Вот, дерьмо!
Священная Католическая Империя.
Королевство Испания.
Толедо.
Толедский алькасар штаб-квартира Конгрегации по делам и защите веры.
12:08.
Закончив разговор с французскими коллегами, Пабло откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. Прямоугольное окно трансляции свернулось, уступая место присланному Парижским обер-инквизитором видеофайлу. Три фигуры, спускающиеся по бетонным ступеням здания магистрата в Кельне. Пабло знал всех троих: и, пастора-учителя, а по сути психически нездорового фанатика Данте Пеллегрини одно время, еще при жизни Бауэра, тот выходил на контакт с Инквизицией, сливая необходимую информацию. Именно, благодаря усилиями Конгрегации, Данте сумел после смерти отца-основателя «Детей Виноградаря» возглавить секту. Хитрый замысел иметь под рукой собственную секту, а значит доступ к куда большей информации о членах, связях, планах и амбициях других сектантских образований. Вот только, Данте оказался гораздо хитрей. Все время Пабло, отвечающий за проект «Волк среди овец», считал, что Данте играет по их правилам. А, оказалось это их имели во все щели. У Данте имелись старые счеты с Инквизицией его мать сожгли на костре по обвинению в колдовстве. Пабло очень тщательно изучил старое дело: Стефани, мать Данте, судя по предоставленным суду уликам и правда занималась нечистыми делами вот только, кого это волнует, особенно если речь идет о твоей матери. Теперь, получив в руки желаемый ресурс, Данте развернул бурную деятельность по уничтожению как самой Конгрегации, так и вообще Церкви. Планы изначально нереализуемые, но неприятности еретик доставляет изрядные. Учитывая же опыт работы с Инквизицией, он успешно скрывается, не показываясь на виду. Тем не менее, Конгрегация умеет ждать и, похоже дождалась. Второго персонажа Пабло также знал, хоть и не лично: Артуро Гати, бывший священник в одном из миланских приходов. После проверки начатой подразделением этики и морали, занимающейся в Конгрегации проведением внутренних расследований по обвинениям в аморальном поведении лиц, так или иначе относящихся к Святому Престолу, выяснилось, что священник был любителем маленьких мальчиков. Впрочем, девочками, как оказалось при дальнейшем расследовании, он тоже не брезговал. Священника ждала позорная казнь публичное оскопление с последующим четвертованием. Почему настолько жестоко? Все очень просто: священник, совершающий сексуальное насилие над беззащитными детьми, нарушает доверие верных ко всему священству, подрывает авторитет Церкви и в конечном счете отрекается от Христа. Одним словом, такой человек изменник. А, как еще следует обращаться с изменниками? Церковь конечно учит прощению, но даже оно имеет предел и, сексуальное насилие над детьми, та красная линия, за которую нельзя переходить. Артуро понимая всю серьезность последствий, сбежал при первом появлении Инквизиции в приходе еще до того, как что-то стало ясно, тем самым подтвердив свою виновность. Спустя несколько лет, контртеррористическое подразделение Конгрегации обнаружили беглого священника в рядах «Детей Виноградаря». А, после смерти Ричмонда Бауэра, тот стал правой рукой нового лидера.
Правда, Пабло было абсолютно плевать на этих двоих. Его взволновало появление третьего лица женщины в светло-сером пальто, с коричневым дипломатом в руке. Он ее знал. Прекрасно знал.
Анжелина Кустас, дочь польского короля и та, что еще пять лет назад завоевала его сердце, с тех пор ни на мгновение, не оставляя в покое. Да, для всех со стороны он, Пабло Красс человек-скала, человек с монолитным железобетонным сердцем, человек с несгибаемой волей, человек с непоколебимой верой, полный решимости и дальше бороться с врагами Христовой Церкви. Вот только, никто не знает, как тот же человек, четыре года назад на полном серьезе думал оставить Конгрегацию, оставить служение защиты веры и нарушить обет священства. Все почему? Потому что любит. Всю сознательную жизнь Пабло терзался от неспособности кого-то полюбить. Да, он любил Бога. Да, любил Христа, любил Церковь, любил Конгрегацию но полюбить что-то конкретное, не общее или эфемерное, а вполне конкретную индивидуальную личность, он не мог. И вот, спустя более четырех десятков ему повстречалась она Анжелина Кустас, прекрасный светлый, точно ангельский лик, наполненный неописуемой внутренней красотой человек, за каких-то пару месяцев, завоевавший его сердце. Тогда, Пабло впервые ощутил, что такое быть счастливым. Счастливым по-настоящему. Счастливым, когда смотришь в наполненные небесным светом глаза; счастливым, когда слышишь приятный мелодичный, точно ангельское пение голос; счастливым, когда видишь улыбку, когда даришь любовь, когда проходят томительные часы, или дни, и даже минуты ожидания, и ты снова можешь наслаждаться ее присутствием. Нет, осознание любви произошло не сразу, понадобился достаточно продолжительный период, практически год, прежде чем Пабло осознал она ему не просто нравится, она не просто интересный человек, чувства к ней не просто проходящие поверхностные эмоции нет, он любит. Он, Пабло Красс, инквизитор первого ранга с особыми полномочиями, смог полюбить! Само осознание свершившегося, или скорее невозможности свершившегося принесло очередную порцию неземной радости. Когда ты понимаешь, когда ты погружаешься, когда ты просто наслаждаешься глубиной охватывающего чувства. Когда для тебя любовь становится такой же очевидной, как солнечный свет; когда ты ни на секунду не сомневаешься в зове сердца. Ты знаешь, что хочешь быть с человеком; ты знаешь, что готов жертвовать всем, в том числе и своим будущем ради человека; ты знаешь, что готов сделать что угодно, готов бороться, страдать и умирать, только бы сохранить любовь; ты знаешь все это настолько точно и ясно тут словами не передать. Ты знаешь, и все. Ты просто знаешь.
