Лучше спросите ее саму. Это ведь маленькое изолированное сообщество. Им удается ладить.
Но иногда они убивают четвероногих любимцев друг друга, напомнил Реклесс и продолжил: Они не слишком удручены случившимся. Ни слова сожаления за весь вечер! От писателей как-то ждешь небольшой изящной эпитафии
А горе мисс Кедж?
Это было не горе, а шок. Клинический шок. Если ей завтра не полегчает, кому-то придется позаботиться, чтобы ее навестил врач.
Так и есть, подумал Дэлглиш. Шок это и интересно! Вечерняя новость была шокирующей, но как должен отнестись к ней человек, для кого это не оказалось новостью? Обморок не выглядел поддельным и не позволял заподозрить вину.
Реклесс внезапно встал, посмотрел на свою пустую чашку и медленно поставил ее на поднос. Сержант Кортни, немного поколебавшись, поступил со своей чашкой так же. Похоже, они наконец собрались уходить. Но прежде чем Реклесс уйдет, нужно сказать ему кое-что еще. Поскольку это была простая информация, важность которой пока была под сомнением, Дэлглиш злился на себя за медлительность. Пришлось напомнить себе, что предстоящие дни станут нелегкими и лучше не давать Реклессу шанса принуждать его к мрачному самокопанию.
Вам надо знать кое-что об этой подложной рукописи, отчеканил он. Возможно, я не прав, материала для анализа пока маловато, но я узнал описание ночного клуба. Похоже на клуб Л. Дж. Льюкера «Кортес» в Сохо. Помните это дело? В 1959 году Льюкер застрелил своего партнера, его приговорили к смертной казни, а потом освободили после отмены приговора уголовным апелляционным судом.
Я помню Льюкера, протянул Реклесс. Дело разбирал судья Бротуик. Клуб «Кортес» удобное местечко, чтобы повесить на кого-нибудь убийство. На кого же его повесить, если не на Льюкера?
Он направился к двери, сопровождаемый неотрывной тенью сержантом. Перед уходом оглянулся.
Как я погляжу, нам повезло, что здесь оказались вы, мистер Дэлглиш.
В его устах это прозвучало как оскорбление.
8Контраст между ярко освещенной комнатой и прохладной темнотой осенней ночи был разительный: всем показалось, будто они ухнули в яму. Когда за ними закрылась дверь коттеджа «Пентландс», Селия Колтроп испытала приступ безотчетной паники. Вокруг нее сомкнулась непроглядная ночь, она вдохнула темень и почувствовала ее тяжесть. Словно густой ночной воздух приобрел вес, и требовались усилия, чтобы сквозь него продраться. Было непонятно, в какую сторону идти, на какое расстояние. В непостижимой черной пустоте глухо и безрадостно звучал со всех сторон прибой, и она чувствовала себя заблудившейся путницей на затерянном берегу, которой грозят опасности. Когда Лэтэм посветил фонарем ей под ноги, земля выглядела нереальной и далекой, как лунная поверхность. Казалось невероятным, что человеческая нога может ступить на эту неверную почву. Селия Колтроп споткнулась и потеряла бы равновесие, если бы Лэтэм с внезапной силой не схватил ее за руку.
Они побрели все вместе по тропинке, тянувшейся в глубь суши. Селия, не собиравшаяся возвращаться домой пешком, была в туфлях на высоких каблуках и постоянно поскальзывалась на морской гальке, усеивавшей тропу, или вязла в песке, после чего, подхваченная Лэтэмом, вертелась, как непослушная девчонка. Зато паника исчезла, глаза привыкли к темноте, с каждым шагом рев волн становился тише и безопаснее.
Еще больше облегчения принес Джастин Брайс, произнесший своим обычным блеющим голосом:
Занятный недуг эта астма! Сегодняшний вечер та еще травма, все же первая в жизни встреча с убийством, а самочувствие лучше не придумаешь. При этом ужасный приступ во вторник произошел без малейшей причины. Хотя, конечно, реакция может последовать
Безусловно, усмехнулся Лэтэм. Особенно если Форбс-Денби не подтвердит ваше алиби на вечер вторника.
Подтвердит, не сомневайтесь, Оливер! Не могу расстаться с мыслью, что его показания будут более вескими, чем все, что наговорит ваша ночная партнерша.
Селия Колтроп, которой их обычная пикировка вернула уверенность, зачастила:
Нам так повезло, что здесь оказался Адам Дэлглиш! Он ведь нас знает. То есть знаком с нами. Он тоже пишет, а значит, Монксмир ему близок.
Лэтэм встретил ее рассуждения взрывом хохота:
Если присутствие Адама Дэлглиша служит для вас утешением, то мне остается лишь позавидовать вашей способности к самообману! Сделайте милость, Селия, поведайте, как вы его воспринимаете? Как сыщика-джентльмена, занимающегося расследованиями ради удовольствия и обходительного с подозреваемыми? Или как профессионального Каррутерса со страниц кошмарных саг Сетона? Очнитесь, дражайшая Селия: Дэлглиш продаст нас Реклессу с потрохами, если это сможет хотя бы чуть-чуть повысить его репутацию. Он самый опасный человек, какого я знаю.
