Его сочинила Софья Григорьевна Карелина. Она проживала по соседству с Мурановым, в имении Трубицыно, дружила с Тютчевыми, лишними средствами не располагала, зато выделялась среди современников своим остроумием. Софья Григорьевна при случае любила продекламировать этот стишок в кругу друзей и родственников.
Видимо, ватошный капот так и не добрался до Муранова. В отличие от его владелицы, которая регулярно навещала своих добрых друзей.
Подобная, щедрая на знаменитостей, биография не могла сказаться на дальнейшей судьбе легендарной усадьбы. Эта судьба была вполне благополучно, даже в самые непростые времена Мураново в 1920 году было превращено в музей, посвященный стихотворцу Тютчеву. Сергей Дурылин, посетив этот музей, писал: «В мурановской оранжерее цветут персики и абрикосы. По стене оранжереи раскинулось родословное дерево с тонким стволом Весеннее солнце стучит лучами солнца в стекла оранжереи и оттуда дышит на цветущие деревца теплом и лаской».
Абрикосу было около ста лет, Дурылин умилялся: «Сто лет! Значит, абрикос этот, еще со свежей корой на стволе, цвел при Боратынском, цвел в пушкинском периоде русской истории, в золотом ее веке»
А художник П. Радимов в Великую Отечественную вдруг сочинил стихотворение, которое так и назвал «Мураново»:
Тих неширокий пруд, где Талица-речушка
Журчит в ольховнике. Теперь одна беда:
От старой мельницы не стало и следа,
Лишь колеса торчит зубчатая верхушка.
У выгонов стоит под дранкою избушка.
Над окнами резьба и стекла, как слюда,
Блестят в закатный час. Как в прошлые года
Усадьба на бугре и темных рощ опушка.
Словно бы все это существовало и не в страшном 1942 году.
К сожалению, главное здание усадьбы в 2006 году сгорело.
Абрамцево
Усадьба Абрамцево имеет не столь древнюю историю, зато ее прошлое представляется более ярким. Если в Муранове писатели вели духоподъемные беседы и любовались окрестными красотами природы, то в Абрамцеве помимо этого многое делалось руками.
В 1843 году усадьбу приобрел Сергей Тимофеевич Аксаков. Он был в восторге. Писал: «Деревня обняла меня своим запахом молодых листьев и расцветающих кустов, своим пространством, своею тишиною и спокойствием».
А камердинер хозяина, Ефим Максимович, вспоминал: «Идут это, бывало, Сергей Тимофеевич с длинным, предлинным чубуком. В чубуке сигарка дымится, на глазах у них зеленый зонтик из тафты надет, который они от слабости глаз носили, а я за ними кресло ихнее складное тащу, удочки и всякую снасть. Сядут на бережку удить, я им червячков насаживаю, рыбу с крючка снимаю, и все это молча, чтобы рыбы не пугать. Строго они к рыболовному делу относились, настоящий были охотник; в дождик иной раз и то под зонтиком уживали».
Интересные воспоминания оставил и Д. М. Погодин: «Живо вспоминаю я сельцо Абрамцево, летнее местопребывание Аксаковых, где я в молодости часто бывал. Господский дом стоял на пригорке, внизу протекала рыбная и довольно глубокая речка, дом был, сколько помню, одноэтажный, длинный, окрашенный в серую краску
Глава семейства, Сергей Тимофеевич, был в то время уже совсем седой старик, высокого роста, с необыкновенно энергичным, умным лицом, несколько отрывистою речью, всегда прямой и на словах и на деле, вел семью по-старинному, деспотично, и слово его для всех было законом. Супруга его, Ольга Семеновна, была добрая, толстенькая, низенького роста старушка, большая хлебосолка и редкого ума женщина; на ее плечах лежал весь дом и все сложное запутанное хозяйство. А семейка была-таки благодатная три сына: Константин, Григорий и Иван Сергеевичи, да шесть дочерей. Обыкновенно все они толпились в кабинете Сергея Тимофеевича, в котором стоял синий туман от Жукова табаку и воздух дрожал от постоянных литературных споров отца с сыном Константином».
Здесь были написаны знаменитые «Записки об ужении рыбы», а также «Записки ружейного охотника», «Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука» и самое знаменитое аксаковское произведение «Аленький цветочек». А Гоголь писал здесь второй том «Мертвых душ».
И, разумеется, в Абрамцеве гостили знаменитости аксаковской эпохи помимо Гоголя бывали Тютчев, Тургенев, Загоскин, Погодин всех не пересчитать.
