Верка отказывается. Да и народ вон уже по округе собирается. На бочку пальцем тычут. И в меня, грустно изрек вахтер. Может, кран вызовем? И трактор. Иначе никак. Иначе засада.
Нет! непоколебимо произнес Дормидонт. Нет! Бери молоток и зубило. И выковыривай цемент как хочешь. Хоть зубами. Но чтоб емкости здесь через час не было. Понял?
Понял! произнес обреченно вахтер и, прикрыв глаз, который задергался нервным тиком, вышел наружу.
А толпа все прибывала и прибывала. Глядя со смехом на то, как Павел проводит какие-то работы с помощью зубила и молотка.
На втором часу работы молоток сломался, а Паша под радостный гогот собравшихся свалился рядом с бочкой бездыханным.
Газель! заорал Афанасьич. Газель! Иди сюда!
Не Газель а Гюзель, раздался в коридоре голос первого заместителя, и в кабинет вплыла Гюзель Абрамовна Я слушаю вас. Чего прикажете?
Позвоните в гараж. Пусть приедет трактор и кран. Распорядитесь, чтобы бочку погрузили на трактор и вывезли И выкинули Куда же выкинуть? Ох ты. Вывезли в
На помойку?
Какая помойка? заорал Дормидонт Какая помойка? К дому! Этой! Клухи! Верки! Ее такая же вина, как и Шарика! Пусть теперь думает! А то стоит! Ничего не делает! Цаца, видите ли! Руки боится запачкать! Вот ей! Пусть у дома и нянчит эту бочку! Поняли?
Все поняла, Дормидонт Афанасьевич! Пусть нянчит бочку, кротко ответила Гюзель Абрамовна и вышла прочь. Исполнять приказание шефа.
Спустя час к зданию правления подъехал старенький кран. И трактор с прицепом.
Бочку загрузили в этот прицеп. К трактору вышла Гюзель, отдала какие-то распоряжения, и кортеж тронулся на окраину села, оставив у выкопанной клумбы народ и уборщицу Веру с вахтером Павлом. Да и Шарика тоже.
К вечеру, когда рабочий день подошел к завершению, Вера намыла руки и, повесив сумочку на плечо, пошла домой. И уже подходя к дому, обратила внимание, что та толпа, которая днем была на бесплатном представлении у правления, сейчас стоит у ее дома.
Когда она подошла вплотную к народу, то сразу же увидела причину сборища, и руки у нее тихонько опустились вдоль тела. А речь почему-то пропала.
Злополучная бочка, набитая доверху застывшим цементом, валялась прямо на дорожке, ведущей к ее дому. Это был удар!
Вера глянула на толпу. На бочку. И проследовала по дорожке. В дом.
Ну, чего делать будем? спросил толпу хрипатый мужик и погладил бочку рукой. Может, поможем Верке? Откатим бочку подальше от дорожки. И пусть там валяется.
Да! Откатим! возразил ему другой. Она и так здесь каталась. По дорогам и по весям. Снится уже всем. Надо ее взорвать, наверное. В металлолом уже не сдашь. Цемент не принимают. И не очистим ее. Год надо будет кувалдой работать. А может
Что может? засуетилась толпа. Что может?
А может, вкопаем ее в землю? Пусть стоит как символ безрассудности и в общем, как символ.
Давай вкопаем, согласился на предложение весь люд честной, устав размышлять на тему бочки.
Сбегали за лопатами. За пивом. За воблой. И вкопали. Прямо до середины. Как памятник всем бочкам на белом свете. А потом как-то само собой к вкопанной бочке стали приходить люди. Кто просто на нее посмотреть. Кто посидеть рядом со своими мыслями. Кто-то использовать ее вместо стола, пивка на ней попить. Детишки водили вокруг нее хороводы. Шахматисты местные употребляли как шахматный стол. А любители «рыбы», подстелив газетку, пара на пару бились в домино.
Местный плотник соорудил лавки. И их тоже вкопали в землю, чтобы уставший народ мог куда-то присесть.
Директор местного сельпо посмотрел на этот новый «парк развлечения», и однажды приехала машина с прицепленной к ней бочкой кваса. И осталась стоять там, продавая пенный, но не хмельной напиток.
Ну и, конечно же, спустя какое-то время появились и торговцы овощами и фруктами. Сельский рынок стал менять свое место прописки.
В общем, народу с каждым выходным днем становилось все больше и больше. Словно эта бочка своей энергетикой что-то заменила людям в их селе. А что никто не знал. Просто всем было уютно и легко рядом с этим памятником, вкопанным в землю до половины.
И вот уже про эту бочку стали складывать и легенды, и анекдоты.
***
Дни и недели все шли и шли. И вот настал канун выборов.
Гюзель Абрамовна! позвал своего заместителя Дормидонт Афанасьевич.
Слушаю вас, пропела в ответ входящая в кабинет Гюзель.
***
Дни и недели все шли и шли. И вот настал канун выборов.