Он опять расхохотался и еще сильнее сжал ее руку. Теперь Лэтэм делал ей больно, волочил ее за собой, как арестованную. Но у нее не хватало смелости освободиться. Тропинка стала шире, но все еще была усеяна кочками и рытвинами. Селия спотыкалась и скользила, каждый шаг давался с болью, лодыжки ныли, и не будь поддержки Лэтэма, ей пришлось бы встать на четвереньки. Это значило бы отстать, а остаться одна она хотела меньше всего.
Знаете, Селия, а ведь Оливер прав, пискнул ей Брайс чуть ли не в самое ухо. Дэлглиш профессиональный сыщик, наверное, из самых умных во всей стране. Не пойму, как два тома его стихов, которые лично я высоко ценю, могут что-то в этом поколебать.
Но и Реклесс не дурак, продолжил Лэтэм, явно забавляясь. Заметили, как он, не говоря почти ни слова, умудрялся побудить нас к самовлюбленному детскому лепету? Похоже, он узнал о нас за пять минут больше, чем дал бы обыкновенный многочасовой допрос других свидетелей. И когда мы научимся держать рот на замке?
Раз нам нечего скрывать, то это, по-моему, не так уж важно, заметила Селия Колтроп. Оливер весь вечер вел себя отвратительно, уж не выпил ли он?
А вот и нет! возразил Брайс. Каждому есть что утаить от полиции. Отсюда наше двойственное отношение к ней. Подождите, Дэлглиш еще поинтересуется, почему вы постоянно говорили о Сетоне в прошедшем времени до того, как мы узнали, что нашли его труп. А вы говорили о нем именно так! Даже я обратил на это внимание, так что мимо внимания Дэлглиша это и подавно не прошло. Остается узнать, сочтет ли он своим долгом довести это до сведения Реклесса.
Но Селия была неробкого десятка, запугать ее Брайсу было не под силу.
Не глупите, Джастин! бросила она. Я вам не верю. Если я и допустила подобную оплошность, то потому, наверное, что говорила о Морисе как о писателе. Почему-то у меня создалось впечатление, что как писатель бедняга Морис кончился уже давно.
О да! подхватил Лэтэм. Скончался и предан земле. Исписался. Морис Сетон всего раз за всю жизнь написал достойную внимания прозу, зато от сердца. И из головы. Она произвела такое впечатление, как ему хотелось. Каждое слово попадало в цель, разило наповал.
Вы имеете в виду его пьесу? уточнила Селия. Я думала, что вы ее не оценили. Морис всегда говорил, что своей рецензией вы погубили ее.
Дорогая Селия, если бы мои рецензии обладали убойной силой, то половину пьесок, поставленных сейчас в Лондоне, снимали бы со сцены сразу после премьеры. Он снова дернул ее за руку, увлекая за собой.
Джастин Брайс отстал от них. Желая их нагнать, он крикнул, задыхаясь:
Мориса убили, наверное, вечером во вторник. А тело отправили в плавание поздно вечером в среду. Как же преступник доставил его на Монксмир? Вы приехали из Лондона как раз в среду. Он, случайно, не лежал в багажнике вашего «ягуара»?
Вот уж нет, отмахнулся Лэтэм как ни в чем не бывало. Я не вожу в багажнике своего «ягуара» невесть что.
Я тоже ни при чем, заявила Селия. Сильвия обеспечит мне алиби до позднего вечера во вторник, а это, очевидно, критическое время. Да, вечер среды я провела одна, но не заподозрит же меня Реклесс в кромсании трупа! Кстати, единственный человек, не пытавшийся предъявить алиби на вечер вторника, Джейн Дэлглиш. И между прочим, топорик принадлежит ей!
Господи, зачем мисс Дэлглиш было убивать Сетона?
А нам зачем? не уступала Селия. Заметьте, я не утверждаю, что это она. Просто топорик ее.
А у меня в свое время возникло такое желание, беззаботно сознался Брайс. Я об убийстве Сетона. Найдя мертвую Арабеллу, я был готов прикончить его. Но удержался. Сейчас я все равно не нахожу в себе жалости к нему. Поэтому я подумываю попросить показать мне тело после его осмотра коронером. Может, хотя бы это излечит меня от нездоровой бесчувственности.
Но Лэтэм все еще размышлял о пропавшем топорике.
Его мог прихватить кто угодно! воскликнул он. Мы все здесь бродим по соседским домам, как нам вздумается. Запирать двери у нас не принято. Между прочим, ясности с орудием убийства пока нет.
Дорогие мои, успокойтесь, произнес Брайс. Помните: пока не выяснена причина смерти, нет даже уверенности, что Мориса убили.
9Оставшись одна у дверей коттеджа «Розмари», Селия Колтроп проводила взглядом две фигуры, исчезнувшие в темноте. Фальцет Джастина и смех Лэтэма еще долго доносились до ее слуха. В коттедже не горел свет, гостиная пустовала. Значит, Элизабет легла спать. Быстро же она примчалась домой от коттеджа «Дубильщик»! Ее тетка не знала, радоваться этому или печалиться. С одной стороны, она не отказалась бы сейчас от компании, но с другой не выдержала бы вопросов, тем более спора. Необходимое обсуждение приходилось отложить: она слишком устала.