Именно в этот момент, Пабло ощутил внутреннюю готовность и решимость оставить, как Конгрегацию, так и Церковь. Нет, не саму веру об этом речь идти не могла, а именно служение Церкви, как инквизитора и священника. Легко ли ему далось решение? Хотелось бы сказать, что очень тяжело но на деле раздумье заняло меньше часа. Опять же сердцу было все очевидно. Оно хотело быть с Анжелиной, хотело любить, хотело посвятить себя ее счастью, а Конгрегация являлась помехой. Однако, то самое решение оказалось началом конца. Анжелина сказав сначала «да» серьезным отношениям, спустя лишь всего неделю, изменила решение и попросту собрав вещи уехала из Толедо в Варшаву, к отцу. Та боль, которая охватило даже не сердце, а все существо, каждую клетку попросту не описать. Пабло был в полной растерянности. Может, он не разбирается в противоположном поле, все же, за жизнь, посвященной Церкви было слишком мало отношений, и ни одно из них нельзя назвать серьезным так, увлечение, однако Анжелина говорила, что любит. А, итог? Сдаваться перед первым препятствием совсем не соответствовало духу Пабло. Он решил бороться. Полностью забросив дела Конгрегации, Пабло сосредоточился на задаче вернуть Анжелину, показать ей серьезность своих намерений, показать свою настоящую бескорыстную любовь. Казалось, успешно спустя месяц сердце Анжелины растаяло, и она вернулась, пообещав быть с ним, строить отношения, бороться с трудностями. А, самое главное, Анжелина попросила доверять ей. Вообще, жизнь инквизитора не предполагает открытости, а тем более полной открытости с кем бы то ни было, даже с духовником. Тем не менее, Пабло решил довериться. Он ведь любит, хочет серьезных отношений, хочет будущего, а как можно строить дальнейшие планы без взаимного доверия. И снова Пабло ошибся. Стоило ему открыть свое сердце, как она сбежала. Второй раз. Теперь безвозвратно. Пабло бился, боролся, даже умолял безрезультатно. Анжелина продолжала говорить, что любит, но вместе с тем, раз за разом отвергала, не удосужившись даже пояснить причину своего бегства. А затем, и вовсе исчезла. Просто растворилась, точно ее и не существовало. Почти полгода понадобилось Пабло, чтобы привести себя в порядок, и вернуться к обязанностям инквизитора. Для всех он отсутствовал по причине серьезной болезни, а о настоящем знали лишь члены Совета Конгрегации, и то не все, а имеющие десятый уровень доступа, да Святейший Отец.
И вот, спустя три года он видит ее снова. Видит, спускающейся по ступеням магистрата в обществе злейших врагов Церкви.
Глаза видели, а мозг отказывался воспринимать полученную информацию.
Сердце же
Его вновь накрыло уже забытое ощущение дикой боли, сжимающей сердце в мучительных тисках.
Застонав, Пабло откинулся на спинку кресла, закрывая глаза.
Глава 2
Священная Католическая Империя.
Савойское герцогство.
Ницца.
19:34.
Елена Барранко гордилась своей семьей: муж, четверо детей, собственный дом на берегу Средиземного моря, престижная работа все, о чем только мог мечтать обычный поданный Империи. Впрочем, гордилась Елена совсем не достатком и положением, хотя они надо признать, упрощали жизнь. Однако, Елена прекрасно понимала, что земные блага вещь, как приходящая, так и уходящая. Сегодня ты финансово независим, имеешь влиятельных друзей и с уверенностью смотришь в будущее, но уже завтра можешь быть выброшен на улицу, получить статус неприкасаемого и потерять всякий смысл к существованию. Кажется, столь мрачный сценарий из разряда фантастики? Нисколько. Что-то подобное произошло с семьей Де Луна в прошлом году, когда их сын был уличен в связях с сатанинским культом. Позже Инквизиция выяснила, что отец семейства знал о прегрешениях сына и пользуясь должностью в Совете города, покрывал отпрыска. Всего за неделю статус семьи Де Луна изменился с уважаемых членов города, до неприкасаемых. Нет, те, кто оказался непричастен к преступлениям, сохранили гражданство Империи, однако репутация оказалась напрочь испорчена. Теперь, хорошие рабочие места, ровно, как и сервисное обслуживание, как и жилищные агентства для них оказались недоступны, и мать с тремя детьми вынуждена была сначала ютиться на окраинах, а затем и вовсе покинуть пределы Империи. Потому, Елена конечно благодарила Пресвятую Матерь и Святую Екатерину, ее покровительницу за благословения, тем не менее особых надежд на внешнее благополучие не возлагала. Гордилась же Елена духовным состоянием семьи. С самого начала, они с мужем дали друг другу обет воспитывать детей во всей строгости католической веры, и с тех пор ни на шаг не отступали от своих обещаний. Крестили детей в детстве, как и полагалось; как только каждый ребенок начинал понимать слова, приглашали духовника, который раз в неделю занимался с новым воспитанником; молитва и чтение Библии, как совместное, так и отдельное, являлось в семье Барранко само собой разумеющимся; как и еженедельное посещение мессы, как и ежемесячная исповедь; кроме того, вечером воскресенья они все вместе собирались на заднем дворе дома, размышляя над литургическими чтениями, и делясь тем, что каждого затронуло на Святой мессе.