И, разумеется, в Абрамцеве гостили знаменитости аксаковской эпохи помимо Гоголя бывали Тютчев, Тургенев, Загоскин, Погодин всех не пересчитать.
Тут же Сергей Тимофеевич провел последние годы своей жизни. Горевал о том, что многие привычные радости становятся для него недоступными:
Теперь не то.
Внезапной хвори
Я жертвой стал.
Что знаем мы?
Гляжу на берега я Вори,
В окно, как пленник из тюрьмы
Прощайте ж, горы и овраги,
Воды и леса красота,
Прощайте вы, мои «коряги»,
Мои «Ершовые моста»!
В 1859 году Аксаков скончался. А в 1870 году жизнь усадьбы резко изменилась. Ее купил предприниматель, меценат, один из самых богатых и самых энергичных людей своего времени Савва Иванович Мамонтов. Новый владелец писал: «22 марта 1870 года я с женой и с Ник. Сем. Кукиным отправились утренним поездом по Троицкой дороге в Хотьково, сели в сани и поехали в Абрамцево.
День был ясный, солнце весело играло, весна сильно чувствовалась в воздухе и на душе должно быть очень хорошо. Въехав в просеку монастырского леса и увидав на противоположной горе уютный, серенький с красной крышей дом, мы стали восхищаться местоположением. В усадьбе жил старик, бывший камердинер Сергея Тимофеевича, звали его Ефим Максимович, он нас и водил по имению В доме оставалась кое-какая аксаковская мебель, портреты и рисунки. Рассказы старого слуги и все это вместе прибавляло прелести и без того симпатичному дому».
В Абрамцеве появились новые имена Нестеров, Врубель, Коровин, Серов, Левитан, бас Шаляпин, актриса Ермолова. Мамонтов тяготел не столько к писательской, сколько к художественной и артистической богеме.
Атмосфера была искренней, домашней. Музицировали, делились рассказами, демонстрировали всевозможные театральные сценки. Несколько выдавался Федор Иванович Шаляпин. Уже вошедший в свою славу, заматеревший, привыкший к всеобщему поклонению, он ждал, чтобы его долго-долго уговаривали, и только потому снисходил до своих слушателей. Однажды гости сговорились и, против обыкновения, не стали вообще просить Шаляпина о выступлении. Развлекались сами, будто бы его и не было. Тот терпел, терпел, и, наконец, не выдержал. Вдруг заявил: «А что это, братцы, такое? Что же я, хуже всех? А не спеть ли?»
И пел в этот раз до утра.
Аксаково «родина» серовской «Девочки с персиками». Именно здесь Верочка Мамонтова позировала ему для портрета, ставшего впоследствии хрестоматийным. Слово «Абрамцево» не редкость на табличках картинных галерей «Летний сад в Абрамцеве» Репина, «Пруд в Абрамцеве» и «Осень в Абрамцеве» Левитана. А Виктор Васнецов писал: «Абрамцевский чудодейственный воздух так благотворно влиял на меня, что именно в этом уголке земли написались, живописно осуществились лучшие мои работы».
Именно здесь он вдохновился на одно из своих самых известных полотен «Богатырей». Признавался: «Как это ни кажется, может быть, на первый взгляд удивительным, но натолкнули меня приняться за Богатырей мощные абрамцевские дубы, росшие в парке. Бродил я, особенно по утрам, по парку, любовался кряжистыми великанами и невольно приходила на ум мысль: Это ведь наша матушка-Русь! Ее, как и дубы, голыми руками не возьмешь! Не страшны ей ни метели, ни ураганы, ни пронесшиеся столетия!»
Именно он автор эскизов, по которым строилась здешняя Спасская церковь. Виктор Михайлович, относился к этой работе с особой любовью и старанием. Он вспоминал: «Все мы художники: Поленов, Репин, я, сам Савва Иванович и семья его принялись за работу дружно, воодушевленно. Наши художественные помощницы: Елизавета Григорьевна, Елена Дмитриевна Поленова, Наталья Васильевна Поленова (тогда еще Якунчикова), Вера Алексеевна Репина от нас не отставали. Мы чертили фасады, орнаменты, составляли рисунки, писали образа, а дамы наши вышивали хоругви, пелены и даже на лесах, около церкви, высекали по камню орнаменты, как настоящие каменотесы Подъем энергии и художественного творчества был необыкновенный: работали все без устали, с соревнованием, бескорыстно
Теперь любопытные ездят в Абрамцево смотреть нашу маленькую, скромную, без показной роскоши, абрамцевскую церковь. Для нас работников ее она трогательная легенда о прошлом, о пережитом, святом и творческом порыве, о дружной работе художественных друзей, о дяде Савве, о его близких».