Гюзель Абрамовна! позвал своего заместителя Дормидонт Афанасьевич.
Слушаю вас, пропела в ответ входящая в кабинет Гюзель.
Гюзель Абрамовна! Сегодня суббота. Завтра воскресенье и по плану мои выборы. А сегодня у меня встреча с народом. Буду им рассказывать, как у нас все хорошо, а будет еще лучше. Как я им построю мост и отремонтирую все дороги. И детский сад с яслями тоже будет. И сокращу для сохранения денег штат моего правления Увидев, как Гюзель Абрамовна поморщилась, быстро добавил: Конечно, сокращу. Вахтера Павла. Уборщицу Веру. И Шарика. И дабы нам всем слиться с народом, мы сами будем мыть, убирать и
Лаять? спросила заместитель.
Нет! Не лаять. Сами открывать двери. И закрывать их. Ну вот и все. Где народ, Гюзель? Я готов толкать свою речь.
Единственная проблема, Дормидонт Афанасьевич!
Какая проблема?
Кто будет вам соперником? Прошлый раз была ваша жена. Позапрошлый раз ваш сын. Позапозапрошлый я. Надо как-то поменять, наверное. Давайте из народа выберем, предложила заместитель.
Давайте! милостиво разрешил Дормидонт. А кого?
Кого не знаю, задумалась Гюзель. Может, Павла? Работник от народа. Мастер своих дел. Будет прекрасным соперником. Голосов пять наберет.
Нет! Павла не надо. Он много работает У меня. Давайте Во. Давайте Верку. Пусть она со мной посражаеться. Пусть. Я ей еще бочку ту вспомню. Зови ее сюда.
Заместитель главы выглянула в коридор и, увидев того, кого нужно, громко позвала:
Вера! Верочка! Подойдите, пожалуйста, сюда. Дормидонт Афанасьевич вас видеть хочет.
Почуяв что-то неладное, Вера вытерла руки о фартук и, пройдя в кабинет, встала у стола главы:
Слушаю вас!
Верочка! Ве-е-ерочка! У меня к вам большое дело, залебезил Дормидонт. Вы даже не представляете, насколько оно большое. И насколько оно вам будет приятно.
Ну, говорите.
Я слышал от народа, что у вас там бочка закопана какая-то. Тьфу! Да не об этом, конечно, я говорить хочу с вами, вальяжно, почесывая подбородок, заговорил Афанасьич. Конечно, не об этом. О другом. Более важном.
Ну говорите, говорите. Мне убираться надо, непонимающе поторопила Вера собеседника.
В общем, так, Вера. Хочешь повышения зарплаты за этот месяц? Вижу. Хочешь. И путевку в Крым. Тоже вижу хочешь. А сделать для этого вот надо что. Завтра голосование по выборам. Кстати, Гюзель! переключил Дормидонт свое внимание на заместителя, листовки с моей программой раскидывали? Плакаты с моим лицом развешивали? Люди готовы к выборам? Меня.
Готовы, Дормидонт Афанасьевич. Листовки каждый день кидаем. В местной газете каждый день про вас пишем. Плакаты только сегодня сняли. Ваше лицо орет в каждом доме из каждой розетки.
Это хорошо, ответил глава села и опять переключил внимание на Веру. В общем, так. Я тебя записываю в свои оппоненты. И ты завтра избираешься со мной. Поняла.
Да делайте чего хотите. Надоели уже. Все. Пошла я, проговорила уборщица и вышла из кабинета.
Ну вот и все, Гюзель, потирая ладони, томно сказал Дормидонт. Мой соперник уборщица Вера. Кстати. А где народ? Надо выступить перед ним. Программу рассказать. Поехали к народу.
Поехали! Дормидонт Афанасьевич. Я знаю куда. Сегодня они все там. У бочки.
Где? Где?
Да у бочки. У бочки.
У бочки мечтательно проговорил глава села и зажмурился, как кот на сметану.
То, что народ уже много времени собирается у вкопанной в землю до середины бочки, Дормидонт не знал. Да и не представлял себе такого. А сейчас, подъехав к этому месту, даже немного удивился. Чисто. Дети по траве бегают. Скамейки вкопаны. Дедушки сидят, в домино играют. Водку никто не пьет. Бочка с квасом стоит. Поют под гармошку у елок. Интересно. И почему ему об этом никто не сказал? Непорядок. Он же глава. Да и он же приказал эту емкость Да-а-а. Он приказал ее сюда свалить. У Веркиного дома. А тут вот как. Ладно. После выборов наведу здесь порядок. Всех разгоню. Площадь для гулянок есть. А то занялись самодеятельностью.
Народ, увидев, что к их месту отдыха подъехал глава, отложили каждый свое занятие и стали ждать, когда он выйдет из машины.
Привет! поздоровался Афанасьич, с интересом оглядывая доселе неизвестное ему место.
Привет! Здравствуйте! Здравствуйте! Привет! послышалось со всех сторон.