правая половина лица была белой, с синевой, а левая красной. Задрав майку убедился, что и туловище приобрело этот затейливый окрас. Можно работать аниматором в сети «Белое-Красное», с руками оторвут. Такое, блин, не в каждом кино увидишь. Хорошо хоть тошнота прошла, да и хмель выветрился. Можно приступать к проверенному алгоритму под названием: кто виноват и что делать.
В комнате соседа уже не было. Парень-фельдшер сидел в моём кресле и ковырялся в медицинском сундучке, стоящем на его коленях.
Сейчас укольчик поставлю, сосуды расширим и успокоительного чуток. Выспитесь. Госпитализация не требуется Вот здесь распишитесь ага, хорошо участковому я уже сказал, что беседовать с вами сейчас непродуктивно, но пару вопросов он вам задать успеет. Лягте на живот
Под действием препарата голова начала потеть. Или это мозги начали работать? Участковый задаст вопросы Ну, да. Кто-то же втащил мне в бубен. На меня напали Блин, может грабанули? Хотя, что у меня можно украсть кроме мобильника, бумажника (которые, кстати, лежат на столе) и лэптопа (он там же)? Всё остальное надо откручивать и выволакивать. Бред какой-то! До меня не сразу дошло о чём уже с минуту говорил доктор. Негромко, успокаивающе.
На опознание вас, конечно, пригласят. Жильцы говорят, что вы с соседом дружили
Опознание? мне стало очень неуютно. Охренеть, как неуютно.
В коридоре хлопнула дверь и в комнату ввалился наш участковый. Имя-отчество его я забыл, а вот фамилия запомнилась: Козлевич. Ему бы служебный «Патриот» в жёлтый цвет перекрасить и ударить автопробегом по разгильдяйству.
Ну что, гражданин Репихин? Очухались? Имею ряд вопросов к тебе.
Обожаю такую манеру общения: ты мне не выкайте! Аж до скрежета зубовного.
Врач тоже внёс свою лепту:
Я ему литичку вколол, сейчас залипнет. Давай, лягте поудобнее. Хотя тебе ж ещё дверь закрывать
Какой, на хрен, «залипнет»?! У меня тут убийство
Голоса начали сливаться. Тенорок врача в унисон баритону Козлевича исполнял что-то олдскульное. Похоже на 10 CC. И я поплыл, поплыл
2
В кабинете было солнечно, светло, но не радостно. Да и с чего радоваться, когда тебя вызвали в кабинет следователя в качестве не то свидетеля, не то подозреваемого. То ли и того, и другого, и можно без хлеба.
Сереге снесло крышу. Напрочь. От кадыка и до макушки. На опознании я блевал дальше, чем видел. И на месте убийства, или самоубийства, тоже. И сейчас, просмотрев снимки с «места трагедии», меня мутило. Благодаря богатому воображению, так сказать, лабильной психике, я и сейчас обонял запахи убоины, фекалий и горелого мяса во всём объёме.